Свет, смягченный изморосью, просачивался из окон. Оранжерея из стекла и камня размещалась у одного конца, а у другого – одноэтажный прямоугольник, который, похоже, окружал внутренний дворик. Конюшни и служебные постройки, как объяснил Ривз, располагаются за домом, чтобы их не было видно.
Слуги сбежали вниз по мраморным ступеням полукруглой лестницы, один принял его коня, другой нес его зонт, а третий провел гостя внутрь дома. Круглый холл, вымощенный темно-желтым мрамором, окружали резные колонны. На размещенных между ними пьедесталах стояли расписные урны или греческие статуи. Две лестницы, как два крыла, спускались от лестничной площадки, а на задней стене он увидел портрет женщины в полный рост.
Он сразу привлек его внимание, потому что яркие краски и театральная поза казались неуместными на этом бледном классическом фоне. Женщина, ее черные волосы стянуты в строгий узел на затылке, стояла в полуанфас, глядя через плечо. На ней было ярко-красное платье с длинными рукавами, обтягивающее фигуру от шеи до колен, откуда падал каскад черных и красных кружев. Женщина держала раскрытый веер, заслонявший все лицо, кроме глаз. Удивительно синие, они смотрели, казалось, прямо на него.
– Гаэтана, – произнес веселый голос у него за спиной. Вздрогнув, Джаррет быстро обернулся.
Мужчина, приземистый, полный и лысый, в улыбке обнажил два ряда зубов.
– Наша новейшая приманка. Она будет выступать сегодня вечером, полагаю.
– Гаэтана значит «цыганка», не правда ли?
– Так мне говорили. Она появилась у нас вместе с труппой бродячего театра, который направлялся на выступление в Уиндермире, когда погода испортилась. Этот год вообще плохой, солнца мало. Мы наняли труппу для выступления перед гостями нашего дома, которые скучали на их постановке Шекспира, но от леди пришли в восторг. Когда у нее вышла размолвка с менеджером труппы, мы пригласили ее остаться у нас.
Мог бы мне это и не рассказывать, подумал Джаррет, подозревая мужчину в личном интересе к актрисе.
– Вы владелец этого заведения?
– Господи, нет. Скорее управляющий. Пройдите в салон, лорд Деринг, и согрейтесь бокалом вина.
Когда Джаррет уселся в кресло с бокалом в руке, управляющий открыл папку из марокканской кожи.
– Я не задержу вас долго, милорд. В прежние времена мы обычно подробно сообщали нашим гостям в день их приезда обо всех прелестях «Рая» и о его соблазнах. Но они посчитали эту лекцию нудной, так что теперь мы передаем им в письменном виде наши предложения и они сами ищут советов у своих коллег. Я, кстати сказать, мистер Майлз Фидкин. Просто Фидкин для всех, кроме слуг.
– Вы здесь за старшего?
– В определенных пределах, сэр. – В его карих глазах мелькнуло нетерпение. – Пока мы с вами разговариваем, для вас уже приготовили ужин и горячую ванну. Ваш коттедж наиболее удаленный от наших частных домов, но зато оттуда прекрасный вид на озеро.
– В главном доме никто не останавливается?
Следователь, подумал Джаррет, добрался бы до сути дела.
– Сожалею, нет. Но вам это не доставит неудобства. Наши вечерние мероприятия проходят на огороженной площадке над озером, на полпути к вашему коттеджу. В этой папке – план имения и программа развлекательных мероприятий. Если вы там найдете не все, что вас интересует, можете спросить.
Джаррет кивнул.
– Я, конечно, был рад получить это приглашение и, не тратя времени зря, дал свое согласие. Но мне ничего не сообщили ни о продолжительности пребывания здесь, ни о расценках.
– И то и другое, – сказал Фидкин, – не фиксировано. Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока нам будет выгодно ваше пребывание. Не нужно платить за квартиру, еду, напитки или обслуживание. Мы покрываем эти расходы существенными счетами за спорт и развлечения, а еще мы получаем процент со всех пари.
– Но спор можно заключать в любое время и в каком угодно месте, как вы об этом узнаете?
– Однако зачем джентльмену рисковать исключением или лишением шанса получить следующее приглашение всего лишь из-за неучтенного пари? Здесь деньги не переходят из рук в руки. Вы будете расписываться за все, включая фишки, которые мы выдаем за игральным столом. И в течение двух недель после отъезда вы оплатите нам все полностью.
– Конечно. – Джаррет поставил бокал. – Игра здесь ведется честно?
– Мы не можем этого гарантировать. Но заведение, уверяю нас, соблюдает строгий нейтралитет, а гости отобраны очень тщательно.
– Не говоря уж о том, что ваш доход обеспечен, независимо от того, кто проиграет или выиграет.
– Совершенно верно. – Фидкин казался довольным, как щенок, поймавший палку. – «Рай», лорд Деринг, открывает свои врата только для искушенных джентльменов, способных самостоятельно решать свои проблемы. Мы обеспечиваем сервис – много его видов – и не судим ни о вашем выборе, ни о вашем поведении. Конечно, если вы тратите деньги.
– А как насчет женщин? Их вы тоже поставляете?
– На любой вкус, за соответствующую цену. Но уже поздно, экипаж ждет вас, чтобы доставить в коттедж. Если вы не слишком устали, то, может быть, захотите присоединиться к нашим гостям сегодня вечером в «храме наслаждений».
– Название с фантазией. – Джаррет встал, потянулся и взял папку, которую ему протянул Фидкин.
– В самом деле. Заимствовано, как мне сказали, из какого-то стихотворения. Подумать только!
– Мне хотелось бы прочитать его когда-нибудь.
– Тогда мы должны достать для вас копию, – сказал Фидкин с улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его лица. – В «Рае» ваш каприз – закон для нас.
Довольный горячей ванной и хорошим ужином, Джаррет отправился на прогулку, когда солнце садилось за холмы на другой стороне озера. Херн-Уотер, как указывалось на карте. По берегам на многие мили не было ни одной деревни или дома.
– Это потому, что озеро проклято, – объяснил ему вежливый молодой человек, гладивший его рубашку и галстук. – Туда погружали ведьм для испытания. Связывали им руки и ноги и бросали в воду. Если женщина выплывала, значит, ей дьявол помог. Когда было доказано, что она колдунья, то ее вытаскивали из воды, давали просохнуть и сжигали. Те, которые оставались под водой, считались невиновными, но они тонули. Кости валяются на дне озера, и после сильного шторма их выносит на берег.
– Не терпится посмотреть, – сказал Джаррет.
Молодой человек с любопытством взглянул на него.
Сейчас озеро выглядело достаточно мирно, спокойная поверхность воды отражала малиновый и золотой свет яркого заката. Как картина на крышке гроба, подумал он, представляя себе обвиненных в колдовстве женщин, погружающихся в сырую могилу.
Как и их, его извлекли из неопределенного существования и призвали в это место испытаний. «За ваши ошибки, вину и долги», – говорилось в письме, как будто от него ждали, что он поймет, какие грехи возложил на него «Черный Феникс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Слуги сбежали вниз по мраморным ступеням полукруглой лестницы, один принял его коня, другой нес его зонт, а третий провел гостя внутрь дома. Круглый холл, вымощенный темно-желтым мрамором, окружали резные колонны. На размещенных между ними пьедесталах стояли расписные урны или греческие статуи. Две лестницы, как два крыла, спускались от лестничной площадки, а на задней стене он увидел портрет женщины в полный рост.
Он сразу привлек его внимание, потому что яркие краски и театральная поза казались неуместными на этом бледном классическом фоне. Женщина, ее черные волосы стянуты в строгий узел на затылке, стояла в полуанфас, глядя через плечо. На ней было ярко-красное платье с длинными рукавами, обтягивающее фигуру от шеи до колен, откуда падал каскад черных и красных кружев. Женщина держала раскрытый веер, заслонявший все лицо, кроме глаз. Удивительно синие, они смотрели, казалось, прямо на него.
– Гаэтана, – произнес веселый голос у него за спиной. Вздрогнув, Джаррет быстро обернулся.
Мужчина, приземистый, полный и лысый, в улыбке обнажил два ряда зубов.
– Наша новейшая приманка. Она будет выступать сегодня вечером, полагаю.
– Гаэтана значит «цыганка», не правда ли?
– Так мне говорили. Она появилась у нас вместе с труппой бродячего театра, который направлялся на выступление в Уиндермире, когда погода испортилась. Этот год вообще плохой, солнца мало. Мы наняли труппу для выступления перед гостями нашего дома, которые скучали на их постановке Шекспира, но от леди пришли в восторг. Когда у нее вышла размолвка с менеджером труппы, мы пригласили ее остаться у нас.
Мог бы мне это и не рассказывать, подумал Джаррет, подозревая мужчину в личном интересе к актрисе.
– Вы владелец этого заведения?
– Господи, нет. Скорее управляющий. Пройдите в салон, лорд Деринг, и согрейтесь бокалом вина.
Когда Джаррет уселся в кресло с бокалом в руке, управляющий открыл папку из марокканской кожи.
– Я не задержу вас долго, милорд. В прежние времена мы обычно подробно сообщали нашим гостям в день их приезда обо всех прелестях «Рая» и о его соблазнах. Но они посчитали эту лекцию нудной, так что теперь мы передаем им в письменном виде наши предложения и они сами ищут советов у своих коллег. Я, кстати сказать, мистер Майлз Фидкин. Просто Фидкин для всех, кроме слуг.
– Вы здесь за старшего?
– В определенных пределах, сэр. – В его карих глазах мелькнуло нетерпение. – Пока мы с вами разговариваем, для вас уже приготовили ужин и горячую ванну. Ваш коттедж наиболее удаленный от наших частных домов, но зато оттуда прекрасный вид на озеро.
– В главном доме никто не останавливается?
Следователь, подумал Джаррет, добрался бы до сути дела.
– Сожалею, нет. Но вам это не доставит неудобства. Наши вечерние мероприятия проходят на огороженной площадке над озером, на полпути к вашему коттеджу. В этой папке – план имения и программа развлекательных мероприятий. Если вы там найдете не все, что вас интересует, можете спросить.
Джаррет кивнул.
– Я, конечно, был рад получить это приглашение и, не тратя времени зря, дал свое согласие. Но мне ничего не сообщили ни о продолжительности пребывания здесь, ни о расценках.
– И то и другое, – сказал Фидкин, – не фиксировано. Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока нам будет выгодно ваше пребывание. Не нужно платить за квартиру, еду, напитки или обслуживание. Мы покрываем эти расходы существенными счетами за спорт и развлечения, а еще мы получаем процент со всех пари.
– Но спор можно заключать в любое время и в каком угодно месте, как вы об этом узнаете?
– Однако зачем джентльмену рисковать исключением или лишением шанса получить следующее приглашение всего лишь из-за неучтенного пари? Здесь деньги не переходят из рук в руки. Вы будете расписываться за все, включая фишки, которые мы выдаем за игральным столом. И в течение двух недель после отъезда вы оплатите нам все полностью.
– Конечно. – Джаррет поставил бокал. – Игра здесь ведется честно?
– Мы не можем этого гарантировать. Но заведение, уверяю нас, соблюдает строгий нейтралитет, а гости отобраны очень тщательно.
– Не говоря уж о том, что ваш доход обеспечен, независимо от того, кто проиграет или выиграет.
– Совершенно верно. – Фидкин казался довольным, как щенок, поймавший палку. – «Рай», лорд Деринг, открывает свои врата только для искушенных джентльменов, способных самостоятельно решать свои проблемы. Мы обеспечиваем сервис – много его видов – и не судим ни о вашем выборе, ни о вашем поведении. Конечно, если вы тратите деньги.
– А как насчет женщин? Их вы тоже поставляете?
– На любой вкус, за соответствующую цену. Но уже поздно, экипаж ждет вас, чтобы доставить в коттедж. Если вы не слишком устали, то, может быть, захотите присоединиться к нашим гостям сегодня вечером в «храме наслаждений».
– Название с фантазией. – Джаррет встал, потянулся и взял папку, которую ему протянул Фидкин.
– В самом деле. Заимствовано, как мне сказали, из какого-то стихотворения. Подумать только!
– Мне хотелось бы прочитать его когда-нибудь.
– Тогда мы должны достать для вас копию, – сказал Фидкин с улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его лица. – В «Рае» ваш каприз – закон для нас.
Довольный горячей ванной и хорошим ужином, Джаррет отправился на прогулку, когда солнце садилось за холмы на другой стороне озера. Херн-Уотер, как указывалось на карте. По берегам на многие мили не было ни одной деревни или дома.
– Это потому, что озеро проклято, – объяснил ему вежливый молодой человек, гладивший его рубашку и галстук. – Туда погружали ведьм для испытания. Связывали им руки и ноги и бросали в воду. Если женщина выплывала, значит, ей дьявол помог. Когда было доказано, что она колдунья, то ее вытаскивали из воды, давали просохнуть и сжигали. Те, которые оставались под водой, считались невиновными, но они тонули. Кости валяются на дне озера, и после сильного шторма их выносит на берег.
– Не терпится посмотреть, – сказал Джаррет.
Молодой человек с любопытством взглянул на него.
Сейчас озеро выглядело достаточно мирно, спокойная поверхность воды отражала малиновый и золотой свет яркого заката. Как картина на крышке гроба, подумал он, представляя себе обвиненных в колдовстве женщин, погружающихся в сырую могилу.
Как и их, его извлекли из неопределенного существования и призвали в это место испытаний. «За ваши ошибки, вину и долги», – говорилось в письме, как будто от него ждали, что он поймет, какие грехи возложил на него «Черный Феникс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88