— Я очень расстроена, Анна.
Анна с трудом понимала слова свекрови, все, о чем она сейчас думала, — когда же наконец придет Дом.
— Пока вас не было, я узнала кое-что ужасное, — сказала Кларисса. — Это немыслимо, и, как бы я ни любила своего сына, я чувствую себя морально обязанной рассказать тебе правду.
Анна почувствовала холодок в груди. Ей так не хотелось выслушивать что-либо неприятное о Доме!
— Кларисса, я очень устала в дороге. Не могли бы мы поговорить немного позже? Может быть, после ужина?
— Нет, Анна, я обязана предупредить тебя заранее. Ты должна знать, потому что это касается тебя в первую очередь.
— Не понимаю.
— Все очень просто. Рутерфорд добавил несколько условий к дарственной, дающей тебе контроль над Уэверли Холл. Среди множества оговорок есть одна, по которой условия дарения могут быть изменены, а права на поместье вернутся к Доминику.
Анна нахмурилась.
— Разве герцог не сказал тебе об этих условиях? О том, что должен сделать мой сын, чтобы вернуть себе права на Уэверли Холл?
Анна почувствовала подступающую тошноту. Она твердила себе, что Кларисса пришла специально, чтобы рассорить ее с мужем, но это не помогало.
— И что же должен сделать Дом? — судорожно сглотнув, тихо спросила она. Кларисса улыбнулась.
— Всего лишь добиться того, чтобы ты забеременела, Анна. — Ее брови приподнялись. — Что, как я понимаю, уже и произошло.
Глава 20
Рутерфорд Хауз
Анна покинула Уэверли Холл сразу же после разговора со свекровью, не взяв с собой ничего, лишь вызвав Беллу. Она еще не до конца осознала случившееся, но две вещи были очевидными: ее соблазнили и предали, и она была в опасности. Инстинкт подсказывал ей бежать, и она подчинилась ему, не раздумывая.
Удивительно, но ей удалось пробраться к выходу незамеченной, и Дом увидел ее, лишь когда карета тронулась с места. Услышав его крики, Анна повернулась и выглянула в окно. Сначала Дом бежал за каретой, затем остановился.
— Анна!
Сердце ее сжималось от боли, но тело и разум словно окаменели, застыли. Безжизненным и неподвижным взглядом Анна смотрела на мужа и молчала. Ей нечего было ему сказать. Он дважды разбил ее сердце. После того первого раза ей казалось, что худшее уже позади, но она ошибалась, Боже, как она ошибалась!
— Анна! — снова позвал Дом.
Но карета не остановилась.
Долгие шесть часов дороги до Лондона Анна безуспешно пыталась восстановить свое душевное равновесие. Ее больше не пугало, что кто-то покушается на ее жизнь — неизвестный враг остался в поместье, все ее мысли были только о предательстве Доминика.
Мужчина, которого она любила чуть ли не с самого детства, мужчина, которого она, если быть честной, и не переставала любить, безжалостно и подло сымитировал страсть и любовь, которых на самом деле не испытывал, лишь бы вернуть себе права на Уэверли Холл!
А как же герцог, его дед? Анна считала его своим другом, а ведь роль Рутерфорда в этом фарсе тоже была довольно гнусной…
Анна ждала, пока лакей откроет дверцу кареты и поможет им с Беллой спуститься. Она собиралась жить в гостинице, другого выбора у нее не было, но прежде ей надо поговорить с герцогом.
Особняк Сент-Джорджей, Рутерфорд Хауз, настоящий дворец высотой в четыре этажа располагался на Белграв-сквер. Построенный Робертом Смитсоном из бледно-бежевого камня еще во времена Елизаветы, он стал архитектурным памятником, так как с тех пор ни разу не перестраивался. Величественное здание венчал центральный купол высотою в пятьдесят футов, а по бокам особняк украшали купола поменьше.
— Миледи, пожалуйста, объясните, что произошло? — Допытывалась Белла.
Анна повернулась к горничной, но не могла вымолвить ни слова.
— Потом расскажу, — наконец еле выдавала она.
Белла закрыла лицо руками.
— О-о, миледи…
Анна кивнула слуге, чтобы он открыл дверцу. Два ливрейных лакея помогли Анне и Белле сгуститься на тротуар и проводили их к широкой каменной лестнице , насчитывающей семьдесят три ступени, которая вела к огромным черным парадным дверям особняка. На каждой створке сверкал золотой крест Рутерфордов, размером не меньше самой Анны. В этот момент на пороге появился дворецкий.
— Миледи… — Он поклонился, затем отступил в сторону, так чтобы Анна могла пройти в холл с полом из белого с золотыми прожилками мрамора, бело-золотыми стенами и очень высоким позолоченным куполовидным потолком.
— Его светлость сейчас отсутствует. Разрешите принести вам в гостиную прохладительные напитки.
— Спасибо, Калдвел, я подожду, — Анне удалось ответить и при этом не расплакаться.
— Разумеется, миледи. — Умудренный опытом слуга даже не моргнул.
— Приготовьте комнату для ее милости, — попросила Белла. — Миледи нездоровится, и я думаю, ей надо отдохнуть.
— Не послать ли за врачом? — встревожился Калдвел.
— Да. — Белла в волнении заломила руки.
— Нет, — оборвала ее Анна. — Нет, я не могу… Я не останусь здесь.
— Миледи, — запротестовала Белла, — но куда же мы пойдем?
Анна и сама этого толком не знала — она убегала в такой спешке, что даже не взяла карманных денег, но надеялась, что долговой расписки будет достаточно, чтобы снять комнаты. Однако она плохо знала Лондон и не представляла, в какую гостиницу можно пойти. Анна глубоко вздохнула.
— Калдвел, вы не знаете гостиницы, подходящей для нас с Беллой?
Калдвел вмиг потерял свою сдержанность.
— Прошу прощения, миледи?
— Гостиница, — с усилием повторила Анна.
Слуга немного пришел в себя.
— Кавендиш-отель пользуется хорошей репутацией, по крайней мере мне так говорили.
Анна кивнула и отвернулась, чтобы скрыть слезы, затем последовала за Калдвелом в гостиную. Она подошла к окну и остановилась, глядя на улицу, хотя на самом деле из-за подступивших слез не видела ничего.
Калдвел принес поднос с чаем и печеньем, но Анна отказалась есть, не обращая внимания на попытки Беллы усадить ее или заставить подняться наверх и отдохнуть. Наконец она увидела подъезжающую к дому карету герцога, запряженную шестеркой белых лошадей.
В гостиную вошел герцог Рутерфорд.
— Анна? Что случилось? Калдвел сказал, что ты больна.
Сильный нервный спазм помешал Анне ответить.
— Анна?
— Я думала, что вы мой друг, — с трудом проговорила она.
— Так оно и есть, и я люблю тебя как родную дочь,
— Не надо!
— Боже мой, Анна, что произошло? — недоуменно переспросил старый герцог.
По ее щекам текли слезы.
— Анна, в чем дело? Где Доминик?
Анна вскрикнула, сжимая кулаки, и разрыдалась. Рутерфорд быстро подошел к ней и обнял, успокаивая и укачивая словно маленького ребенка. А Анна все плакала и плакала… пока на смену отчаянию не пришел гнев.
— Будь проклят ваш Доминик, — всхлипнула она, ударяя герцога кулаками в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Анна с трудом понимала слова свекрови, все, о чем она сейчас думала, — когда же наконец придет Дом.
— Пока вас не было, я узнала кое-что ужасное, — сказала Кларисса. — Это немыслимо, и, как бы я ни любила своего сына, я чувствую себя морально обязанной рассказать тебе правду.
Анна почувствовала холодок в груди. Ей так не хотелось выслушивать что-либо неприятное о Доме!
— Кларисса, я очень устала в дороге. Не могли бы мы поговорить немного позже? Может быть, после ужина?
— Нет, Анна, я обязана предупредить тебя заранее. Ты должна знать, потому что это касается тебя в первую очередь.
— Не понимаю.
— Все очень просто. Рутерфорд добавил несколько условий к дарственной, дающей тебе контроль над Уэверли Холл. Среди множества оговорок есть одна, по которой условия дарения могут быть изменены, а права на поместье вернутся к Доминику.
Анна нахмурилась.
— Разве герцог не сказал тебе об этих условиях? О том, что должен сделать мой сын, чтобы вернуть себе права на Уэверли Холл?
Анна почувствовала подступающую тошноту. Она твердила себе, что Кларисса пришла специально, чтобы рассорить ее с мужем, но это не помогало.
— И что же должен сделать Дом? — судорожно сглотнув, тихо спросила она. Кларисса улыбнулась.
— Всего лишь добиться того, чтобы ты забеременела, Анна. — Ее брови приподнялись. — Что, как я понимаю, уже и произошло.
Глава 20
Рутерфорд Хауз
Анна покинула Уэверли Холл сразу же после разговора со свекровью, не взяв с собой ничего, лишь вызвав Беллу. Она еще не до конца осознала случившееся, но две вещи были очевидными: ее соблазнили и предали, и она была в опасности. Инстинкт подсказывал ей бежать, и она подчинилась ему, не раздумывая.
Удивительно, но ей удалось пробраться к выходу незамеченной, и Дом увидел ее, лишь когда карета тронулась с места. Услышав его крики, Анна повернулась и выглянула в окно. Сначала Дом бежал за каретой, затем остановился.
— Анна!
Сердце ее сжималось от боли, но тело и разум словно окаменели, застыли. Безжизненным и неподвижным взглядом Анна смотрела на мужа и молчала. Ей нечего было ему сказать. Он дважды разбил ее сердце. После того первого раза ей казалось, что худшее уже позади, но она ошибалась, Боже, как она ошибалась!
— Анна! — снова позвал Дом.
Но карета не остановилась.
Долгие шесть часов дороги до Лондона Анна безуспешно пыталась восстановить свое душевное равновесие. Ее больше не пугало, что кто-то покушается на ее жизнь — неизвестный враг остался в поместье, все ее мысли были только о предательстве Доминика.
Мужчина, которого она любила чуть ли не с самого детства, мужчина, которого она, если быть честной, и не переставала любить, безжалостно и подло сымитировал страсть и любовь, которых на самом деле не испытывал, лишь бы вернуть себе права на Уэверли Холл!
А как же герцог, его дед? Анна считала его своим другом, а ведь роль Рутерфорда в этом фарсе тоже была довольно гнусной…
Анна ждала, пока лакей откроет дверцу кареты и поможет им с Беллой спуститься. Она собиралась жить в гостинице, другого выбора у нее не было, но прежде ей надо поговорить с герцогом.
Особняк Сент-Джорджей, Рутерфорд Хауз, настоящий дворец высотой в четыре этажа располагался на Белграв-сквер. Построенный Робертом Смитсоном из бледно-бежевого камня еще во времена Елизаветы, он стал архитектурным памятником, так как с тех пор ни разу не перестраивался. Величественное здание венчал центральный купол высотою в пятьдесят футов, а по бокам особняк украшали купола поменьше.
— Миледи, пожалуйста, объясните, что произошло? — Допытывалась Белла.
Анна повернулась к горничной, но не могла вымолвить ни слова.
— Потом расскажу, — наконец еле выдавала она.
Белла закрыла лицо руками.
— О-о, миледи…
Анна кивнула слуге, чтобы он открыл дверцу. Два ливрейных лакея помогли Анне и Белле сгуститься на тротуар и проводили их к широкой каменной лестнице , насчитывающей семьдесят три ступени, которая вела к огромным черным парадным дверям особняка. На каждой створке сверкал золотой крест Рутерфордов, размером не меньше самой Анны. В этот момент на пороге появился дворецкий.
— Миледи… — Он поклонился, затем отступил в сторону, так чтобы Анна могла пройти в холл с полом из белого с золотыми прожилками мрамора, бело-золотыми стенами и очень высоким позолоченным куполовидным потолком.
— Его светлость сейчас отсутствует. Разрешите принести вам в гостиную прохладительные напитки.
— Спасибо, Калдвел, я подожду, — Анне удалось ответить и при этом не расплакаться.
— Разумеется, миледи. — Умудренный опытом слуга даже не моргнул.
— Приготовьте комнату для ее милости, — попросила Белла. — Миледи нездоровится, и я думаю, ей надо отдохнуть.
— Не послать ли за врачом? — встревожился Калдвел.
— Да. — Белла в волнении заломила руки.
— Нет, — оборвала ее Анна. — Нет, я не могу… Я не останусь здесь.
— Миледи, — запротестовала Белла, — но куда же мы пойдем?
Анна и сама этого толком не знала — она убегала в такой спешке, что даже не взяла карманных денег, но надеялась, что долговой расписки будет достаточно, чтобы снять комнаты. Однако она плохо знала Лондон и не представляла, в какую гостиницу можно пойти. Анна глубоко вздохнула.
— Калдвел, вы не знаете гостиницы, подходящей для нас с Беллой?
Калдвел вмиг потерял свою сдержанность.
— Прошу прощения, миледи?
— Гостиница, — с усилием повторила Анна.
Слуга немного пришел в себя.
— Кавендиш-отель пользуется хорошей репутацией, по крайней мере мне так говорили.
Анна кивнула и отвернулась, чтобы скрыть слезы, затем последовала за Калдвелом в гостиную. Она подошла к окну и остановилась, глядя на улицу, хотя на самом деле из-за подступивших слез не видела ничего.
Калдвел принес поднос с чаем и печеньем, но Анна отказалась есть, не обращая внимания на попытки Беллы усадить ее или заставить подняться наверх и отдохнуть. Наконец она увидела подъезжающую к дому карету герцога, запряженную шестеркой белых лошадей.
В гостиную вошел герцог Рутерфорд.
— Анна? Что случилось? Калдвел сказал, что ты больна.
Сильный нервный спазм помешал Анне ответить.
— Анна?
— Я думала, что вы мой друг, — с трудом проговорила она.
— Так оно и есть, и я люблю тебя как родную дочь,
— Не надо!
— Боже мой, Анна, что произошло? — недоуменно переспросил старый герцог.
По ее щекам текли слезы.
— Анна, в чем дело? Где Доминик?
Анна вскрикнула, сжимая кулаки, и разрыдалась. Рутерфорд быстро подошел к ней и обнял, успокаивая и укачивая словно маленького ребенка. А Анна все плакала и плакала… пока на смену отчаянию не пришел гнев.
— Будь проклят ваш Доминик, — всхлипнула она, ударяя герцога кулаками в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88