Записей никаких быть не может. Резонно, что участники вечеринки, четыре раза в год совершающие отвратительные злодеяния, научились подчищать за собой. Если виновников собирались представить на суд, то соответствующие власти поймали бы их на месте преступления.
Но как ему устроить это? Для засады потребуется хорошо продуманный план, соблюдение строгой тайны и гораздо больше помощников, чем он сможет собрать. Не говоря уж о том, что он неправильно рассчитал время. Злодеев нужно поймать до того, как они приступят к действиям, когда их намерения уже будут очевидны, но они еще не успеют принести вред.
Ко всему прочему, он не учел, что у Каррингтона, конечно, слегка поехала крыша, и лорд не просто устраивает оргии и приправляет их несколькими жуткими ритуалами. Жестокость, свойственная Шефферу, – это одно. Но что, если проститутки и мальчики-педерасты добровольно нанимаются для того, чтобы их использовали? Не такое уж необычное дело, хоть и нелегальное, оно было недостаточно мерзко, для того чтобы заслуживать всех этих усилий «Черного Феникса». Ничто из того, что ему удалось узнать об этих мужчинах и их жертвах, не оправдывало риска, которому подвергали себя они с Кэт.
Хотя использование детей или, Господи сохрани, приношение их в жертву было бы совсем другим царством зла. Если бы выяснилось, что они занимаются именно этим, он не смог бы остаться в стороне. Но он не в силах справиться с дюжиной мужчин, даже с помощью Джона Гиллиама.
В каком бы направлении он ни надумал действовать, все дороги шли или по кругу, или вели в никуда. «Вы сделаете все необходимое, чтобы закрыть ворота "Рая"», – сказал Джорди. Легко сказать. Так какого черта «Феникс» не снабдил его всем, что требовалось для этого?
– Извините, что помешал, лорд Деринг. Позвольте поговорить с вами?
Фидкин, что его не удивило, стоял у него за спиной на самом краю бассейна. Джаррет и не подумал обернуться.
– Идите сюда, – сказал он, взмахнув рукой, возможно, обрызгав водой Фидкина. – Я хотел сказать вам, что сумасшедший турок стоит тех денег, которые вы ему платите. Сегодня вечером мне показалось, будто он размягчает мои мышцы кувалдой, но тут же я почувствовал заметное облегчение.
– Нам приятно слышать это. Но мой тягостный долг – поговорить с вами о нынешнем инциденте. Остров – частное владение, и если кто-нибудь из гостей захочет воспользоваться им, то тариф, даже по меркам «Рая», заоблачный.
– Милое местечко, хотя странновато украшенное. Вы его сдаете, да?
– Редко. Мы выступаем только как посредники. Но, милорд, дело в том…
– Я вас понял, Фидкин. Нужно было сообщить это до того, как я нарушил предписание, неизвестное мне до сих пор.
– Эта информация, милорд, есть в тех материалах, которые я вручил вам по прибытии.
– Значит, мне придется их теперь прочитать. Пока примите мои извинения за нарушение границы. Я смотрел на остров каждый день со своей террасы и, проплывая мимо, взял на себя смелость разглядеть его поближе. Больше это не повторится.
– Благодарю вас, милорд. Желаю вам приятного вечера.
Подобострастный идиот. Джаррет положил голову на край бассейна, мысли у него были такие же нечеткие, как и затуманенный паром вид. Слава Богу, его отсюда не выселили, хотя он, возможно, и обрадовался бы этому как предлогу для бегства.
– Должен признать, – раздался голос Каррингтона с того места, где только что стоял Фидкин, – что ваши шансы избежать моей цензуры существенно уменьшились. Как вы оправились от унижения быть высаженным на пустынный остров?
– Начнем с того, что сначала мне нужно было пережить унижение. Нельзя вылечиться от болезни, которой у тебя нет. – Джаррет проводил время в бассейнах, чтобы не попадаться на глаза назойливым наблюдателям. Но теперь это не спасло. – Цыганка сорвалась с цепи, вот и все. Ей придется заплатить за это. Однако сегодняшний день был немного более интересным, чем другие.
– Между тем уже вечер, а она еще не понесла наказания.
– Вы путаете меня с Шеффером, который предпочитает быстрое жестокое наказание медленной изощренной пытке. Моя цыганка сначала опьянела от гнева и временного триумфа. Но вскоре после этого осознала, что натворила и что я могу за это сделать с ней. Время идет, и страх ее растет. Ожидание наказания не дает ей покоя. И когда я наконец приду к ней, она сдастся. Она будет молить меня о прощении, вот тогда-то я и проявлю свое неудовольствие.
Две голые ноги, белые, как фарфор, скользнули в воду рядом с Дерингом. Каррингтон сел на край бассейна и поставил ноги на скамеечку.
Теперь время подходящее, предположил Джаррет. Если странный маркиз испытывает к нему склонность, то лучше выяснить это, прежде чем ему сделают прямое предложение. Подняв локти назад, он положил руки на кафель и подтянувшись, сел, голый, на борт бассейна.
На Каррингтоне была длинная рубаха с поясом. Деринг испытал облегчение, поняв, что на мужчину рядом с ним не произвела ни малейшего впечатления его нагота. Никаких взглядов ниже пояса и вообще на него. Эту неприятность можно исключить, обрадовался он, хотя эксперимент и нельзя было считать законченным.
– Мне хотелось бы больше узнать о вашей тактике, – сказал Каррингтон. – Отложенное наказание, хотя и изысканное в своем роде, едва ли ново. У вас есть особые приемы для того, чтобы справляться с непослушными женщинами?
– А вам зачем? У вас есть такая, с которой вы не можете справиться?
– Нет, нет. У меня нет ни жены, ни любовницы. Я сейчас интересуюсь чисто теоретически, но в свое время мне пришлось жить среди кучи деспотичных и, похоже, ненормальных женщин. Вы можете подумать, будто я одержим темой наказания женщин, но лучше сказать, это удерживает меня от мести.
– Отмщение из вторых рук? – Джаррета удивили такие откровенные признания, и он пытался понять, насколько они искренни.
– Не совсем. Жестокость никогда не приносит удовлетворения надолго, потому что преступления сами по себе нельзя аннулировать. Я предпочитаю дирижировать оркестром, и пусть другие играют на различных инструментах, но я непременно хочу знать, как они делают свою музыку. Это позволяет мне пополнять колодец, поддерживать ощущение, будто я не уступил силам, когда-то неподвластным мне, Точнее, не совсем спасовал перед ними. – Впервые Каррингтон взглянул ему прямо в глаза. – Расскажите мне, как вы делаете более изощренным наказание для своей цыганки. Это поможет мне вынести правильное суждение о вас на нашем сборище в субботу.
– Меня это совсем не заботит, знаете ли. Но как человек, потерявший свое наследство из-за лживой, хитрой женщины, я не возражаю против того, чтобы поделиться с вами своей особой музыкой.
Джаррет почувствовал себя плохим актером в очень плохой пьесе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Но как ему устроить это? Для засады потребуется хорошо продуманный план, соблюдение строгой тайны и гораздо больше помощников, чем он сможет собрать. Не говоря уж о том, что он неправильно рассчитал время. Злодеев нужно поймать до того, как они приступят к действиям, когда их намерения уже будут очевидны, но они еще не успеют принести вред.
Ко всему прочему, он не учел, что у Каррингтона, конечно, слегка поехала крыша, и лорд не просто устраивает оргии и приправляет их несколькими жуткими ритуалами. Жестокость, свойственная Шефферу, – это одно. Но что, если проститутки и мальчики-педерасты добровольно нанимаются для того, чтобы их использовали? Не такое уж необычное дело, хоть и нелегальное, оно было недостаточно мерзко, для того чтобы заслуживать всех этих усилий «Черного Феникса». Ничто из того, что ему удалось узнать об этих мужчинах и их жертвах, не оправдывало риска, которому подвергали себя они с Кэт.
Хотя использование детей или, Господи сохрани, приношение их в жертву было бы совсем другим царством зла. Если бы выяснилось, что они занимаются именно этим, он не смог бы остаться в стороне. Но он не в силах справиться с дюжиной мужчин, даже с помощью Джона Гиллиама.
В каком бы направлении он ни надумал действовать, все дороги шли или по кругу, или вели в никуда. «Вы сделаете все необходимое, чтобы закрыть ворота "Рая"», – сказал Джорди. Легко сказать. Так какого черта «Феникс» не снабдил его всем, что требовалось для этого?
– Извините, что помешал, лорд Деринг. Позвольте поговорить с вами?
Фидкин, что его не удивило, стоял у него за спиной на самом краю бассейна. Джаррет и не подумал обернуться.
– Идите сюда, – сказал он, взмахнув рукой, возможно, обрызгав водой Фидкина. – Я хотел сказать вам, что сумасшедший турок стоит тех денег, которые вы ему платите. Сегодня вечером мне показалось, будто он размягчает мои мышцы кувалдой, но тут же я почувствовал заметное облегчение.
– Нам приятно слышать это. Но мой тягостный долг – поговорить с вами о нынешнем инциденте. Остров – частное владение, и если кто-нибудь из гостей захочет воспользоваться им, то тариф, даже по меркам «Рая», заоблачный.
– Милое местечко, хотя странновато украшенное. Вы его сдаете, да?
– Редко. Мы выступаем только как посредники. Но, милорд, дело в том…
– Я вас понял, Фидкин. Нужно было сообщить это до того, как я нарушил предписание, неизвестное мне до сих пор.
– Эта информация, милорд, есть в тех материалах, которые я вручил вам по прибытии.
– Значит, мне придется их теперь прочитать. Пока примите мои извинения за нарушение границы. Я смотрел на остров каждый день со своей террасы и, проплывая мимо, взял на себя смелость разглядеть его поближе. Больше это не повторится.
– Благодарю вас, милорд. Желаю вам приятного вечера.
Подобострастный идиот. Джаррет положил голову на край бассейна, мысли у него были такие же нечеткие, как и затуманенный паром вид. Слава Богу, его отсюда не выселили, хотя он, возможно, и обрадовался бы этому как предлогу для бегства.
– Должен признать, – раздался голос Каррингтона с того места, где только что стоял Фидкин, – что ваши шансы избежать моей цензуры существенно уменьшились. Как вы оправились от унижения быть высаженным на пустынный остров?
– Начнем с того, что сначала мне нужно было пережить унижение. Нельзя вылечиться от болезни, которой у тебя нет. – Джаррет проводил время в бассейнах, чтобы не попадаться на глаза назойливым наблюдателям. Но теперь это не спасло. – Цыганка сорвалась с цепи, вот и все. Ей придется заплатить за это. Однако сегодняшний день был немного более интересным, чем другие.
– Между тем уже вечер, а она еще не понесла наказания.
– Вы путаете меня с Шеффером, который предпочитает быстрое жестокое наказание медленной изощренной пытке. Моя цыганка сначала опьянела от гнева и временного триумфа. Но вскоре после этого осознала, что натворила и что я могу за это сделать с ней. Время идет, и страх ее растет. Ожидание наказания не дает ей покоя. И когда я наконец приду к ней, она сдастся. Она будет молить меня о прощении, вот тогда-то я и проявлю свое неудовольствие.
Две голые ноги, белые, как фарфор, скользнули в воду рядом с Дерингом. Каррингтон сел на край бассейна и поставил ноги на скамеечку.
Теперь время подходящее, предположил Джаррет. Если странный маркиз испытывает к нему склонность, то лучше выяснить это, прежде чем ему сделают прямое предложение. Подняв локти назад, он положил руки на кафель и подтянувшись, сел, голый, на борт бассейна.
На Каррингтоне была длинная рубаха с поясом. Деринг испытал облегчение, поняв, что на мужчину рядом с ним не произвела ни малейшего впечатления его нагота. Никаких взглядов ниже пояса и вообще на него. Эту неприятность можно исключить, обрадовался он, хотя эксперимент и нельзя было считать законченным.
– Мне хотелось бы больше узнать о вашей тактике, – сказал Каррингтон. – Отложенное наказание, хотя и изысканное в своем роде, едва ли ново. У вас есть особые приемы для того, чтобы справляться с непослушными женщинами?
– А вам зачем? У вас есть такая, с которой вы не можете справиться?
– Нет, нет. У меня нет ни жены, ни любовницы. Я сейчас интересуюсь чисто теоретически, но в свое время мне пришлось жить среди кучи деспотичных и, похоже, ненормальных женщин. Вы можете подумать, будто я одержим темой наказания женщин, но лучше сказать, это удерживает меня от мести.
– Отмщение из вторых рук? – Джаррета удивили такие откровенные признания, и он пытался понять, насколько они искренни.
– Не совсем. Жестокость никогда не приносит удовлетворения надолго, потому что преступления сами по себе нельзя аннулировать. Я предпочитаю дирижировать оркестром, и пусть другие играют на различных инструментах, но я непременно хочу знать, как они делают свою музыку. Это позволяет мне пополнять колодец, поддерживать ощущение, будто я не уступил силам, когда-то неподвластным мне, Точнее, не совсем спасовал перед ними. – Впервые Каррингтон взглянул ему прямо в глаза. – Расскажите мне, как вы делаете более изощренным наказание для своей цыганки. Это поможет мне вынести правильное суждение о вас на нашем сборище в субботу.
– Меня это совсем не заботит, знаете ли. Но как человек, потерявший свое наследство из-за лживой, хитрой женщины, я не возражаю против того, чтобы поделиться с вами своей особой музыкой.
Джаррет почувствовал себя плохим актером в очень плохой пьесе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88