А уж такой оплошности — или как это назвать? — какую допустила ее мать, она себе никогда не позволит. Лучше находиться в спокойном, хладнокровном согласии — пускай без всякой страсти, — чем разрывать себе сердце на части под грузом того, что носит название «любовь».
И прекрасно, что ей не угрожает опасность по-настоящему влюбиться в этого герцога. Зато она не отвергает мысли, что они смогут стать настоящими друзьями и проникнуться уважением друг к другу. Разве это плохо? В беседах с ним она уже ловила себя на мысли, что временами он ей даже симпатичен — особенно когда по его лицу проскальзывает едва заметная приятная улыбка.
Да, решено: они станут жить в полной гармонии и взаимном приятии, не требуя друг от друга невозможного.
А уж если захочется испытать подлинную страсть со всеми ощущениями, о которых она знает из книг, то к ее услугам богатая фантазия, ведущая к вершинам блаженства, к свершению… И при этом она нисколько не нарушает заповедей и остается верной мужу. А ее любовник, ее смуглый пират… Что ж, он тоже остается… В вбображении.
Мысль о муже, о будущем муже, вернула ее к действительности — нужно торопиться. Жених вскоре прибудет к церкви Святого Георга на Ганновер-сквер вместе с несколькими сотнями своих друзей, родственников и знакомых — сливками высшего общества. Не считая городских зевак. И она должна постараться выглядеть как можно лучше в такой волнующий и знаменательный день.
Двумя часами позже она спускалась по лестнице дома леди Кэтрин. Внизу уже стоял, опираясь на палку, ее дед, а рядом с ним его сестра. Старый виконт во время редких наездов в Лондон останавливался обычно у леди Кэтрин, а не в своем одиноком городском доме. Это был высокого роста старик с белоснежными волосами, как у сестры, но не такими правильными чертами лица. Впрочем, о последнем сейчас уже говорить было трудно: он был очень болен — его разрушала болезнь сердца.
Приблизившись к деду, Рейвен различила слезы у него на глазах, и в душе у нее что-то дрогнуло. Она постаралась весело улыбнуться, когда обратилась к нему.
— Итак, вы не порицаете меня за мой выбор, дедушка? — спросила она.
В эти минуты она почти забыла, кто был причиной многолетних бед ее матери и, возможно, преждевременной смерти.
Старик взял ладонь Рейвен в свою дрожащую руку.
— Я одобряю твое решение, — произнес он. — Ты поступила совершенно правильно. И ты очень красива сегодня…
Рейвен так вовсе не считала. Она была не слишком довольна своим нарядом, казавшимся ей чересчур шикарным: платьем бледно-лимонного цвета, прошитым внизу золотыми нитями. Не особенно радовала ее высокая модная прическа и даже доставшиеся от суровой тетки серьги и жемчужное колье.
И уж совсем не прибавило радости сухое одобрение стоявшей рядом леди Кэтрин, которая произнесла назидательным тоном:
— Она в самом деле выглядит неплохо, но твои чрезмерные любезности, Джервис, могут вскружить ей голову. А ведь она уже далеко не ребенок: в прошлом месяце исполнилось двадцать.
Лорд Латтрелл не обратил никакого внимания на слова сестры и, поглаживая руку Рейвен, продолжал:
— Уверен, мы все будем гордиться тобою. Из тебя получится прелестная герцогиня.
Внучке хотелось возразить ему, но она не позволила себе этого. По ее скромному мнению, если ничто не помешает, получится вообще неплохое существо. Совсем необязательно это существо должно быть герцогиней или графиней. Однако она промолчала, так как не желала уподобляться тетке в том, чтобы всегда оставлять последнее слово за собой. Кроме того, она не могла не признаться самой себе, что ее дед рассуждает с позиций общества, к которому принадлежит и куда рвется она сама — девушка, никогда не знавшая родного отца; девушка, у которой осталось всего два кровных родственника, если не считать какого-то неизвестного ей брата в далекой Америке, законного сына ее таинственного отца…
— Как жаль, что твоя мать не может быть здесь сегодня и видеть тебя перед венчанием, — услышала она слабый голос деда.
О, как сама Рейвен хотела бы этого!
Из состояния, близкого к слезам, ее вывел резкий ледяной тон леди Кэтрин:
— Джервис, если ты не закончишь сентиментальные излияния, мы опоздаем к свадебной церемонии. Пора ехать.
— Да, конечно, — сказал Латтрелл, бросая на нее неодобрительный взгляд.
Взяв плащ из рук дворецкого, Рейвен осторожно повела деда по ступенькам туда, где стояла большая, украшенная семейным гербом карета. Кучер уже сидел на козлах.
К ее радости, проводить их пришел и старый слуга Майкл О'Малли, прибывший вместе с ней в Лондон с Карибских островов.
— Шикарно выглядите, мисс, — сказал он. — Поздравляю вас.
Таким родным повеяло на нее от его ирландского выговора, что она бросилась к этому седому человеку, обняла его и поцеловала в сморщенную щеку.
— Спасибо, О'Малли.
Ее поступок вызвал явное неудовольствие леди Кэтрин, которая брезгливо поморщилась, и сдержанное неодобрение деда. Но ей было все равно: О'Малли был для нее гораздо большим, чем слуга. В раннем детстве он заменил ей отца, а когда она собралась ехать в Англию, твердо сказал, что не оставит ее и поедет в «логово», как он выразился, неизвестных родственников вместе с ней. За что она ему безмерно благодарна. Он был и остался настоящим другом.
О'Малли уже собирался подсадить Рейвен в карету, когда из-за угла выскочил на полном ходу закрытый экипаж с занавешенными окнами и остановился прямо перед ними. Его возница, закутанный в темный плащ и в шапке, надвинутой на лицо, был похож на призрак. Из экипажа выпрыгнули трое мужчин в масках. У двух из них были в руках пистолеты, у третьего — дубинка. К ужасу Рейвен, дула пистолетов были направлены ей в лицо.
— Она едет с нами! — крикнул один из мужчин, тыча в нее пальцем.
— Кто вы такие, черт вас побери? — властным тоном спросил лорд Латтрелл.
Никто ему не ответил. Тот из них, кто заговорил первым, схватил Рейвен за руку и потащил к своему экипажу.
С яростным криком седой О'Малли бросился на ее защиту, но мужчина с дубинкой преградил ему дорогу и нанес удар по голове.
На какое-то мгновение Рейвен показалось, что вся сцена разыгрывается в каком-то из ее снов, но боль в руке, которую сжимал один из нападавших, убедила в том, что она не спит. Ее продолжали тянуть в приоткрытую дверцу кареты.
— Как вы смеете нападать на нас? — надменно воскликнула леди Кэтрин. — Немедленно отпустите мою племянницу! Я требую!
На ее приказы никто не обращал ни малейшего внимания. Отпустив руку Рейвен, похититель обхватил ее за талию и приподнял с земли.
Задыхаясь от гнева, она сопротивлялась, пыталась его бить руками, ногами, а когда не помогло, вцепилась зубами ему в плечо. Он охнул и ударил ее кулаком в висок — так, что у нее помутилось в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
И прекрасно, что ей не угрожает опасность по-настоящему влюбиться в этого герцога. Зато она не отвергает мысли, что они смогут стать настоящими друзьями и проникнуться уважением друг к другу. Разве это плохо? В беседах с ним она уже ловила себя на мысли, что временами он ей даже симпатичен — особенно когда по его лицу проскальзывает едва заметная приятная улыбка.
Да, решено: они станут жить в полной гармонии и взаимном приятии, не требуя друг от друга невозможного.
А уж если захочется испытать подлинную страсть со всеми ощущениями, о которых она знает из книг, то к ее услугам богатая фантазия, ведущая к вершинам блаженства, к свершению… И при этом она нисколько не нарушает заповедей и остается верной мужу. А ее любовник, ее смуглый пират… Что ж, он тоже остается… В вбображении.
Мысль о муже, о будущем муже, вернула ее к действительности — нужно торопиться. Жених вскоре прибудет к церкви Святого Георга на Ганновер-сквер вместе с несколькими сотнями своих друзей, родственников и знакомых — сливками высшего общества. Не считая городских зевак. И она должна постараться выглядеть как можно лучше в такой волнующий и знаменательный день.
Двумя часами позже она спускалась по лестнице дома леди Кэтрин. Внизу уже стоял, опираясь на палку, ее дед, а рядом с ним его сестра. Старый виконт во время редких наездов в Лондон останавливался обычно у леди Кэтрин, а не в своем одиноком городском доме. Это был высокого роста старик с белоснежными волосами, как у сестры, но не такими правильными чертами лица. Впрочем, о последнем сейчас уже говорить было трудно: он был очень болен — его разрушала болезнь сердца.
Приблизившись к деду, Рейвен различила слезы у него на глазах, и в душе у нее что-то дрогнуло. Она постаралась весело улыбнуться, когда обратилась к нему.
— Итак, вы не порицаете меня за мой выбор, дедушка? — спросила она.
В эти минуты она почти забыла, кто был причиной многолетних бед ее матери и, возможно, преждевременной смерти.
Старик взял ладонь Рейвен в свою дрожащую руку.
— Я одобряю твое решение, — произнес он. — Ты поступила совершенно правильно. И ты очень красива сегодня…
Рейвен так вовсе не считала. Она была не слишком довольна своим нарядом, казавшимся ей чересчур шикарным: платьем бледно-лимонного цвета, прошитым внизу золотыми нитями. Не особенно радовала ее высокая модная прическа и даже доставшиеся от суровой тетки серьги и жемчужное колье.
И уж совсем не прибавило радости сухое одобрение стоявшей рядом леди Кэтрин, которая произнесла назидательным тоном:
— Она в самом деле выглядит неплохо, но твои чрезмерные любезности, Джервис, могут вскружить ей голову. А ведь она уже далеко не ребенок: в прошлом месяце исполнилось двадцать.
Лорд Латтрелл не обратил никакого внимания на слова сестры и, поглаживая руку Рейвен, продолжал:
— Уверен, мы все будем гордиться тобою. Из тебя получится прелестная герцогиня.
Внучке хотелось возразить ему, но она не позволила себе этого. По ее скромному мнению, если ничто не помешает, получится вообще неплохое существо. Совсем необязательно это существо должно быть герцогиней или графиней. Однако она промолчала, так как не желала уподобляться тетке в том, чтобы всегда оставлять последнее слово за собой. Кроме того, она не могла не признаться самой себе, что ее дед рассуждает с позиций общества, к которому принадлежит и куда рвется она сама — девушка, никогда не знавшая родного отца; девушка, у которой осталось всего два кровных родственника, если не считать какого-то неизвестного ей брата в далекой Америке, законного сына ее таинственного отца…
— Как жаль, что твоя мать не может быть здесь сегодня и видеть тебя перед венчанием, — услышала она слабый голос деда.
О, как сама Рейвен хотела бы этого!
Из состояния, близкого к слезам, ее вывел резкий ледяной тон леди Кэтрин:
— Джервис, если ты не закончишь сентиментальные излияния, мы опоздаем к свадебной церемонии. Пора ехать.
— Да, конечно, — сказал Латтрелл, бросая на нее неодобрительный взгляд.
Взяв плащ из рук дворецкого, Рейвен осторожно повела деда по ступенькам туда, где стояла большая, украшенная семейным гербом карета. Кучер уже сидел на козлах.
К ее радости, проводить их пришел и старый слуга Майкл О'Малли, прибывший вместе с ней в Лондон с Карибских островов.
— Шикарно выглядите, мисс, — сказал он. — Поздравляю вас.
Таким родным повеяло на нее от его ирландского выговора, что она бросилась к этому седому человеку, обняла его и поцеловала в сморщенную щеку.
— Спасибо, О'Малли.
Ее поступок вызвал явное неудовольствие леди Кэтрин, которая брезгливо поморщилась, и сдержанное неодобрение деда. Но ей было все равно: О'Малли был для нее гораздо большим, чем слуга. В раннем детстве он заменил ей отца, а когда она собралась ехать в Англию, твердо сказал, что не оставит ее и поедет в «логово», как он выразился, неизвестных родственников вместе с ней. За что она ему безмерно благодарна. Он был и остался настоящим другом.
О'Малли уже собирался подсадить Рейвен в карету, когда из-за угла выскочил на полном ходу закрытый экипаж с занавешенными окнами и остановился прямо перед ними. Его возница, закутанный в темный плащ и в шапке, надвинутой на лицо, был похож на призрак. Из экипажа выпрыгнули трое мужчин в масках. У двух из них были в руках пистолеты, у третьего — дубинка. К ужасу Рейвен, дула пистолетов были направлены ей в лицо.
— Она едет с нами! — крикнул один из мужчин, тыча в нее пальцем.
— Кто вы такие, черт вас побери? — властным тоном спросил лорд Латтрелл.
Никто ему не ответил. Тот из них, кто заговорил первым, схватил Рейвен за руку и потащил к своему экипажу.
С яростным криком седой О'Малли бросился на ее защиту, но мужчина с дубинкой преградил ему дорогу и нанес удар по голове.
На какое-то мгновение Рейвен показалось, что вся сцена разыгрывается в каком-то из ее снов, но боль в руке, которую сжимал один из нападавших, убедила в том, что она не спит. Ее продолжали тянуть в приоткрытую дверцу кареты.
— Как вы смеете нападать на нас? — надменно воскликнула леди Кэтрин. — Немедленно отпустите мою племянницу! Я требую!
На ее приказы никто не обращал ни малейшего внимания. Отпустив руку Рейвен, похититель обхватил ее за талию и приподнял с земли.
Задыхаясь от гнева, она сопротивлялась, пыталась его бить руками, ногами, а когда не помогло, вцепилась зубами ему в плечо. Он охнул и ударил ее кулаком в висок — так, что у нее помутилось в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87