Платье, о котором шла речь, было серебристо-серым, и Арабелла находила его довольно претенциозным, но по крайней мере оно не было черным.
— Нет, — ответила она, глядя в зеркало, — ничего я еще не выбрала.
Арабелла заметила коробочку в его руке. Медленным, дразнящим движением он открыл крышку, все еще не показывая ей, что внутри.
— Твой отец просил меня дать их тебе после свадьбы. Граф говорил, что они принадлежали его бабушке и что он не давал их ни первой, ни второй своей жене. Теперь они твои. — И Джастин протянул ей шкатулку.
Арабелла изумленно ахнула. Это было ожерелье из трех нитей бледно-розового жемчуга. Там же лежали серьги и браслет. Ей еще ни разу не приходилось видеть такой красоты. Она потрогала пальчиком жемчужинки и сжала их в руке — они казались теплыми.
— Ах, Джастин, надень их на меня.
Он склонился над ней, поцеловал ее в затылок, не обращая внимания на Грейс, которая с нескрываемым интересом наблюдала за этой супружеской сценой, и застегнул ожерелье у нее на шее. Арабелла взглянула в зеркало.
— До этого я ненавидела серое платье, — сказала она.
— А теперь?
— Теперь оно сразу засверкало. Это жемчуг придал ему дивный блеск! Просто восхитительно! Жемчужное колье так же прекрасно, как и вы, милорд. Благодарю вас.
Она услышала вздох Грейс и добавила:
— Конечно, серьги намного привлекательнее вас, сэр, но ведь есть еще и браслет. Так что вы вполне соответствуете своим дарам.
Арабелла со смехом повернулась к горничной:
— Грейс, благодарю вас за помощь. Прошу вас извинить его светлость и меня. Мы недавно поженились и поэтому дурачимся как дети. Его светлость уверяет меня, что так ведут себя все супруги, которые женаты менее двадцати лет.
— Мне кажется, я сказал сорок, а не двадцать.
Грейс явно не хотелось уходить, но Арабелла сурово взглянула на нее, и горничная, сделав реверанс, вышла из спальни тяжелым шагом.
Граф рассмеялся и снова поцеловал Арабеллу в шею.
— Ты уверена, что жемчуг так же хорош, как и я? — шепнул он, слегка укусив ее за шею.
Она прильнула спиной к нему.
— На мне не так уж много одежды. Мы могли бы…
Джастин запустил руки за корсаж ее платья. Почувствовав под своими ладонями ее теплую, нежную кожу, он подумал, что у него не хватит сил противиться искушению.
— Нет, — сказал он. — Нет, нам не хватит времени. Двух минут, конечно, было бы достаточно, но потом ты будешь обвинять меня, что я вел себя как свинья. — Джастин медленно вынул руки из ее лифа, чувствуя легкое покалывание в ладонях. С трудом заставил он себя отстраниться от жены. Черт, уже поздно, а то бы… — Надень браслет и серьги. Нам пора спускаться в холл, клянусь небом и преисподней.
Она захихикала, и этот смех звучал для него музыкой. Он на мгновение прикрыл глаза, вдыхая аромат ее кожи, слушая этот ее переливчатый смех. Они так похожи друг на друга — дна упрямых мула, — но в то же время такие разные, и слава Богу.
Только очутившись в карете, Арабелла вдруг вспомнила, что Джастин так и не сказал ей, нашел ли он что-нибудь существенное в спальне Жервеза. О его планах на этот вечер ей тоже ничего не известно.
Но это было сейчас не важно. Она будет следить за французом весь вечер, ни на секунду не упустит его из виду. Глаза ее холодно сощурились, превратившись в два стальных лезвия, когда она обратила свой взор туда, где он сидел по левую руку от леди Энн, а Элсбет — по правую. Ловко ей удалось их разделить. Все ясно, думала Арабелла, ее матушка обо всем догадалась. Наверное, теперь леди Энн мучается теми же вопросами, что и она сама
Тальгарт-Холл представлял собой невысокий, беспорядочно спланированный особняк в георгианском стиле. Его воздвиг отец нынешнего лорда Тальгарта. «Плоский гриб», — как-то сказал о Тальгарт-Холле отец Арабеллы, сравнивая его с гордыми и величественными стенами Эвишем-Эбби. Справедливости ради надо было отметить, что это был все же довольно приятный и уютный дом, особенно в эту лунную ночь, когда он так приветливо сиял в темноте огнями ярко освещенных окон. У подъезда стояли кареты знатных гостей. Лакеи держали в руках факелы, освещая им дорогу Сюзанна по секрету сообщила Арабелле, не переставая хихикать, что этих лакеев ее маменька вынуждена была нанять со стороны. «Представляешь, — говорила она, — маме пришлось объяснять им, что такое flambeaux (они думали, что это какое-то заморское блюдо) и как с ними надлежит обращаться».
С почтительным поклоном граф открыл дверцу кареты и помог выйти дамам. Арабелла выходила последней. Джастин протянул ей руку и почувствовал легкое пожатие ее пальцев.
— Любовь моя, — негромко сказал он ей, — все будет хорошо, вот увидишь. Постарайся не отходить от своей матушки и доктора Брэниона. Я сам обо всем позабочусь.
Арабелла испытующе уставилась на своего мужа. Лицо его было непроницаемым, и только в глазах горел опасный огонек.
— Черта с два ты позаботишься, — так же тихо ответила она. — Ты не можешь запереть меня в клозете ради моей безопасности. Твои планы — это и мои планы, Джастин. Если ты забыл об этом, я тебе напомню. Берегись, я на все способна. — Он заметил, как ее рука потянулась вниз, к его панталонам, но он вовремя перехватил ее и поднес к губам, целуя ее в ладонь.
— Я не забуду, — пообещал он. — Но имей в виду, я твой муж, и сам решу, как мне поступить с французом. Ты будешь делать только то, что я тебе скажу. Я не собираюсь больше рисковать твоей жизнью. Запомни это. Ты должна повиноваться мне, Арабелла.
Она высокомерно вскинула подбородок, вырвала у него свою руку и стала подниматься по лестнице на крыльцо Тальгарт-Холла. Леди Энн и Элсбет последовали за ней. Жервез уже ожидал их на крыльце.
Не успел дворецкий объявить их приход, как леди Тальгарт бросилась к ним, сияя радушной улыбкой, словно хотела всех их обнять, кроме, может быть, леди Энн.
— Ах, мои дорогие, как я рада вас видеть! Энн, дорогая моя, как вы прелестно выглядите в этом платье. Серый цвет это ведь совсем не то, что черный. Конечно, сама я ни за что бы не стала носить светлые цвета в трауре, но все мы по-разному относимся к правилам, предписанным обществом, не правда ли?
— О да, и слава Богу, — заметила Арабелла. — Идемте, мама, смешаемся с толпой. — Она схватила мать за руку и по тащила ее в бальную залу Тальгарт-Холла. Там уже собрался весь цвет местного дворянства. «Сборище разодетых павлинов, — подумала Арабелла. — Потрясающее зрелище».
— Дорогая моя, — сказала леди Энн, еле сдерживая смех, — у тебя нет к ней ни капли жалости.
— Она просто дрянь, — невозмутимо отрезала Арабелла. — Но кому какое дело? Вам-то уж точно все равно. Я знаю, что Сюзанне будет гораздо лучше, когда она выйдет замуж и избавится от ее нравоучений. Надеюсь, ей повезет и она найдет себе мужа, который будет так же хорош, как Джастин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98