— Продолжайте апеллировать, конечно… Ходатайствуйте перед магистратом. — Этьен провел рукой по волнистым волосам, когда ему в ответ напомнили, что многие пути для них уже закрыты. Взяв свой стакан, он опрокинул его, не скрывая огорчения.
— Дьявол, — сказал он, одновременно делая знаки Бурже, чтобы пододвинул бутылку поближе. — Развод мне теперь еще более необходим, чем когда бы то ни было:
скоро родится ребенок. А адвокаты Вортов — это еще один юридический маневр, который означает новые проволочки.
— Я думаю, мы до чегонибудь скоро докопаемся. У меня есть свой человек среди прислуги герцогини, мы устроили его лакеем. Его зовут Шарбю, это компетентный человек.
— Я хочу, чтоб мой ребенок был законнорожденным. Бурже ничего не мог ответить Этьену, прекрасно понимая его состояние. Но, оставаясь адвокатом в любой ситуации, он тут же отметил все альтернативные варианты.
— Вы можете дать ребенку свое имя и сделать его законным наследником позже.
Этьен улыбнулся практичности Фелиса.
— Изабель намного жестче, чем можно предположить. Мне следовало бы это знать, после того как я имел с ней дело все эти годы.
— Я уверен, что не может быть и речи о поражении! — твердо сказал Бурже.
Фелис Бурже ни разу не проиграл ни одного дела, и не собирался потерпеть свое первое поражение именно от герцогини де Век. И дело было не только в том, что для этого крестьянского парня, который вознесся столь высоко, мысль о поражении была невыносима. Изабель всегда в открытую презирала его, и он готов был судиться еще десять лет, чтобы лишить ее титула герцогини.
С момента получения телеграммы Этьен обдумывал возможность визита к Изабель. Он собирался сделать последнюю попытку договориться до отъезда. Герцог согласен был упасть перед ней на колени и умолять о разводе. Это был последний шанс. В экстремальной ситуации гордость не имела значения, он думал о будущем своего еще не рожденного ребенка.
— Я думаю, что заеду к Изабель до отъезда, — объявил он, не поднимая глаз от стакана.
Зная, что герцог не разговаривал с женой с тех пор, как покинул свой дом много месяцев назад, Бурже понимал, что заставило его принять такое решение.
— Вы хотите, чтобы я поехал с вами? Герцог посмотрел на адвоката поверх своего почти пустого стакана и сказал:
— Нет, — он в друг усмехнулся. — Пусть лучше не будет свидетелей, когда я стану унижаться.
— Ну, пусть вместо меня будет Шарбю. Я его подготовлю. Я свяжусь с ним до того, как вы доберетесь до Изабель.
— Хотите, чтобы был свидетель?
— Да, на всякий случай.
Бурже всегда просчитывал все возможности. Этьен посмотрел на часы. Около трех. Он надеялся увидеться с Изабель до чая, на случай если она собирается принимать гостей или выехать с визитом.
— Я должен увидеться с ней до половины четвертого. Вам достаточно этого времени, чтобы связаться со своим человеком?
— Я пошлю посыльного немедленно, — сказал Бурже, вставая.
Спустя некоторое время после нескольких попыток он наконец дозвонился.
Этьен не очень прислушивался к инструкциям Бурже, которые тот давал по телефону одному из своих помощников, размышляя в это время о предстоящем разговоре с Изабель. Униженную просьбу нужно было еще подсластить какимнибудь предложением. Изабель были чужды почти все христианские добродетели, включая милосердие.
— Сделано, — объявил Бурже, возвращаясь к столу. — Шарбю поставят в известность о вашем приезде.
— Еще есть время выпить, — сказал герцог, потянувшись к звонку, дабы вызвать свой экипаж. — Пожелайте мне немного везения.
Неужели я так уж много прошу? — думал герцог в своем экипаже, проезжая по мокрым от дождя улицам на пути во дворец, который являлся домом де Веков в течение пяти веков. Неужели желание освободиться от брака, в котором не осталось ничего, кроме злобы, так уж преступно?
Это было безрассудством — ехать к женщине, которая за два десятилетия ни разу не проявила ни милосердия, ни сострадания, для того чтобы просить ее о благодеянии. Это был отчаянный акт надежды.
Многие из старой прислуги де Веков ушли вместе с герцогом, когда он ушел из этого дома.
Новый дворецкий Изабель не узнал его, пока он не произнес свое имя. Он не знал или сказал, что не знает, дома ли герцогиня, но если его светлость подождет в зеленой гостиной, его визитную карточку отнесут в апартаменты герцогини.
Обращаясь к лакею, который стоял рядом с ним, он сказал:
— Шарбю, отнеси карточку его светлости наверх.
Человек Бурже молча повиновался.
Подозвав другого лакея, новый управляющий Изабель распорядился:
— Пикард, проведи монсеньора герцога в зеленую гостиную.
Отдав свои перчатки дворецкому, Этьен последовал за лакеем по коридору, по которому он ходил тысячи раз в прошлом. Небольшой приступ ностальгии охватил его, когда знакомый интерьер напомнил ему о счастливых днях детства.
Когда они приблизились к двери гостиной, молодой лакей обернулся, улыбнулся и сказал:
— Она не примет вас, ваше сиятельство.
— Не примет? — переспросил герцог.
— Указание всем слугам, монсеньор герцог. Вас не позволено пускать наверх, — прямо объяснил ему молодой человек.
— Герцогиня наверху? Молодой человек кивнул.
— Вы от меня ничего не слышали, ваше сиятельство.
— Ты внук Дуэ, не так ли?
Герцог узнал широкую грудь и яркие льняные волосы. Семья Дуэ происходила из дедушкиного поместья в Нормандии, и их высокий рост и цвет волос были унаследованы от предков — викингов.
— Да, ваше сиятельство. Но мне надо идти. Монтре будет искать меня.
— Почему ты не ушел со своим отцом, когда тот оставил работу у герцогини?
— Ваше сиятельство, утренняя горничная была недавно нанята и осталась бы без… ну…
— Ну, ты и остался… — сказал герцог с улыбкой. — Если хотите, оба можете перейти работать ко мне. И спасибо за информацию.
— Благодарю, ваше сиятельство. Маргарет будет счастлива уйти. Она очень боится герцогиню.
— Укладывай свои вещи, а также вещи Маргарет и отправляйся к отцу. Дорогу ты знаешь?
— Да, ваше сиятельство, да, монсеньор герцог, — молодой человек споткнулся, пятясь назад, и поклонился. — Спасибо, ваше сиятельство.
Если Изабель откажется принять его, он должен найти возможность увидеться с ней, решил герцог. Надо бы подняться по боковой лестнице, чтобы не встретиться с Монтре, подумал он.
Оранжерея располагалась в восточном крыле дома, три огромных окна выходили во внутренний двор, освещая коллекцию экзотических деревьев и растений, привезенных поколениями де Веков из разных путешествий. Ароматные цветущие растения наполняли тропическими запахами все восточное крыло дома, навевая Этьену воспоминания о юности.
Лестница эта редко использовалась, так как была удалена от жилых комнат и считалась неудобной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106