– Но у меня положительно не было сил идти на бал, ведь мне пришлось пролежать в постели целых два дня.
– Разумеется, дорогая моя, – согласился Джордж и озабоченно посмотрел на нее. – Но сейчас ты уже хорошо себя чувствуешь?
Она на секунду нахмурилась, затем с деланной беспечностью отвечала:
– Конечно, Джордж, мне уже совсем хорошо.
Но, как она и рассчитывала, Джордж заметил оттенок грусти и неуверенность в ее голосе и явно встревожился, за что она мысленно поздравила себя. Как им легко манипулировать, насмешливо подумала она, так же просто, как Томасом. Эти два глупца, по уши в нее влюбленные, как нельзя лучше подходили для ее целей. Впрочем, именно поэтому она и выбрала их несколько месяцев назад. Джордж – и крайне доверчивый вдовец, владелец торговой компании, благодаря чему она могла установить надежную связь с Францией. Томас – молодой, стремившийся разбогатеть холостяк, она сразу поняла, что его легко будет соблазнить и сделать своим соучастником, а ведь он был связан тесной дружбой с Гамильтоном и имел доступ в правительственные круги.
Да, чутье ее не подвело: эти двое оказались идеальными помощниками для выполнения ее задания.
Джордж встревоженно подался вперед:
– Моника, ты чувствуешь себя нездоровой?
– Нет, дорогой, конечно, нет, – заверила она его, глубоко вздохнув.
Он внимательно всматривался в ее красивое лицо, стараясь определить признаки болезни, но ничего не обнаружил.
– Ты говоришь мне правду?
Она мягко улыбнулась ему:
– Я не стала бы тебя обманывать, cheri, ты же это знаешь.
– Но что-то не в порядке, – проницательно заметил он. – Скажи, в чем дело?
Моника снова помедлила, нерешительно опустив длинные ресницы.
– Мне не хотелось бы тревожить тебя своими проблемами, дорогой Джордж.
– Все, что беспокоит тебя, так же тревожит и меня. Говори же, дорогая!
Она молча смотрела на него с тонко рассчитанной паузой.
– На этой неделе твои товары будут отгружаться в Европу?
– А что? – удивился Джордж, меньше всего ожидавший такого вопроса. – Нет, в ближайшие две недели отправки не будет. Но почему ты спрашиваешь?
Голос Моники дрогнул.
– Это... дело касается моей сестры Бриджит...
– Твоей сестры? Которая находится в Париже? Она заболела?
Она покачала головой, задумчиво глядя перед собой:
– Не физически. Только я очень за нее беспокоюсь, Джордж. Она так много потеряла в связи с революцией! Сначала у нее арестовали мужа и заключили его в тюрьму в Карме, а потом несколько раз переворачивали вверх дном весь ее дом, надеясь найти улики, которые доказывали бы и ее вину. Боюсь, что, если так пойдет и дальше, она сделает с собой что-нибудь отчаянное! – Ее голубые глаза наполнились слезами, и она промокнула их тонким батистовым платком. – Она говорит, что только мои письма придают ей силы и дарят утешение. В следующем месяце у нее будет день рождения, и я приготовила к этому дню небольшой подарок... Я надеялась, что ты сможешь... – Она резко замолчала и опустила голову. – Прости меня, Джордж, мне следовало держать себя в руках.
Джордж ласково сжал ее руку:
– Но почему ты не сказала об этом раньше?
– Не хотела тебя обременять, – прошептала она.
– Ты никогда не будешь для меня бременем, дорогая, никогда! – Он подумал, затем решительно сказал: – Принеси мне свою посылку. Я поговорю со своим компаньоном и устрою так, чтобы ее захватил ближайший корабль, который отправляется на материк. И твоя сестра получит подарок как раз к своему дню рождения! Ты довольна, дорогая?
– О, Джордж, неужели это действительно возможно? – Глаза Моники заблестели от слез и надежды. – Как мне тебя благодарить?
– Своей радостной улыбкой, – нежно отвечал он. – Другой награды мне и не надо!
Чарующая улыбка Моники осветила зал гостиницы и согрела сердце Джорджа. В свои сорок пять лет он уже не надеялся снова полюбить. Прошедшие со смерти его обожаемой жены Марии десять лет он посвятил маленькой Жаклин, в которой души не чаял. Но теперь в его жизнь вошла Моника, и он опять чувствовал себя настоящим мужчиной, безнадежно влюбленным.
– Идем, дорогая, – предложил он, не отрывая от ее прелестного лица пристального взгляда. – Давай уйдем отсюда.
Моника понимающе улыбнулась:
– Пойдем, дорогой.
Она ласково погладила его по чисто выбритой щеке... в качестве обещания на предстоящий вечер.
* * *
Утром в среду Дэн направился в канцелярию Гамильтона, где должен был состояться серьезный разговор.
В течение двух дней после визита Дэна к Жаклин он был по уши занят работой в своей компании и только сегодня смог откликнуться на настойчивое приглашение Гамильтона. Он знал, что Александр намерен обсудить с ним результаты вечера, который состоялся в пятницу, но ничего не мог ему сообщить, ибо никаких результатов не было. Но Александр уже прочитал «Дженерал эдвертайзер», который вышел в понедельник, и наверняка разозлился и на Лэффи, и на Дэна, которому так и не удалось раскрыть личность этого подстрекателя.
Дэн тоже был крайне собой недоволен и, зная, как его друг нетерпимо относится к любым неудачам, понимал, что его ожидает нелицеприятный разговор.
Но, войдя в кабинет Гамильтона, он был поражен, увидев, что тот с яростью громыхает ящиками письменного стола, выдвигая их один за другим.
– Ради Бога, что ты делаешь?
Гамильтон поднял к нему расстроенное лицо:
– Мне начинает казаться, что я выжил из ума! Я был уверен, что положил эти бумаги в верхний ящик, но их здесь нет, черт возьми!
– Бумаги? Какие именно? – встревожился Дэн.
– В которых содержатся мои инструкции Джею. Через две недели он едет в Англию, и я обрисовал ему стратегию наших переговоров, как я ее себе представляю в условиях нынешнего кризиса.
– И эти бумаги пропали? – Дэн еще больше помрачнел.
– Похоже, что так. Понимаешь, если эти документы достанутся англичанам, они будут знать наши требования еще до того, как Джей приступит к переговорам, и смогут отлично подготовиться и выставить возражения по каждому из наших условий. И тогда Джею не добиться у них никаких уступок. Все его задание будет провалено! – Гамильтон с ожесточением задвинул ящик. – Я думал, что в пятницу положил их в стол, и, по правде говоря, с тех пор не заглядывал в этот ящик. – Оба одновременно подумали о краже, но не произнесли этого слова. Гамильтон не любил делать поспешные выводы.
Дэн быстро осмотрел кабинет. В нем было мало мебели, и если бумаги находились еще здесь, их легко можно было бы найти.
Начав с того, что бросается в глаза, Дэн осмотрел открытые отделения полки над столом Гамильтона и все бумаги, что лежали на столе. Оттуда перешел к ящикам низких столиков, перевернул подушки сидений. Бумаг нигде не было.
К этому времени его беспокойство возросло, ибо он знал педантичное обращение Александра с документами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Разумеется, дорогая моя, – согласился Джордж и озабоченно посмотрел на нее. – Но сейчас ты уже хорошо себя чувствуешь?
Она на секунду нахмурилась, затем с деланной беспечностью отвечала:
– Конечно, Джордж, мне уже совсем хорошо.
Но, как она и рассчитывала, Джордж заметил оттенок грусти и неуверенность в ее голосе и явно встревожился, за что она мысленно поздравила себя. Как им легко манипулировать, насмешливо подумала она, так же просто, как Томасом. Эти два глупца, по уши в нее влюбленные, как нельзя лучше подходили для ее целей. Впрочем, именно поэтому она и выбрала их несколько месяцев назад. Джордж – и крайне доверчивый вдовец, владелец торговой компании, благодаря чему она могла установить надежную связь с Францией. Томас – молодой, стремившийся разбогатеть холостяк, она сразу поняла, что его легко будет соблазнить и сделать своим соучастником, а ведь он был связан тесной дружбой с Гамильтоном и имел доступ в правительственные круги.
Да, чутье ее не подвело: эти двое оказались идеальными помощниками для выполнения ее задания.
Джордж встревоженно подался вперед:
– Моника, ты чувствуешь себя нездоровой?
– Нет, дорогой, конечно, нет, – заверила она его, глубоко вздохнув.
Он внимательно всматривался в ее красивое лицо, стараясь определить признаки болезни, но ничего не обнаружил.
– Ты говоришь мне правду?
Она мягко улыбнулась ему:
– Я не стала бы тебя обманывать, cheri, ты же это знаешь.
– Но что-то не в порядке, – проницательно заметил он. – Скажи, в чем дело?
Моника снова помедлила, нерешительно опустив длинные ресницы.
– Мне не хотелось бы тревожить тебя своими проблемами, дорогой Джордж.
– Все, что беспокоит тебя, так же тревожит и меня. Говори же, дорогая!
Она молча смотрела на него с тонко рассчитанной паузой.
– На этой неделе твои товары будут отгружаться в Европу?
– А что? – удивился Джордж, меньше всего ожидавший такого вопроса. – Нет, в ближайшие две недели отправки не будет. Но почему ты спрашиваешь?
Голос Моники дрогнул.
– Это... дело касается моей сестры Бриджит...
– Твоей сестры? Которая находится в Париже? Она заболела?
Она покачала головой, задумчиво глядя перед собой:
– Не физически. Только я очень за нее беспокоюсь, Джордж. Она так много потеряла в связи с революцией! Сначала у нее арестовали мужа и заключили его в тюрьму в Карме, а потом несколько раз переворачивали вверх дном весь ее дом, надеясь найти улики, которые доказывали бы и ее вину. Боюсь, что, если так пойдет и дальше, она сделает с собой что-нибудь отчаянное! – Ее голубые глаза наполнились слезами, и она промокнула их тонким батистовым платком. – Она говорит, что только мои письма придают ей силы и дарят утешение. В следующем месяце у нее будет день рождения, и я приготовила к этому дню небольшой подарок... Я надеялась, что ты сможешь... – Она резко замолчала и опустила голову. – Прости меня, Джордж, мне следовало держать себя в руках.
Джордж ласково сжал ее руку:
– Но почему ты не сказала об этом раньше?
– Не хотела тебя обременять, – прошептала она.
– Ты никогда не будешь для меня бременем, дорогая, никогда! – Он подумал, затем решительно сказал: – Принеси мне свою посылку. Я поговорю со своим компаньоном и устрою так, чтобы ее захватил ближайший корабль, который отправляется на материк. И твоя сестра получит подарок как раз к своему дню рождения! Ты довольна, дорогая?
– О, Джордж, неужели это действительно возможно? – Глаза Моники заблестели от слез и надежды. – Как мне тебя благодарить?
– Своей радостной улыбкой, – нежно отвечал он. – Другой награды мне и не надо!
Чарующая улыбка Моники осветила зал гостиницы и согрела сердце Джорджа. В свои сорок пять лет он уже не надеялся снова полюбить. Прошедшие со смерти его обожаемой жены Марии десять лет он посвятил маленькой Жаклин, в которой души не чаял. Но теперь в его жизнь вошла Моника, и он опять чувствовал себя настоящим мужчиной, безнадежно влюбленным.
– Идем, дорогая, – предложил он, не отрывая от ее прелестного лица пристального взгляда. – Давай уйдем отсюда.
Моника понимающе улыбнулась:
– Пойдем, дорогой.
Она ласково погладила его по чисто выбритой щеке... в качестве обещания на предстоящий вечер.
* * *
Утром в среду Дэн направился в канцелярию Гамильтона, где должен был состояться серьезный разговор.
В течение двух дней после визита Дэна к Жаклин он был по уши занят работой в своей компании и только сегодня смог откликнуться на настойчивое приглашение Гамильтона. Он знал, что Александр намерен обсудить с ним результаты вечера, который состоялся в пятницу, но ничего не мог ему сообщить, ибо никаких результатов не было. Но Александр уже прочитал «Дженерал эдвертайзер», который вышел в понедельник, и наверняка разозлился и на Лэффи, и на Дэна, которому так и не удалось раскрыть личность этого подстрекателя.
Дэн тоже был крайне собой недоволен и, зная, как его друг нетерпимо относится к любым неудачам, понимал, что его ожидает нелицеприятный разговор.
Но, войдя в кабинет Гамильтона, он был поражен, увидев, что тот с яростью громыхает ящиками письменного стола, выдвигая их один за другим.
– Ради Бога, что ты делаешь?
Гамильтон поднял к нему расстроенное лицо:
– Мне начинает казаться, что я выжил из ума! Я был уверен, что положил эти бумаги в верхний ящик, но их здесь нет, черт возьми!
– Бумаги? Какие именно? – встревожился Дэн.
– В которых содержатся мои инструкции Джею. Через две недели он едет в Англию, и я обрисовал ему стратегию наших переговоров, как я ее себе представляю в условиях нынешнего кризиса.
– И эти бумаги пропали? – Дэн еще больше помрачнел.
– Похоже, что так. Понимаешь, если эти документы достанутся англичанам, они будут знать наши требования еще до того, как Джей приступит к переговорам, и смогут отлично подготовиться и выставить возражения по каждому из наших условий. И тогда Джею не добиться у них никаких уступок. Все его задание будет провалено! – Гамильтон с ожесточением задвинул ящик. – Я думал, что в пятницу положил их в стол, и, по правде говоря, с тех пор не заглядывал в этот ящик. – Оба одновременно подумали о краже, но не произнесли этого слова. Гамильтон не любил делать поспешные выводы.
Дэн быстро осмотрел кабинет. В нем было мало мебели, и если бумаги находились еще здесь, их легко можно было бы найти.
Начав с того, что бросается в глаза, Дэн осмотрел открытые отделения полки над столом Гамильтона и все бумаги, что лежали на столе. Оттуда перешел к ящикам низких столиков, перевернул подушки сидений. Бумаг нигде не было.
К этому времени его беспокойство возросло, ибо он знал педантичное обращение Александра с документами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84