Заметно было, что этой дорогой не пользовались много десятилетий.
– Странный народ, – повторил гном.
Он уверенно шел в темноте, ведя за собой Рэпа. Призрачное свечение их следов указывало путь Гатмору и Дараду, которые старались не слишком отставать. За джотуннами стелился непроглядный мрак. Следы светились розовым.
Ишист отослал Сагорна. Гном предпочел всем остальным Дарада, может быть, из-за того, что тот не строил воздушных замков. Дарад был просто грубым убийцей и гордился этим.
– В каком смысле странный? – спросил Рэп.
– Во всех смыслах. Они станут рассказывать тебе, что каждый эльф принадлежит какому-нибудь клану и всем сердцем предан ему. Каждый клан владеет деревом, или, может быть, дерево владеет кланом. У каждого клана имеется вождь. Вроде звучит все просто?
– Не очень. Речь идет о Небесных деревьях?
Голос Рэпа был громче, чем у гнома, и оттого громче гудело эхо. Ясновидение уже не достигало поверхности земли. Над их головами, похоже, нависла вся толща горы.
– Конечно. – Ишист шел босиком; остальных обули в эльфийские кожаные ботинки, удивительно мягкие. Шаги были почти не слышны.
– Значит, на самом деле все сложнее? – спросил Рэп.
– У эльфов все сложно. Мало того, что они ничего не рассказывают про себя другим. Так еще существуют разногласия между кланами, о которых не принято сообщать по политическим мотивам. А эта политика переменчива: дружба и вражда, как прилив, то накатит, то отольет. Кланы дробятся на более мелкие сообщества, но одновременно несколько кланов могут объединяться. У клана может быть более одного дерева, и право на одно и то же дерево могут иметь несколько кланов. В клане может быть несколько вождей. Бывает так: вождь-судья, вождь-советник, вождь-военачальник. Как они их выбирают и как это все работает, только Богу известно. – Он помолчал, потом добавил: – Но исторически эльфы дольше всех и лучше всех сохраняли свою индивидуальность и не поддавались давлению импов – не считая карликов, конечно, – значит, можно предположить, что это все-таки как-то работает.
– Из-за людоедства?
– Ах да. Я забыл про каннибализм – не знаю уж, сколько импов они съедают в среднем в год. У русалов тоже есть свои маленькие тайны. Так что вот они какие, эльфы. Если есть какой-нибудь сверхсложный способ сделать дело, то эльфы обязательно его найдут. Особенно если это выглядит красиво или приятно для слуха. А кланы сами по себе очень важны. Даже если семья эльфов уже много поколений живет в пределах Империи, все равно они причисляют себя к одному из кланов и к одному из деревьев. А у эльфа и внутри клана могут завязаться личные отношения вражды и верности.
Рэп все гадал, зачем ему преподносят эти сведения, но, наверное, думал он, это вскоре станет ясно: или гном сам доведет свою мысль до конца, или предстоящие события ответят на все вопросы. Он несколько раз моргнул и только тогда понял, что пятнышко в глазу – вовсе не соринка, а лучик света далеко-далеко впереди. Он увидел – ясновидение подсказало, – что склон горы обрывается круто вниз.
– Отсюда недалеко до ограды, – меняя тему, сказал Ишист. – Около лиги. И еще лига до дороги из Палдарна в Нум. Это имперская дорога. Прямая, что твоя стрела. У им-пов никакого чувства прекрасного. Так считают эльфы.
– Должно быть, очень оживленная дорога.
Рэпу еще не приходилось бывать в густонаселенных областях Империи. При мысли о больших городах его бросало в дрожь.
– Еще какая! Ведь по ней идет все сообщение между Драконьим морем и Внутренними водами. Нужно было ее строить подальше от ограды. Мои питомцы чуют металлы на дороге и воют, как псы. А когда проходит караван с ежегодной данью, то звери просто с ума сходят. Твои товарищи пойдут с тобой?
– Э-э… на их усмотрение.
– Я думаю, ты должен их взять.
– Но один из них владеет словом силы, а Лит…
– Верно, но ведь он может вытащить слово и из тебя, – хладнокровно сказал Ишист. – Если ему понадобится кого-нибудь прихлопнуть, то его эстетическое чувство вдохновит скорее хорошо слаженный отрядец из пятерых, чем фавн-переросток, изукрашенный гоблинскими татуировками.
Звучало как угроза. Несмотря на очевидную дружелюбность, этот гном все же был опасным и непредсказуемым волшебником. За уродливой наружностью скрывались не только мощнейшие тайные силы, но и убийственно острый ум. Ход его мысли был столь же загадочен, как и у дракона. Трудно себе представить, что может сделать с человеком многолетнее общение с этими чудищами. Кроме того, Рэпу было невдомек, что у гномов на уме. Никому ведь не доводилось беседовать с гномами, чтобы это выяснить.
Теперь пятнышко превратилось в видимый светлый круг. Воздух стал влажнее и прохладнее.
– Они могут пойти со мной, если захотят, а если не захотят, то могут и не идти, – упрямо сказал фавн.
Потом он вдруг подумал, что стоит ему пожелать, и волшебник запросто сделает так, чтобы они захотели с ним пойти. С волшебниками, как и с эльфами, все непросто.
Тоннель внезапно кончился маленькой пещеркой. В арке входа в обрамлении мшистых стен и папоротников виднелось хмурое серое небо и мокрая зелень. Там, снаружи, шел дождь: капли барабанили по листьям, стекали по глине. Четверо стояли в пещере и смотрели: всюду текла вода, она просачивалась даже сквозь своды.
Гатмор глубоко вздохнул.
– Наконец-то снова вижу свет, – пробормотал он, – не люблю пещер.
Дарад с ним согласился. Рэпу подумалось, что, наверное, неприязнь к пещерам – чисто джотуннская черта.
Ишист взглянул на Гатмора.
– На запад по дороге – и вы придете в Палдарн. А оттуда можно домой, если пожелаете.
Моряк пожевал серебряный ус, а потом обратился к Рэпу:
– Ты вновь встретишься с Калкором?
– Таково предсказание.
Водянистые глаза сузились в щелочки.
– Тогда я остаюсь на борту.
– Спасибо, кэп.
– На востоке Нум, – сказал волшебник. – Сначало Титро, а потом Нум. Потом вам выбирать – либо по суше в Хаб, либо морем в Илрейн. Валдориан западнее, близко к побережью – это удобно для вас.
Илрейн!
На восток? Поближе к Зарку? Нет, не то…
Рэп вдруг увидел, что волшебник разглядывает его с нескрываемым интересом.
– Ишист?
– У тебя какое-то предчувствие? – спросил гном, деловито почесывась.
– Не совсем уверен.
Было в этой мысли о походе в Илрейн что-то правильное, ободряющее. Вспомнилось, как болезненно сжалось сердце, когда Ишист впервые упомянул о Литриане. Рэп ощущал отголоски… что же это было?., когда он прибыл в Сумрачную Крепость. Как бы там ни было, но ощущение усиливалось. Но какой от этого прок?
Лицо Ишиста все еще хранило удивленное выражение.
– Обычно адепты не… Да, конечно, и гении, как правило, не обладают ясновидением… Ты не знал об этом? Рэп скованно кивнул.
– Говорят, моя мать была провидицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Странный народ, – повторил гном.
Он уверенно шел в темноте, ведя за собой Рэпа. Призрачное свечение их следов указывало путь Гатмору и Дараду, которые старались не слишком отставать. За джотуннами стелился непроглядный мрак. Следы светились розовым.
Ишист отослал Сагорна. Гном предпочел всем остальным Дарада, может быть, из-за того, что тот не строил воздушных замков. Дарад был просто грубым убийцей и гордился этим.
– В каком смысле странный? – спросил Рэп.
– Во всех смыслах. Они станут рассказывать тебе, что каждый эльф принадлежит какому-нибудь клану и всем сердцем предан ему. Каждый клан владеет деревом, или, может быть, дерево владеет кланом. У каждого клана имеется вождь. Вроде звучит все просто?
– Не очень. Речь идет о Небесных деревьях?
Голос Рэпа был громче, чем у гнома, и оттого громче гудело эхо. Ясновидение уже не достигало поверхности земли. Над их головами, похоже, нависла вся толща горы.
– Конечно. – Ишист шел босиком; остальных обули в эльфийские кожаные ботинки, удивительно мягкие. Шаги были почти не слышны.
– Значит, на самом деле все сложнее? – спросил Рэп.
– У эльфов все сложно. Мало того, что они ничего не рассказывают про себя другим. Так еще существуют разногласия между кланами, о которых не принято сообщать по политическим мотивам. А эта политика переменчива: дружба и вражда, как прилив, то накатит, то отольет. Кланы дробятся на более мелкие сообщества, но одновременно несколько кланов могут объединяться. У клана может быть более одного дерева, и право на одно и то же дерево могут иметь несколько кланов. В клане может быть несколько вождей. Бывает так: вождь-судья, вождь-советник, вождь-военачальник. Как они их выбирают и как это все работает, только Богу известно. – Он помолчал, потом добавил: – Но исторически эльфы дольше всех и лучше всех сохраняли свою индивидуальность и не поддавались давлению импов – не считая карликов, конечно, – значит, можно предположить, что это все-таки как-то работает.
– Из-за людоедства?
– Ах да. Я забыл про каннибализм – не знаю уж, сколько импов они съедают в среднем в год. У русалов тоже есть свои маленькие тайны. Так что вот они какие, эльфы. Если есть какой-нибудь сверхсложный способ сделать дело, то эльфы обязательно его найдут. Особенно если это выглядит красиво или приятно для слуха. А кланы сами по себе очень важны. Даже если семья эльфов уже много поколений живет в пределах Империи, все равно они причисляют себя к одному из кланов и к одному из деревьев. А у эльфа и внутри клана могут завязаться личные отношения вражды и верности.
Рэп все гадал, зачем ему преподносят эти сведения, но, наверное, думал он, это вскоре станет ясно: или гном сам доведет свою мысль до конца, или предстоящие события ответят на все вопросы. Он несколько раз моргнул и только тогда понял, что пятнышко в глазу – вовсе не соринка, а лучик света далеко-далеко впереди. Он увидел – ясновидение подсказало, – что склон горы обрывается круто вниз.
– Отсюда недалеко до ограды, – меняя тему, сказал Ишист. – Около лиги. И еще лига до дороги из Палдарна в Нум. Это имперская дорога. Прямая, что твоя стрела. У им-пов никакого чувства прекрасного. Так считают эльфы.
– Должно быть, очень оживленная дорога.
Рэпу еще не приходилось бывать в густонаселенных областях Империи. При мысли о больших городах его бросало в дрожь.
– Еще какая! Ведь по ней идет все сообщение между Драконьим морем и Внутренними водами. Нужно было ее строить подальше от ограды. Мои питомцы чуют металлы на дороге и воют, как псы. А когда проходит караван с ежегодной данью, то звери просто с ума сходят. Твои товарищи пойдут с тобой?
– Э-э… на их усмотрение.
– Я думаю, ты должен их взять.
– Но один из них владеет словом силы, а Лит…
– Верно, но ведь он может вытащить слово и из тебя, – хладнокровно сказал Ишист. – Если ему понадобится кого-нибудь прихлопнуть, то его эстетическое чувство вдохновит скорее хорошо слаженный отрядец из пятерых, чем фавн-переросток, изукрашенный гоблинскими татуировками.
Звучало как угроза. Несмотря на очевидную дружелюбность, этот гном все же был опасным и непредсказуемым волшебником. За уродливой наружностью скрывались не только мощнейшие тайные силы, но и убийственно острый ум. Ход его мысли был столь же загадочен, как и у дракона. Трудно себе представить, что может сделать с человеком многолетнее общение с этими чудищами. Кроме того, Рэпу было невдомек, что у гномов на уме. Никому ведь не доводилось беседовать с гномами, чтобы это выяснить.
Теперь пятнышко превратилось в видимый светлый круг. Воздух стал влажнее и прохладнее.
– Они могут пойти со мной, если захотят, а если не захотят, то могут и не идти, – упрямо сказал фавн.
Потом он вдруг подумал, что стоит ему пожелать, и волшебник запросто сделает так, чтобы они захотели с ним пойти. С волшебниками, как и с эльфами, все непросто.
Тоннель внезапно кончился маленькой пещеркой. В арке входа в обрамлении мшистых стен и папоротников виднелось хмурое серое небо и мокрая зелень. Там, снаружи, шел дождь: капли барабанили по листьям, стекали по глине. Четверо стояли в пещере и смотрели: всюду текла вода, она просачивалась даже сквозь своды.
Гатмор глубоко вздохнул.
– Наконец-то снова вижу свет, – пробормотал он, – не люблю пещер.
Дарад с ним согласился. Рэпу подумалось, что, наверное, неприязнь к пещерам – чисто джотуннская черта.
Ишист взглянул на Гатмора.
– На запад по дороге – и вы придете в Палдарн. А оттуда можно домой, если пожелаете.
Моряк пожевал серебряный ус, а потом обратился к Рэпу:
– Ты вновь встретишься с Калкором?
– Таково предсказание.
Водянистые глаза сузились в щелочки.
– Тогда я остаюсь на борту.
– Спасибо, кэп.
– На востоке Нум, – сказал волшебник. – Сначало Титро, а потом Нум. Потом вам выбирать – либо по суше в Хаб, либо морем в Илрейн. Валдориан западнее, близко к побережью – это удобно для вас.
Илрейн!
На восток? Поближе к Зарку? Нет, не то…
Рэп вдруг увидел, что волшебник разглядывает его с нескрываемым интересом.
– Ишист?
– У тебя какое-то предчувствие? – спросил гном, деловито почесывась.
– Не совсем уверен.
Было в этой мысли о походе в Илрейн что-то правильное, ободряющее. Вспомнилось, как болезненно сжалось сердце, когда Ишист впервые упомянул о Литриане. Рэп ощущал отголоски… что же это было?., когда он прибыл в Сумрачную Крепость. Как бы там ни было, но ощущение усиливалось. Но какой от этого прок?
Лицо Ишиста все еще хранило удивленное выражение.
– Обычно адепты не… Да, конечно, и гении, как правило, не обладают ясновидением… Ты не знал об этом? Рэп скованно кивнул.
– Говорят, моя мать была провидицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103