– Родственная душа. Пирожки были отменными. Если б я знал, что вы их любите, я бы оставил вам.
– Весьма благородный жест. Делиться пирожками с другими очень трудно.
– Это зависит от того, с кем делишься. Женщина провела большим пальцем по центру его ладони, и Джексон чуть не застонал от наслаждения.
– Вот здесь можно прочитать о вашем сильном пристрастии, но не могу с точностью определить предмет вашей слабости. Шоколад?
– Вообще, я предпочитаю пончики. Однако никогда не откажусь и от шоколадного пирожного.
Женщина, выражая восторг, прикрыла глаза и вздохнула. Чувственное напряжение Джексона достигло предела. Если она так вздыхает при упоминании о шоколадных пирожных, то можно только догадываться, какова она в постели.
– Пончики и шоколадные пирожные, – произнесла она своим обольстительным хрипловатым голосом, от которого у Джексона из головы сразу же вылетели все мысли о еде. – Обожаю их. Особенно когда они свеженькие и тепленькие, с пылу с жару. Какие у вас еще слабости?
– Большие карие глаза, длинные вьющиеся волосы и ямочки на щеках. А у вас?
– Мне всегда нравились голубые глаза, темные волосы и любители пончиков.
– Это делает меня самым счастливым человеком на свете.
Женщина посмотрела на его губы, и Джексон почувствовал этот взгляд почти физически, как пылкую ласку. Снова заглянув ему в глаза, она сказала:
– Итак... вы бы поделились своим пирожком со мной?
– Вне всяких сомнений. Но только из-за ваших ямочек, – прибавил он с серьезным видом.
– Понимаю. Стало быть, нет ямочек – нет пончиков?
Окинув взглядом ее милое, разрумянившееся лицо, Джексон ответил:
– Вообще-то, с вами я поделился бы, даже если бы ямочек не было.
– Вот как? И почему же?
– Из-за вьющихся волос, больших карих глаз и прекрасной улыбки.
Женщина рассмеялась, окончательно покорив его сердце.
– Для страстного приверженца пончиков, каким вы себя объявляете, что-то подозрительно легко оказалось уговорить вас поделиться.
– На самом деле любой из моих родственников подтвердит, что я могу опуститься до самого низкого предательства, чтобы заполучить остатки бостонского пирога.
– Ах вот как! Вы склонны к предательству?
– Нет. Просто когда чего-то очень хочу, то действую решительно.
Джексон надеялся, что женщина спросит, чего ж он хочет. Его ответ уместился бы в одно слово: «тебя». Но она не спросила. Она молча, не отрываясь смотрела ему в глаза, медленно поглаживая его средний палец. Она просто гипнотизировала Джексона.
– Ну, когда дело касается бостонского пирога, обвинять вас в предательстве я не решусь, – проговорила она. – Я и сама прибегала к разным уловкам, когда для угощения выставлялись домашний тройной фадж и шоколадные пирожные.
– Рецептом не поделитесь?
– Поделюсь, – улыбнулась она. – Но потом я должна буду убить вас.
– Вы обрекаете меня на безрадостное существование, заполненное купленными в магазине шоколадными пирожными.
– А вы умеете печь?
– Нет. Могу зажарить в тостере рогалик до черноты. Но моя сестра умеет, и, может, если я паду перед ней ниц, пообещаю мыть ее машину в течение года или двух, она испечет мне шоколадные пирожные.
– Ни жены, ни подруги, которые любили бы печь, у вас нет?
Райли хотела узнать, свободен ли он, и полученный ответ ее очень ободрил:
– Женат не был, подруги в настоящий момент тоже нет. А вы?
– Ни жены, ни подруги, – в тон ему шутливо ответила она. – Мужа или друга тоже не имеется.
Джексон, невольно сдерживавший дыхание, наконец-то выдохнул. Если такая женщина свободна, то вывод напрашивается только один: мужскому населению Атланты срочно требуются сильные очки.
Прежде чем он смог что-то ответить, женщина снова обратилась к его руке.
– А теперь вот это, – сказала она, пройдясь кончиком пальца по линии на его ладони. – Это линия сердца. Расположение и длина этой линии вместе с выступающим холмом Венеры говорят о вашей страстной и чувственной натуре. – Женщина снова подняла глаза, и их взгляды снова встретились. – Вы благородный, внимательный и нежный любовник.
– Весьма провокационное заявление, – пробормотал он и сам, завладев ее рукой, провел пальцами по ее ладони. – Мне кажется, ваш холм Венеры тоже очень выпуклый, – тихо проговорил он, мягко массируя ее нежную ладонь. – А ваша линия сердца совпадает с моей. – Джексон посмотрел женщине в глаза. – Интересно, что получится, если две столь чувственные и страстные натуры сойдутся вместе.
Глаза женщины потемнели.
– Действительно интересно, – согласилась она и, коварно улыбаясь, мягко высвободила свою руку. – Но мы сейчас говорим о вашей судьбе.
Джексон наклонился вперед и положил перед ней свою ладонь.
– Тогда, пожалуйста, мадам Всевидящая, расскажите мне еще что-нибудь. Я весь ваш.
Опустив глаза, женщина снова углубилась в изучение его ладони.
– О! Очень интересно…
– Что? Выиграю в лотерею?
– Насчет лотереи не знаю, но, кажется, в скором времени вас ждет удача.
– Какая удача?
– Я вижу вас с женщиной. Вас очень влечет к ней.
– Тут вы совершенно правы, – улыбнулся Джексон.
– Вы ей тоже очень нравитесь.
– Все лучше и лучше.
– На ней красное платье. Вы вместе, сидите в каком-то укромном уголке, в интимной обстановке, и пьете вино.
– Красное или белое?
– Она предпочитает белое. Она говорит вам, что хочет воплотить в реальность все ваши чувственные фантазии. А вы отвечаете, что в долгу не останетесь.
Джексон наклонился к женщине так близко, что их разделяло не более шести дюймов.
– Разговор многообещающий. Именно это я от нее и хотел бы услышать. И именно это я бы ей и ответил. А может, это тихое укромное местечко – бар в гостинице «Мариотт», где я остановился?
– Ну разумеется. Я думаю, это он и есть.
– А эта богиня в красном скажет мне все это сегодня около полуночи?
От того, как чувственно блеснули ее глаза, температура у Джексона подскочила градусов на десять.
– Определенно.
Тут в шатер вошел собиравший деньги молодой человек и объявил:
– Время вышло.
Женщина откинулась на спинку стула и медленно выпустила его ладонь из своей.
– Ваше время истекло.
Вот черт! Он мог бы просидеть здесь сколько угодно.
– А может, я заплачу еще пять долларов? Или десять? Или двадцать?
Женщина улыбнулась и погрозила ему пальчиком.
– Порядок есть порядок. Там ждут и другие клиенты.
– Сегодня в полночь, в баре гостиницы «Мариотт» я буду ждать мою женщину в красном. И она может не сомневаться: все ее чувственные фантазии будут исполнены.
Женщина молча наклонила голову в знак согласия.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джексон сидел за угловым столиком в слабо освещенном баре, держа в руке стакан с пивом, и, наверное, уже в сотый раз за последние тридцать минут смотрел на свои часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34