Появились следы влаги, и ее палец начертил на ней абстрактные узоры. Наклонившись к Чайне, Александр притянул ее к своим губам. Он встал, приподнял ее, его поцелуй обрел крепость, и трепет пробежал по ее телу.
– Все почти позади, Чайна, – шепотом сказал он, оторвав от нее губы. – День клонится к вечеру, а мы с тобой живы.
– Я очень рада, что это так, но я не перестаю думать о Квинте и о том, что над ним висит проклятие.
– Но почему? Ты спасла меня снова. Неужели этого недостаточно, чтобы разрушить проклятие?
– Наверное, достаточно, но что-то меня тревожит.
– Не ищи беды там, где ее нет.
Она улыбнулась:
– Хороший совет, хотя я не могу отделаться от тревожного чувства.
– В эту минуту я хочу поцеловать тебя.
Засмеявшись, она прижала губы к его губам. Но, обнимая ее и наслаждаясь поцелуем, он чувствовал, что она не в силах всецело отдаться желанию. Он будет счастлив, когда в полночь пробьет последний удар часов.
Чайна сидела в библиотеке у окна и смотрела на сад, наполненный золотыми красками закатного солнца. Ее наполняла радость от того, что день подходил к концу без новых трагических происшествий. Однако беспокойство полностью не покидало ее. Почему Квинт не появился, чтобы сообщить им, что проклятие снято? Он не появился даже для того, чтобы узнать, как Александр себя чувствует. А она ожидала, что он будет рядом ежечасно в этот судьбоносный день.
– Я подумала, что ты, должно быть, здесь. – Шиан пододвинула стул и села рядом. – Я удивилась, потому что считала, что ты не оставишь Александра одного в течение всего этого дня.
– Он одевается к ужину, и один из слуг находится рядом с ним. Я сказала Александру, что встречу его здесь.
– Я удивлена, что он позволил тебе оказаться вне его поля зрения. – Она подогнула колени и обхватила их руками. Положив на них подбородок, она сказала: – Он любит тебя.
– Он никогда этого не говорил.
– Нужно ли словами говорить об этом? Разве ты не знаешь? – Шиан откинула назад волосы, обнажив маленькую отметину на щеке – последствие урагана в старом лагере. – Он верит в призрак, которого не может видеть. И это благодаря тебе.
– Ты тоже веришь.
– И люблю тебя, сестра! – Она улыбнулась. – Но он любит тебя так, как я бы хотела, чтобы меня любил мужчина. Джейд нашла любовь с помощью призрака. – Лицо у Шиан сделалось задумчивым. – Как ты думаешь, это отец решил, доказать миру, что его исследования верны, и наслал призраков-сватов для тебя и Джейд?
– Заключить брак между мной и Александром – не основная забота Квинта.
– Как знать. Его главная забота заключается в том, чтобы Александр не стал последним в его родословной. – Шиан хихикнула. – Мне не следовало этого говорить.
Чайна обняла сестру.
– Ты можешь говорить мне все, что угодно, и в любое время. И это неизменно, пусть все другое меняется в нашей жизни. – Она игриво улыбнулась. – А теперь, уж если ты повернула разговор на столь личные темы, я могу спросить тебя, как прошел визит сэра Генри.
– Он завтра снова приезжает.
– Он очень внимателен, Шиан. Он приезжал каждый день после того урагана в Римском лагере.
– Он приятный собеседник, но не более того. Он хочет, чтобы я питала к нему более сильные чувства, но это трудно сделать, если сердце уже занято. – Улыбка исчезла с лица Шиан. – Но это ни для кого, кроме меня, не имеет значения.
Чайна взяла сестру за руки.
– Твои симпатии к герцогу стали очевидны с момента вашей встречи в Лондоне. Твое лицо размягчается, когда ты упоминаешь о нем, и ты пытаешься скрыть свою реакцию, когда кто-то называет его имя. Очевидно, что ты надеешься получить хоть какую-то весть о нем.
– Именно поэтому я пыталась быть как можно теплее с сэром Генри. Я знаю, что глупо чахнуть по человеку, который не пишет, хотя и обещал.
– Сейчас ты пытаешься быть логичной там, где нет места логике. – Увидев тень в дверях, она улыбнулась: – Входи, Александр, и присоединяйся к нам.
Ответа не последовало.
Чайна обменялась тревожным взглядом с Шиан, затем встала, подошла к двери и выглянула в коридор. Он был пуст.
– Ты кого-нибудь видела, Шиан?
–. Нет. – Сестра также вскочила на ноги и дрожащим голосом спросила: – А ты?
– Только тень. – На Чайну накатил внезапный страх. – Великан, который напугал леди Виолу и мисс Аптон, также вначале появился в виде тени. – Она не хотела пугать сестру упоминанием о том, что сама видела великана две ночи назад. – Я должна проверить, где Александр.
– Пошли!
Чайна сбежала вниз по ближайшей лестнице. Ей показалось, что она ощутила холод в коридоре, но она не стала останавливаться, чтобы исследовать это. Она распахнула дверь в комнату Александра, которая с грохотом стукнулась о стену.
Он повернулся, половина его лица была в мыле. Стерев его, он бросился к ней.
– Что ты увидела? – спросил он, прижимая ее к себе.
– Я не знаю. Возможно, это была всего лишь тень, но… – Она прижалась лицом к его плечу. – Я должна была удостовериться, что ты цел и невредим. Не думай, что я сошла с ума.
– Я знаю, что ты не сошла с ума. – Голос его сделался напряженным. – Я знаю, что такое сумасшествие.
Отстранившись, она осталась в его объятиях.
– Ты как-то говорил о твоем отце и о безумии, и потом этот вечер, который устроила леди Виола, сквайр Хейвуд…
Александр вернулся к тому месту, где он оставил бритвенные принадлежности. Снова намылив лицо, он посмотрел в зеркало. Затем взял бритву, и Чайна подумала, что он не порежется, хотя мышцы его спины были напряжены.
– Ты расскажешь мне правду? – попросила она, садясь на стул рядом с ним.
– Правда заключается в том, что мой отец был безумным, так же как и его отец. Я слышал, что безумие нисходит на каждого, кто получает титул лорда Брэддока. Это происходит с того времени, когда Генрих II удостоил титула первого барона. Длительное сумасшествие моего деда вынудило моего отца и мать уехать из семейного поместья, потому что они боялись за своего неродившегося сына.
– За тебя.
– Да. Он надеялся, что если покинет гнездо Брэддоков, инфекция безумия не поразит нас, но было уже слишком поздно. Они остановились в доме друга в Коммондейле, к северу отсюда. Они пробыли там всего две недели, и безумие отца стало давать себя знать.
– Каким образом? – спросила Чайна, испытывая желание, чтобы он обнял ее, но в то же время воспротивилась этому, когда он поднес бритву к щеке.
Он опустил бритву в миску с водой и смыл мыло с лица.
– Я не знал правду в течение многих лет. Мои родители скрывали ее от меня. Я был ребенком всего лет шести или семи, за мной ухаживали в доме, когда мы жили в Лондоне. Я только в одном отличался от своих товарищей. Каждый месяц во время полнолуния меня отправляли с тетей моей матери на другую сторону площади. Я никогда не спрашивал о причинах, пока не услышал от одной из горничных, которая сказала, что я выгляжу неиспорченным, но могу однажды стать таким, как мой отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64