Только тогда он посмотрел на паренька и с трудом улыбнулся.
— Если ты принес горячей воды, я прощу тебе все что угодно.
— Простите Бруно, милорд. Я его хорошо учил, правда. Он просто не знал, что вы свой и к вам нельзя приставать. Для него все богатые одинаковы.
Подвергшись новому бурному потоку извинений, Джулиан терпеливо слушал паренька и одновременно разглядывал его. Томми был симпатичным подростком с темными страстными глазами и юношеской улыбкой на смуглом лице. Несомненно, он слишком молод для той, о которой мечтал Джулиан, молод не только по годам, но и по жизненному опыту. Его колдунья бегала бы кругами вокруг него, но довела бы только до головокружения.
Наконец Джулиан избавился от Томми, убедив того, что спокойно пережил ужаснейшую пытку, когда пес облизывал его лицо.
В наступившей блаженной тишине он слышал, как с началом дня пробуждается лагерь. Когда Джулиан выглянул из палатки, то увидел поднимающиеся к небу голубоватые дымки костров, на которых уже готовился завтрак. Дымки смешивались с зябким утренним туманом, окутавшим цветочный луг, где был разбит цыганский лагерь.
Утро было сырое и довольно прохладное. Джулиан поежился и потянулся за сюртуком. Потом принялся с усилием натягивать ботфорты, отчего резкая боль вновь сковала бедро. В это время снаружи послышались шаги. Джулиан выглянул и увидел, что в сторону его палатки идет Блейз, а за ней нерешительно продвигается Миклош.
Когда Блейз подошла к палатке, она опустилась на колени, и их глаза оказались на одном уровне. Джулиан невольно отметил, как свежо и прелестно выглядит Блейз в пестром цыганском наряде, а сам он еще не побрился и не умылся. И только потом ему бросилось в глаза, как непривычно подавлена девушка.
Ока робко покашляла и протянула на ладони золотые часы.
— Милорд, это, случаем, не ваши часы?
Рука Джулиана непроизвольно потянулась к карману, но он тотчас вспомнил, что положил часы рядом с собой, когда устраивался на ночь. Пошарив вокруг, он убедился, что часов на месте нет.
— Полагаю — мои, во всяком случае, там, где я оставил их вчера вечером, их нет. Уж-не Бруно ли виноват в их исчезновении?
— Он не то чтобы украл их, — зарделась Блейз, — просто…
— Просто взял на время, чтобы посмотреть, который час. Какой умный пес! — Джулиан хитровато улыбнулся, взял протянутые часы и надежно упрятал их в карман.
Блейз отлично понимала, что лорд Линден не так наивен, чтобы принять на веру такое объяснение. Бруно не только прекрасно ловил кроликов, но был еще образцовым цыганским псом, обученным воровать часы, ложки, деньги и другие небольшие ценные предметы у ничего не подозревающих горгиос. Но сегодня утром пес просто ошибся в выборе жертвы. Кража у гостя была страшным нарушением закона цыганского гостеприимства. Миклош пришел в неописуемый ужас, узнав о случившемся, и попросил заступничества у Блейз.
— Я так сожалею, милорд…
— Выбросите из головы, это пустяк, — Джулиан равнодушно пожал плечами. — Во всяком случае, будет, что вспомнить о знакомстве с цыганской жизнью.
Миклош вышел вперед и начал выражать самые искренние сожаления. Он так долго и многословно говорил, что Джулиану стало неловко. Внимательно наблюдая за ним, Блейз испытала чувство искренней благодарности за то, что он спокойно отнесся к краже. Любой другой джентльмен на его месте поднял бы страшный шум, потребовал бы незамедлительно уничтожить животное, а его хозяина бросить в тюрьму. Но Блейз уже начала догадываться, что виконт Линден не совсем обычный джентльмен.
Его откровенно восхищенный взгляд мгновение назад возбудил ее, ни одному мужчине ранее сделать это не удавалось. Взгляд его синих глаз заставил начисто забыть, зачем она пришла к нему. Даже не одетый, в расстегнутой рубашке без галстука и воротничка, с темно-золотистой ночной щетиной и багровым шрамом на щеке, в ее глазах он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала.
И только когда попробовал вылезти наружу и встать, он оказался в проигрышном положении. Скорчившись от боли, лорд Линден схватился за бедро, на лбу у него выступили мелкие капельки пота.
На лице Миклоша отразилась обеспокоенность. Блейз бросилась помогать Джулиану. Она подхватила его под руку и поддерживала все время, пока он твердо не встал на ноги.
— Может, вам лучше лечь? — тревожно спросила она.
— Нет-нет, — хрипло ответил Джулиан, — это сейчас пройдет.
Блейз очень хотела чем-то помочь ему, облегчить страдания. Накануне она видела, что он непрерывно растирает больное бедро, знала, что он страдает от сильной боли.
— Матушка табора, Панна, отличная знахарка, она лечит травами, — проговорила Блейз. — Может, она сумеет помочь?
— Да-да, — подхватил Миклош. — Панна знает, что делать в таких случаях. Мы сейчас ее приведем.
— Я бы не хотел… затруднять ее, — неуверенно отозвался Джулиан.
— Что вы, какое затруднение! Надеюсь, это поможет загладить поступок Бруно.
— Что ж, буду весьма признателен, — согласился Джулиан, глядя на Блейз, которая все еще продолжала держать его под руку.
Совсем некстати ей захотелось коснуться его лица, разгладить складки вокруг рта и морщинки у глаз, вызванные страданием. До нее не сразу дошло, что Миклош обращается к ней с просьбой разыскать и привести Панну.
— Да-да, сейчас, — тут же отозвалась Блейз. Она отпустила руку Джулиана и поспешила на поиски старой цыганки.
«Панна выглядит ужасно, очень похожа на ведьму, смеется, словно каркает, — подумал Джулиан часом позже, — но в знахарстве своем больше полагается на умелые, знающие, сморщенные временем руки, чем на черную магию».
Просьба раздеться несколько смутила Джулиана. В то время, когда Панна внимательно осматривала и ощупывала рану на бедре, Миклош с любопытством следил за ее действиями. Но как только пытка закончилась, Джулиан уже не сомневался, что старуха действительно отличная знахарка.
Панна принесла ему мазь, составленную по старинному цыганскому рецепту, и тут же сама втерла в зарубцовывающуюся рану, массируя ее пальцами. Мазь приятно пахла мятой и немного холодила. Панна пообещала, что мазь поможет снять приступы боли, после которых нога обычно немела, а его самого едва не тошнило.
— Теперь вам станет легче, и вы сможете двигаться быстрее, — пообещала старуха, когда закончила священнодействие. Затем обернула ногу куском муслина и насухо вытерла руки.
— Поразительно, — задумчиво произнес Джулиан, — мне уже стало легче. Не могу передать, как я благодарен вам.
— Я знаю, как вы благодарны, милорд, — резко харкнула цыганка Не надо много ума, чтобы понять, что старый цыганский рецепт стоит дюжины ваших новомодных лекарств. Но если вы действительно хотите удивиться, приходите как-нибудь ко мне в палатку, я погадаю вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Если ты принес горячей воды, я прощу тебе все что угодно.
— Простите Бруно, милорд. Я его хорошо учил, правда. Он просто не знал, что вы свой и к вам нельзя приставать. Для него все богатые одинаковы.
Подвергшись новому бурному потоку извинений, Джулиан терпеливо слушал паренька и одновременно разглядывал его. Томми был симпатичным подростком с темными страстными глазами и юношеской улыбкой на смуглом лице. Несомненно, он слишком молод для той, о которой мечтал Джулиан, молод не только по годам, но и по жизненному опыту. Его колдунья бегала бы кругами вокруг него, но довела бы только до головокружения.
Наконец Джулиан избавился от Томми, убедив того, что спокойно пережил ужаснейшую пытку, когда пес облизывал его лицо.
В наступившей блаженной тишине он слышал, как с началом дня пробуждается лагерь. Когда Джулиан выглянул из палатки, то увидел поднимающиеся к небу голубоватые дымки костров, на которых уже готовился завтрак. Дымки смешивались с зябким утренним туманом, окутавшим цветочный луг, где был разбит цыганский лагерь.
Утро было сырое и довольно прохладное. Джулиан поежился и потянулся за сюртуком. Потом принялся с усилием натягивать ботфорты, отчего резкая боль вновь сковала бедро. В это время снаружи послышались шаги. Джулиан выглянул и увидел, что в сторону его палатки идет Блейз, а за ней нерешительно продвигается Миклош.
Когда Блейз подошла к палатке, она опустилась на колени, и их глаза оказались на одном уровне. Джулиан невольно отметил, как свежо и прелестно выглядит Блейз в пестром цыганском наряде, а сам он еще не побрился и не умылся. И только потом ему бросилось в глаза, как непривычно подавлена девушка.
Ока робко покашляла и протянула на ладони золотые часы.
— Милорд, это, случаем, не ваши часы?
Рука Джулиана непроизвольно потянулась к карману, но он тотчас вспомнил, что положил часы рядом с собой, когда устраивался на ночь. Пошарив вокруг, он убедился, что часов на месте нет.
— Полагаю — мои, во всяком случае, там, где я оставил их вчера вечером, их нет. Уж-не Бруно ли виноват в их исчезновении?
— Он не то чтобы украл их, — зарделась Блейз, — просто…
— Просто взял на время, чтобы посмотреть, который час. Какой умный пес! — Джулиан хитровато улыбнулся, взял протянутые часы и надежно упрятал их в карман.
Блейз отлично понимала, что лорд Линден не так наивен, чтобы принять на веру такое объяснение. Бруно не только прекрасно ловил кроликов, но был еще образцовым цыганским псом, обученным воровать часы, ложки, деньги и другие небольшие ценные предметы у ничего не подозревающих горгиос. Но сегодня утром пес просто ошибся в выборе жертвы. Кража у гостя была страшным нарушением закона цыганского гостеприимства. Миклош пришел в неописуемый ужас, узнав о случившемся, и попросил заступничества у Блейз.
— Я так сожалею, милорд…
— Выбросите из головы, это пустяк, — Джулиан равнодушно пожал плечами. — Во всяком случае, будет, что вспомнить о знакомстве с цыганской жизнью.
Миклош вышел вперед и начал выражать самые искренние сожаления. Он так долго и многословно говорил, что Джулиану стало неловко. Внимательно наблюдая за ним, Блейз испытала чувство искренней благодарности за то, что он спокойно отнесся к краже. Любой другой джентльмен на его месте поднял бы страшный шум, потребовал бы незамедлительно уничтожить животное, а его хозяина бросить в тюрьму. Но Блейз уже начала догадываться, что виконт Линден не совсем обычный джентльмен.
Его откровенно восхищенный взгляд мгновение назад возбудил ее, ни одному мужчине ранее сделать это не удавалось. Взгляд его синих глаз заставил начисто забыть, зачем она пришла к нему. Даже не одетый, в расстегнутой рубашке без галстука и воротничка, с темно-золотистой ночной щетиной и багровым шрамом на щеке, в ее глазах он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала.
И только когда попробовал вылезти наружу и встать, он оказался в проигрышном положении. Скорчившись от боли, лорд Линден схватился за бедро, на лбу у него выступили мелкие капельки пота.
На лице Миклоша отразилась обеспокоенность. Блейз бросилась помогать Джулиану. Она подхватила его под руку и поддерживала все время, пока он твердо не встал на ноги.
— Может, вам лучше лечь? — тревожно спросила она.
— Нет-нет, — хрипло ответил Джулиан, — это сейчас пройдет.
Блейз очень хотела чем-то помочь ему, облегчить страдания. Накануне она видела, что он непрерывно растирает больное бедро, знала, что он страдает от сильной боли.
— Матушка табора, Панна, отличная знахарка, она лечит травами, — проговорила Блейз. — Может, она сумеет помочь?
— Да-да, — подхватил Миклош. — Панна знает, что делать в таких случаях. Мы сейчас ее приведем.
— Я бы не хотел… затруднять ее, — неуверенно отозвался Джулиан.
— Что вы, какое затруднение! Надеюсь, это поможет загладить поступок Бруно.
— Что ж, буду весьма признателен, — согласился Джулиан, глядя на Блейз, которая все еще продолжала держать его под руку.
Совсем некстати ей захотелось коснуться его лица, разгладить складки вокруг рта и морщинки у глаз, вызванные страданием. До нее не сразу дошло, что Миклош обращается к ней с просьбой разыскать и привести Панну.
— Да-да, сейчас, — тут же отозвалась Блейз. Она отпустила руку Джулиана и поспешила на поиски старой цыганки.
«Панна выглядит ужасно, очень похожа на ведьму, смеется, словно каркает, — подумал Джулиан часом позже, — но в знахарстве своем больше полагается на умелые, знающие, сморщенные временем руки, чем на черную магию».
Просьба раздеться несколько смутила Джулиана. В то время, когда Панна внимательно осматривала и ощупывала рану на бедре, Миклош с любопытством следил за ее действиями. Но как только пытка закончилась, Джулиан уже не сомневался, что старуха действительно отличная знахарка.
Панна принесла ему мазь, составленную по старинному цыганскому рецепту, и тут же сама втерла в зарубцовывающуюся рану, массируя ее пальцами. Мазь приятно пахла мятой и немного холодила. Панна пообещала, что мазь поможет снять приступы боли, после которых нога обычно немела, а его самого едва не тошнило.
— Теперь вам станет легче, и вы сможете двигаться быстрее, — пообещала старуха, когда закончила священнодействие. Затем обернула ногу куском муслина и насухо вытерла руки.
— Поразительно, — задумчиво произнес Джулиан, — мне уже стало легче. Не могу передать, как я благодарен вам.
— Я знаю, как вы благодарны, милорд, — резко харкнула цыганка Не надо много ума, чтобы понять, что старый цыганский рецепт стоит дюжины ваших новомодных лекарств. Но если вы действительно хотите удивиться, приходите как-нибудь ко мне в палатку, я погадаю вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102