– Все, кроме тебя.
– Да, я его не боюсь, но это и немудрено, ведь мой отец – величайший чародей в мире. С моей стороны было бы трусостью трепетать перед Варриком. Твой отец кажется мне весьма интересным и забавным, но он опасен, не забывай этого, Клив. – Она дотронулась рукой до его рукава и добавила; – Никогда не забывай, что он очень опасен.
– Я этого не забуду, но что именно ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что он опасен не только в сражении, не так ли?
– Да, но мне трудно объяснить это словами.
– Вспомни эту его бурру, Чесса. Когда я держал ее в руке, она казалась мне страшно тяжелой. Я еле-еле смог ее поднять. Однако, когда ее взяла ты, она вдруг стала легкой, как пылинка. А как насчет исходящих от нее жара и холода? Несомненно, тут не обошлось без колдовства. Мой отец был доволен, что бурра показалась тебе такой легкой. Ему тоже было легко ее держать.
Да, здесь точно замешаны какие-то чары, хотя мне и не нравится признавать, что я в них верю.
Чесса, сдвинув брови, глядела на гладкую поверхность озера, темневшую на глазах от опускающегося тумана. Сквозь него еще можно было разглядеть лоскутки голубого неба, но скоро он загустеет, и тогда уже не будет видно ничего, кроме сплошной серой мути, и станет холодно, несмотря на то, что сейчас лето. На озере виднелось несколько рыбацких лодок, но все они держались вблизи берега, как будто рыбаки боялись покидать мелководье и заплывать на глубину. Чесса вздрогнула и плотнее запахнула свой теплый шерстяной плащ.
– Как же это произошло? – тихо произнесла она. – Как получилось, что я вдруг увидела свою мать?
Неужели я сама вызвала ее образ, подумав о ней? Но как это возможно? Ведь на самом деле мой отец Хормуз не волшебник. Он вовсе не омолодил старого короля Ситрика, а просто убил его и занял его место. Единственная “магия”, которой пользуется мой отец, – это его ум, его понимание людей и знание причин их поступков. Когда я слышу, как Варрик называет его великим чародеем, мне хочется прыснуть со смеху. Но если мой отец не обладает магическим даром, тогда почему же я смогла увидеть свою покойную мать? И почему бурра кажется мне такой легкой?
– Я так же, как Керек и королева Турелла, преклоняюсь перед твоим умом, Чесса, но чтобы ты была способна вызвать из могилы свою мать? Нет, в это я не верю. Думаю, что все дело тут в Варрике. Наверное, он способен заглянуть в твое сознание, вот он и сделал это нынче утром и, увидев там твою мать, показал ее тебе с помощью своих колдовских чар.
Чессу пробрала дрожь, и дело здесь было вовсе не в обволакивающем их тумане. Туман больше не казался ей ни промозглым, ни холодным, напротив, он был приятным и ласковым, как прикосновение пальцев любовника. Они уже подъезжали к южной оконечности озера Лох-Несс. Вокруг возвышались пологие, низкие холмы, на их зеленых склонах мирно паслись овцы. По небу то и дело пролетали большие хищные птицы: соколы, канюки. Над озером носились чайки, время от времени ныряя в воду за рыбой. Вокруг виднелись ячменные поля, на которых трудились рабы, а там, где не было полей и пастбищ, густо росли деревья или высились нагромождения огромных валунов, словно собранных в кучу мощной рукой великана.
Похоже, владения Варрика не имеют конца, – нарушил молчание Клив. – Он говорил мне, что это место зовется Соколиным гребнем – такое название он дал ему сам. Однажды, проезжая здесь, он позвал к себе птиц, и на его вытянутую руку сели три сокола, словно в знак приветствия.
– Эти земли никогда не будут твоими, братец, – вдруг произнес подъехавший к ним Атол и, натянув поводья своего коня, поднял его на дыбы. – Эти земли мои. А ты убирайся назад в свою Норвегию. Ты стал совсем таким же, как те викинги, что приплывают оттуда, чтобы торговать в Инвернессе. А мы тут не такие. Мы другие. Мы тоже викинги, но не такие, как твои норвежцы. Мы лучше, сильнее и умнее. Но ты слишком невежествен, чтобы это понять. Уезжай отсюда. Тебе здесь никто не рад, хотя мой отец и наговорил тебе всяких приятных слов. Он не знает тебя, ты ему чужой, хотя и родился от его семени. Уезжай из наших мест по-хорошему, Клив из Малверна. Здесь ты ничего не получишь.
Клив спокойно разглядывал лицо Атола. Страсти так и кипели в этом мальчишке, и он не умел их сдерживать.
– Хотел бы я знать, – невозмутимо протянул Клив, – научишься ли ты властвовать собой, когда повзрослеешь, и проявишь ли хоть немного здравого смысла? Многим это так никогда и не удается. Я знаю, тебе кажется, что с тобой поступили несправедливо, лишив тебя того, что ты считал своим. Я не виню тебя за это, потому что твои чувства естественны. Ты не знаешь меня. Как и все остальные, ты считал, что я давно умер. Но я снова здесь, я вернулся – и тебе не остается ничего другого, как примириться с моим существованием.
– Нет, – процедил Атол сквозь зубы. – Никогда. – И, резко развернув своего жеребца, поскакал на свое прежнее место, впереди отряда.
– Держи нож наготове, – тихо сказал Клив, повернувшись к Чессе. – О проклятие, и зачем только я взял с собой Кири?
– А в чем, собственно, дело?
– Я чую опасность, Чесса, она где-то рядом. Так что держи нож наготове и смотри в оба. О боги, какой же я был дурак, что взял с собой этого своего новоявленного брата!
Нападение было таким внезапным, что Чесса не успела ответить. Клив бросил тревожный взгляд на Кири, которая сидела в одном седле с Мерриком, и вытащил из ножен свой меч.
Атакующих было не меньше трех дюжин. То были не викинги, а местные разбойники, бродяги и дикари. Одеты они были в грязные, рваные медвежьи и волчьи шкуры, обуты в грубые кожаные сандалии. В руке у каждого был деревянный щит, на голове – деревянный шлем, и все грозно размахивали короткими мечами. Чувствовалось, что они бывалые воины и готовы убивать без пощады. Они вопили во все горло, лица у них были разрисованы синими и красными квадратами и кругами. Пикты, подумал Клив, и глаза его сверкнули. Он ни на миг не сомневался, что их позвал Атол, после того как они поговорили несколько минут назад. Да, не может быть никаких сомнений – , тут приложил руку этот ублюдок.
Пока мужчины из Малверна и воины Варрика воинственно кричали и выстраивались в боевой порядок, Клив спокойно направил своего коня вперед. Пикты прижимали их к озеру, отступать было некуда, впрочем, в любом случае ни один уважающий себя викинг не стал бы помышлять о бегстве с поля боя.
Клив внимательно посмотрел на Атола, грозно размахивающего мечом над головой. Да, он не ошибся – это был условный знак, который этот молокосос подавал разбойникам. В следующее мгновение Клив схватил его за горло и приставил к груди острие ножа. Стащив Атола с коня, он пересадил его к себе в седло.
– Отзови своих людей, – шепнул он ему на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102