Она отнесла мазь Аргане.
– Втирай ее в больное место по крайней мере трижды в день, и следи за тем, чтобы рана оставалась чистой. Повязки не надо. Мирана говорила мне, что раны заживают быстрее, если их овевает воздух.
Едва Аргана успела наложить немного белой мази на порез, обе женщины почувствовали, что на них упала тень. Чесса обернулась через плечо и вздрогнула, увидев, как Варрик смотрит на свою жену, которая втирала мазь в порезанный палец.
– Что ты делаешь, Аргана?
– Я как-то порезала палец, хотя совершенно не помню – как. И Чесса дала мне немного целебной мази.
На миг на лице Варрика мелькнуло такое выражение, словно у него руки чесались вырвать у нее пузырек с мазью и бросить его в огонь в очаге, однако он только пожал плечами и сказал:
– Чесса, я хочу поговорить с тобой. Клив сейчас с Кири и Игмалом – они оба учат ее ездить верхом на пони, которого я велел Атолу привезти из Инвернесса.
Аргана даже не подняла глаз. Если ее палец, втирающий мазь, и замер на мгновение, то это было единственным свидетельством того, что она вообще слышала то, что сказал ее муж.
– Хорошо, – сказала Чесса, улыбаясь Аргане. – Не забывай, что мазь надо втирать не меньше трех раз в день. Тогда порез заживет очень быстро. А теперь, господин мой Варрик, скажи мне: о чем ты желаешь говорить со мной? Может быть, о чем-нибудь смешном? В твоем Кинлохе не хватает смеха.
– Я желаю поговорить с тобой о Кальдоне. Я позвал его сегодня рано утром, но он не явился.
– Возможно, Кальдон – не он, а она? – ответила Чесса, и голос ее был холоден, как вода горного ручья, бегущего к югу от озера и со всех сторон затененного мшистыми скалами, высокой осокой и густыми ветвями кленов. – Возможно, она просто устала от твоих приказов.
– Возможно, – сказал он так же холодно. – Я хочу, чтобы ты прошлась со мной, Чесса.
Она кивнула. У нее не было причин для отказа. Этот человек был ее тестем, и она будет жить с ним бок о бок до самой его смерти. К сожалению, в настоящий момент он выглядел бодрее того козла, от которого убегала Кири, спеша в надежные объятия Игмала. На мгновение Чессе стало любопытно: в чем заключается его магическая сила? – и она бросила взгляд на бурру, висящую в футляре у него на поясе. Она явственно вспомнила исходивший от нее пронзительный холод и пугающий жар, вспомнила, как перед ней, точно наяву, вдруг предстала ее мать. Повернувшись к Аргане, она сказала:
– Аргана, я ненадолго выйду. Мы с моим тестем идем гулять.
Чесса почувствовала, что эти простые слова разгневали Варрика, что он едва сдерживает раздражение, и это ее порадовало. Она твердо решила добиться своего – сделать так, чтобы в Кинлохе снова зазвучал смех, чтобы там стало так же шумно и весело, как в любом другом многолюдном жилище. Споры, перебранки, шутки, потасовки, крики детей – вот какой должна быть нормальная жизнь. А с гнетущим холодом и оцепенением, которые принес с собою Варрик, должно быть покончено.
– Итак, ты хочешь поговорить о Кальдон? Он продолжал хранить молчание, пока они не отошли туда, где их не смог услышать никто из обитателей Кинлоха. Здесь Варрик наконец заговорил.
– Нынче утром выдалась хорошая погода, – сказал он. – Солнечная. Чесса рассмеялась:
– Бьюсь об заклад, что это ненадолго. Здесь всегда так. Всякий раз, когда я начинала верить, что солнце будет светить ярко и долго, появлялся туман и за несколько минут заволакивал все. Хочешь, побьемся об заклад, Варрик, что и на этот раз будет точно так же?
– Почему ты не называешь меня господином?
– Ты мой тесть. Для чего мне называть тебя господином? Разве не ясно, что я и так чту тебя, поскольку ты отец моего мужа?
Он поглядел на нее так, словно хотел придушить. – Я согласен побиться с тобой об заклад, что солнце нынче будет светить ярко и долго, – сказал он, и тут Чесса заметила, что его тонкие белые руки сжаты в кулаки. – И если я выиграю, ты должна будешь кое-что для меня сделать.
– Что именно?
– Я хочу, чтобы ты родила от меня ребенка.
– – Что?! – Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. От несказанного удивления все остальные слова вылетели у нее из головы. – Что?!
– Я не могу убить своего собственного сына и взять тебя в жены. Поэтому ты просто станешь моей наложницей и родишь от меня ребенка, а Клив ничего не узнает. Ребенок, который родится у нас с тобой, Чесса, будет еще более могущественным волшебником, чем я или твой отец. Родить его – это твой долг перед той великой древней силой, что сокрыта от смертных, ведь наше дитя унаследует способности, каких еще не было ни у кого. Забудь об этом глупом пари. Я жалею, что предложил его. То, о чем я прошу тебя, очень важно, важнее тебя или твоего мужа, важнее всего на свете. Скажи мне, Чесса, ты согласна? Согласна стать моей наложницей и родить мне сына, который станет великим чародеем?
Чесса, по-прежнему не сводя с него пристальных глаз, спокойно сказала:
– Стало быть, Клив был прав. Ты хотел убить Аргану, чтобы заполучить меня. А что ты собирался делать потом? Убить своего собственного сына?
– Нет, Клив заблуждался. Я желал убить Аргану, потому что это был вопрос чести. Я хочу тебя, Чесса, это правда, но я вовсе не собираюсь делать тебя своей женой, так как ты замужем за Кливом. Ответь же мне: согласна ли ты родить от меня ребенка?
Что же ей сказать ему? Как поступить? Она сделала над собой усилие и спокойно сказала:
– Возможно, когда-нибудь в будущем, Варрик, но не сейчас.
– Нет, мы не можем ждать. Ведь люди так недолговечны. Ты должна зачать моего ребенка сейчас.
– Я не могу этого сделать, Варрик, – все так же спокойно ответила Чесса и улыбнулась ему. – Я уже ношу под сердцем ребенка. Ребенка Клива.
* * *
– Что? Ты беременна? – растерянно переспросил Клив, глядя на нее сверху вниз. В его мозгу сразу же зароились беспорядочные воспоминания, и все слова, кроме слова “беременна”, разом выскочили из головы. Только что он страстно целовал ее, ласкал ее груди, и вдруг она без всякого предисловия выпалила эту новость. Клив потряс головой и подпер рукой подбородок, хотя это было не очень-то легко сделать, поскольку он лежал на Чессе.
– Что, Чесса, опять? Ты опять беременна от меня? А я-то думал, что ты уже бросила эти игры. Одно хорошо – по крайней мере на сей раз ты не стала утверждать, что беременна от Рагнора.
– Выслушай меня, Клив, и ты поймешь, что у меня не было другого выбора. Твой отец вознамерился переспать со мной и сделать мне ребенка.
– Что?!
Клив с такой силой хлопнул себя ладонью по лбу, что чуть не потерял равновесие.
– О всемогущие боги, за что мне такое наказание! Я уже почти взобрался на вершину наслаждения, и вдруг ты говоришь, что мой собственный отец хочет прижить с тобой ребенка! Чтоб ему провалиться, он же старик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Втирай ее в больное место по крайней мере трижды в день, и следи за тем, чтобы рана оставалась чистой. Повязки не надо. Мирана говорила мне, что раны заживают быстрее, если их овевает воздух.
Едва Аргана успела наложить немного белой мази на порез, обе женщины почувствовали, что на них упала тень. Чесса обернулась через плечо и вздрогнула, увидев, как Варрик смотрит на свою жену, которая втирала мазь в порезанный палец.
– Что ты делаешь, Аргана?
– Я как-то порезала палец, хотя совершенно не помню – как. И Чесса дала мне немного целебной мази.
На миг на лице Варрика мелькнуло такое выражение, словно у него руки чесались вырвать у нее пузырек с мазью и бросить его в огонь в очаге, однако он только пожал плечами и сказал:
– Чесса, я хочу поговорить с тобой. Клив сейчас с Кири и Игмалом – они оба учат ее ездить верхом на пони, которого я велел Атолу привезти из Инвернесса.
Аргана даже не подняла глаз. Если ее палец, втирающий мазь, и замер на мгновение, то это было единственным свидетельством того, что она вообще слышала то, что сказал ее муж.
– Хорошо, – сказала Чесса, улыбаясь Аргане. – Не забывай, что мазь надо втирать не меньше трех раз в день. Тогда порез заживет очень быстро. А теперь, господин мой Варрик, скажи мне: о чем ты желаешь говорить со мной? Может быть, о чем-нибудь смешном? В твоем Кинлохе не хватает смеха.
– Я желаю поговорить с тобой о Кальдоне. Я позвал его сегодня рано утром, но он не явился.
– Возможно, Кальдон – не он, а она? – ответила Чесса, и голос ее был холоден, как вода горного ручья, бегущего к югу от озера и со всех сторон затененного мшистыми скалами, высокой осокой и густыми ветвями кленов. – Возможно, она просто устала от твоих приказов.
– Возможно, – сказал он так же холодно. – Я хочу, чтобы ты прошлась со мной, Чесса.
Она кивнула. У нее не было причин для отказа. Этот человек был ее тестем, и она будет жить с ним бок о бок до самой его смерти. К сожалению, в настоящий момент он выглядел бодрее того козла, от которого убегала Кири, спеша в надежные объятия Игмала. На мгновение Чессе стало любопытно: в чем заключается его магическая сила? – и она бросила взгляд на бурру, висящую в футляре у него на поясе. Она явственно вспомнила исходивший от нее пронзительный холод и пугающий жар, вспомнила, как перед ней, точно наяву, вдруг предстала ее мать. Повернувшись к Аргане, она сказала:
– Аргана, я ненадолго выйду. Мы с моим тестем идем гулять.
Чесса почувствовала, что эти простые слова разгневали Варрика, что он едва сдерживает раздражение, и это ее порадовало. Она твердо решила добиться своего – сделать так, чтобы в Кинлохе снова зазвучал смех, чтобы там стало так же шумно и весело, как в любом другом многолюдном жилище. Споры, перебранки, шутки, потасовки, крики детей – вот какой должна быть нормальная жизнь. А с гнетущим холодом и оцепенением, которые принес с собою Варрик, должно быть покончено.
– Итак, ты хочешь поговорить о Кальдон? Он продолжал хранить молчание, пока они не отошли туда, где их не смог услышать никто из обитателей Кинлоха. Здесь Варрик наконец заговорил.
– Нынче утром выдалась хорошая погода, – сказал он. – Солнечная. Чесса рассмеялась:
– Бьюсь об заклад, что это ненадолго. Здесь всегда так. Всякий раз, когда я начинала верить, что солнце будет светить ярко и долго, появлялся туман и за несколько минут заволакивал все. Хочешь, побьемся об заклад, Варрик, что и на этот раз будет точно так же?
– Почему ты не называешь меня господином?
– Ты мой тесть. Для чего мне называть тебя господином? Разве не ясно, что я и так чту тебя, поскольку ты отец моего мужа?
Он поглядел на нее так, словно хотел придушить. – Я согласен побиться с тобой об заклад, что солнце нынче будет светить ярко и долго, – сказал он, и тут Чесса заметила, что его тонкие белые руки сжаты в кулаки. – И если я выиграю, ты должна будешь кое-что для меня сделать.
– Что именно?
– Я хочу, чтобы ты родила от меня ребенка.
– – Что?! – Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. От несказанного удивления все остальные слова вылетели у нее из головы. – Что?!
– Я не могу убить своего собственного сына и взять тебя в жены. Поэтому ты просто станешь моей наложницей и родишь от меня ребенка, а Клив ничего не узнает. Ребенок, который родится у нас с тобой, Чесса, будет еще более могущественным волшебником, чем я или твой отец. Родить его – это твой долг перед той великой древней силой, что сокрыта от смертных, ведь наше дитя унаследует способности, каких еще не было ни у кого. Забудь об этом глупом пари. Я жалею, что предложил его. То, о чем я прошу тебя, очень важно, важнее тебя или твоего мужа, важнее всего на свете. Скажи мне, Чесса, ты согласна? Согласна стать моей наложницей и родить мне сына, который станет великим чародеем?
Чесса, по-прежнему не сводя с него пристальных глаз, спокойно сказала:
– Стало быть, Клив был прав. Ты хотел убить Аргану, чтобы заполучить меня. А что ты собирался делать потом? Убить своего собственного сына?
– Нет, Клив заблуждался. Я желал убить Аргану, потому что это был вопрос чести. Я хочу тебя, Чесса, это правда, но я вовсе не собираюсь делать тебя своей женой, так как ты замужем за Кливом. Ответь же мне: согласна ли ты родить от меня ребенка?
Что же ей сказать ему? Как поступить? Она сделала над собой усилие и спокойно сказала:
– Возможно, когда-нибудь в будущем, Варрик, но не сейчас.
– Нет, мы не можем ждать. Ведь люди так недолговечны. Ты должна зачать моего ребенка сейчас.
– Я не могу этого сделать, Варрик, – все так же спокойно ответила Чесса и улыбнулась ему. – Я уже ношу под сердцем ребенка. Ребенка Клива.
* * *
– Что? Ты беременна? – растерянно переспросил Клив, глядя на нее сверху вниз. В его мозгу сразу же зароились беспорядочные воспоминания, и все слова, кроме слова “беременна”, разом выскочили из головы. Только что он страстно целовал ее, ласкал ее груди, и вдруг она без всякого предисловия выпалила эту новость. Клив потряс головой и подпер рукой подбородок, хотя это было не очень-то легко сделать, поскольку он лежал на Чессе.
– Что, Чесса, опять? Ты опять беременна от меня? А я-то думал, что ты уже бросила эти игры. Одно хорошо – по крайней мере на сей раз ты не стала утверждать, что беременна от Рагнора.
– Выслушай меня, Клив, и ты поймешь, что у меня не было другого выбора. Твой отец вознамерился переспать со мной и сделать мне ребенка.
– Что?!
Клив с такой силой хлопнул себя ладонью по лбу, что чуть не потерял равновесие.
– О всемогущие боги, за что мне такое наказание! Я уже почти взобрался на вершину наслаждения, и вдруг ты говоришь, что мой собственный отец хочет прижить с тобой ребенка! Чтоб ему провалиться, он же старик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102