Это был очень старомодный ирландский бар под названием «Каунти Корк», полностью затемненный внутри, с деревянными стойками и отчетливо доминирующим запахом старого дуба, камня и спиртного.
Линдсей проскользнула в небольшую кабинку, отделанную черной кожей, мягкой и заметно потертой, отдающей пивом, виски и поджаренными солеными орешками. Просторный зал бара показался ей мрачноватым от недостатка освещения и почти пустым в это время дня. Она припомнила, что сегодня была среда, а часы показывали без нескольких минут четыре. В это время завсегдатаи еще находились на своих рабочих местах. Да, все еще работали, кроме нее. А она только что бросила свою работу и вот сейчас ощущала некоторое облегчение, в равной мере смешивающееся с тревожным чувством приближающейся депрессии.
Она отыскала глазами бармена и крикнула, чтобы он принес ей белого вина. Она снова посмотрела на замшевые ботинки, которые выглядели еще более отвратительно на фоне быстро засыхающей грязи и темных разводов.
Когда бармен принес ей вино, первым желанием было осушить его одним залпом, но вместо этого она стала медленно потягивать приятную жидкость, желая хоть как-то растянуть время. Погрузившись в свои мысли, она уставилась на какую-то точку, отчетливо выделяющуюся на поверхности до блеска отполированного стола, и думала о своем боссе по имени Натан — достаточно молодом человеке с узким лицом и худощавой фигурой. Жаль, что она не врезала ему промеж глаз, когда покидала его кабинет примерно час назад. Напротив, она вела себя достойно, как взрослый человек, без какой-либо суеты и спешки принимающий важное решение. Пусть он найдет кого-нибудь другого с дипломом психиатра, кто будет выполнять все его мерзкие желания. Интересно, заплатит ли он ей за те два дня, которые она успела отработать до ухода? Какая разница, собственно говоря? Она все равно уже не вернется туда. Все ее служебные обязанности в этом издательстве заключались в том, чтобы работать с приходящими туда писателями и устранять все препятствия, которые довольно часто возникают при подготовке к изданию их опусов. Другими словами, она должна была сглаживать все шероховатости, неизбежно возникающие между издателем и авторами. До последнего времени все шло нормально, но последний ее клиент оказался довольно мерзким типом. Он был страстным игроком в гольф и писал книгу о скандалах, которые изредка возникают среди высокопоставленных и именитых членов гольф-клубов. Линдсей сделала все возможное, чтобы его книга была подготовлена как можно быстрее, и всячески поддерживала его в психологическом плане. А потом ему вздумалось завлечь ее к себе в гостиничный номер. Она была возмущена до глубины души и тотчас же сообщила об этом своему шефу, рассчитывая на его сочувствие. Но тот приказал ей пойти в гостиницу и доставить максимум удовольствия своему клиенту. Ей ничего не оставалось делать, как заявить, что обязанности проститутки не предусмотрены их соглашением о сотрудничестве и никоим образом не могут считаться служебными.
Ладно. Теперь все позади. Самое главное, что она весело рассмеялась в лицо этому мерзавцу, когда он посмел пожаловаться на ее несговорчивость. А теперь она свободна и будет наслаждаться свободой до тех пор, пока не подыщет что-нибудь подходящее. Линдсей пригубила немного вина и осмотрела пустой зал. У стойки бара сидел какой-то мужчина, быстро опустошая почти полный стакан виски, отправляя его в рот глоток за глотком. При этом он вел довольно оживленную беседу с владельцем бара — крепко сложенным человеком с огромными коричневатыми усами и в белом фартуке, завязанном на спине. Точнее говоря, это была не беседа, а монолог, так как владелец заведения молча слушал его, неторопливо вытирая тряпкой пятна от пива на стойке бара. Все его движения были медленными и даже какими-то магнетическими, а его темные глаза показались ей выгоревшими от времени и почти что сонными. Интересно, слушает ли он пустую болтовню своего посетителя или все его мысли витают высоко в облаках?
Мужчина рассказывал ему о своем «БМВ» и о том, как трудно содержать автомобиль зимой, когда много снега и грязи. «Днище, — услышала она его слова, — уже полностью проржавело от соли, которой так обильно посыпают дороги после снегопада». Хозяин бара лишь молча кивал в ответ, продолжая заботливо протирать стойку. Мужчина допил виски, заказал еще один стакан и продолжил свой рассказ, но Линдсей не смогла разобрать ни слова. На вид ему было чуть больше сорока. Крепкого телосложения, с большой головой, украшенной черными курчавыми волосами, и оливкового цвета кожей. Черты лицо его были по-детски мягкими и тонкими, а улыбка настолько очаровательной, что сама по себе доставляла собеседнику удовольствие. По отрывкам отдельных слов, которые иногда до нее доносились, она могла определить, что голос у него был таким же мягким, как и черты лица, и таким же приторно-сладким, каким было вино в ее бокале. Общую картину завершала со вкусом подобранная и довольно дорогая одежда. Линдсей поймала себя на мысли, что внимательно прислушивается к их разговору, хотя и не хотела этого делать. Надо же как-то убить время и подождать, пока высохнут забрызганные грязью ботинки. Больше она никогда не наденет их в такую погоду. Сегодня вечером она собиралась поужинать с Гэйл Верт в своем любимом мексиканском ресторанчике на Семьдесят первой улице, но до встречи оставалось еще два часа.
В этот момент в бар влетела какая-то женщина — по-другому просто не опишешь ее внезапное появление. Линдсей окинула ее оценивающим взглядом и осталась весьма довольна. На ней был великолепный полушубок из черной норки, из-под которого виднелись высокие черные сапожки на высоких каблуках, а на голове — такая же норковая шапочка. На ее правой руке болталась очень элегантная сумочка фирмы «Шариф», в которой, по всей видимости, не было абсолютно ничего, кроме тюбика губной помады. Она была грациозна, как аристократка, вполне самоуверенна и пришла сюда, видимо, с какой-то определенной целью. Увидев стоявшего у стойки бара мужчину, она быстро подошла к нему и легонько притронулась к плечу кончиками пальцев, обтянутых кожаными перчатками.
— А, Белоснежка, — мягко пропел он, медленно поворачиваясь к ней. — Рад видеть тебя здесь. Хочешь немного выпить?
— Да, спасибо, Винни, имбирное пиво, пожалуйста. А потом я должна непременно поговорить с тобой. Глен сказал мне, что ты должен быть здесь, вот я и пришла.
— У Глена слишком длинный язык, как я погляжу. Дикки, сделай этой Белоснежке стакан перье, но только без калорий. Джанин, ты только посмотри на свои бедра! Я даже через шубу вижу твои толстые телеса. Никаких больше напитков на сегодня, ты поняла меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Линдсей проскользнула в небольшую кабинку, отделанную черной кожей, мягкой и заметно потертой, отдающей пивом, виски и поджаренными солеными орешками. Просторный зал бара показался ей мрачноватым от недостатка освещения и почти пустым в это время дня. Она припомнила, что сегодня была среда, а часы показывали без нескольких минут четыре. В это время завсегдатаи еще находились на своих рабочих местах. Да, все еще работали, кроме нее. А она только что бросила свою работу и вот сейчас ощущала некоторое облегчение, в равной мере смешивающееся с тревожным чувством приближающейся депрессии.
Она отыскала глазами бармена и крикнула, чтобы он принес ей белого вина. Она снова посмотрела на замшевые ботинки, которые выглядели еще более отвратительно на фоне быстро засыхающей грязи и темных разводов.
Когда бармен принес ей вино, первым желанием было осушить его одним залпом, но вместо этого она стала медленно потягивать приятную жидкость, желая хоть как-то растянуть время. Погрузившись в свои мысли, она уставилась на какую-то точку, отчетливо выделяющуюся на поверхности до блеска отполированного стола, и думала о своем боссе по имени Натан — достаточно молодом человеке с узким лицом и худощавой фигурой. Жаль, что она не врезала ему промеж глаз, когда покидала его кабинет примерно час назад. Напротив, она вела себя достойно, как взрослый человек, без какой-либо суеты и спешки принимающий важное решение. Пусть он найдет кого-нибудь другого с дипломом психиатра, кто будет выполнять все его мерзкие желания. Интересно, заплатит ли он ей за те два дня, которые она успела отработать до ухода? Какая разница, собственно говоря? Она все равно уже не вернется туда. Все ее служебные обязанности в этом издательстве заключались в том, чтобы работать с приходящими туда писателями и устранять все препятствия, которые довольно часто возникают при подготовке к изданию их опусов. Другими словами, она должна была сглаживать все шероховатости, неизбежно возникающие между издателем и авторами. До последнего времени все шло нормально, но последний ее клиент оказался довольно мерзким типом. Он был страстным игроком в гольф и писал книгу о скандалах, которые изредка возникают среди высокопоставленных и именитых членов гольф-клубов. Линдсей сделала все возможное, чтобы его книга была подготовлена как можно быстрее, и всячески поддерживала его в психологическом плане. А потом ему вздумалось завлечь ее к себе в гостиничный номер. Она была возмущена до глубины души и тотчас же сообщила об этом своему шефу, рассчитывая на его сочувствие. Но тот приказал ей пойти в гостиницу и доставить максимум удовольствия своему клиенту. Ей ничего не оставалось делать, как заявить, что обязанности проститутки не предусмотрены их соглашением о сотрудничестве и никоим образом не могут считаться служебными.
Ладно. Теперь все позади. Самое главное, что она весело рассмеялась в лицо этому мерзавцу, когда он посмел пожаловаться на ее несговорчивость. А теперь она свободна и будет наслаждаться свободой до тех пор, пока не подыщет что-нибудь подходящее. Линдсей пригубила немного вина и осмотрела пустой зал. У стойки бара сидел какой-то мужчина, быстро опустошая почти полный стакан виски, отправляя его в рот глоток за глотком. При этом он вел довольно оживленную беседу с владельцем бара — крепко сложенным человеком с огромными коричневатыми усами и в белом фартуке, завязанном на спине. Точнее говоря, это была не беседа, а монолог, так как владелец заведения молча слушал его, неторопливо вытирая тряпкой пятна от пива на стойке бара. Все его движения были медленными и даже какими-то магнетическими, а его темные глаза показались ей выгоревшими от времени и почти что сонными. Интересно, слушает ли он пустую болтовню своего посетителя или все его мысли витают высоко в облаках?
Мужчина рассказывал ему о своем «БМВ» и о том, как трудно содержать автомобиль зимой, когда много снега и грязи. «Днище, — услышала она его слова, — уже полностью проржавело от соли, которой так обильно посыпают дороги после снегопада». Хозяин бара лишь молча кивал в ответ, продолжая заботливо протирать стойку. Мужчина допил виски, заказал еще один стакан и продолжил свой рассказ, но Линдсей не смогла разобрать ни слова. На вид ему было чуть больше сорока. Крепкого телосложения, с большой головой, украшенной черными курчавыми волосами, и оливкового цвета кожей. Черты лицо его были по-детски мягкими и тонкими, а улыбка настолько очаровательной, что сама по себе доставляла собеседнику удовольствие. По отрывкам отдельных слов, которые иногда до нее доносились, она могла определить, что голос у него был таким же мягким, как и черты лица, и таким же приторно-сладким, каким было вино в ее бокале. Общую картину завершала со вкусом подобранная и довольно дорогая одежда. Линдсей поймала себя на мысли, что внимательно прислушивается к их разговору, хотя и не хотела этого делать. Надо же как-то убить время и подождать, пока высохнут забрызганные грязью ботинки. Больше она никогда не наденет их в такую погоду. Сегодня вечером она собиралась поужинать с Гэйл Верт в своем любимом мексиканском ресторанчике на Семьдесят первой улице, но до встречи оставалось еще два часа.
В этот момент в бар влетела какая-то женщина — по-другому просто не опишешь ее внезапное появление. Линдсей окинула ее оценивающим взглядом и осталась весьма довольна. На ней был великолепный полушубок из черной норки, из-под которого виднелись высокие черные сапожки на высоких каблуках, а на голове — такая же норковая шапочка. На ее правой руке болталась очень элегантная сумочка фирмы «Шариф», в которой, по всей видимости, не было абсолютно ничего, кроме тюбика губной помады. Она была грациозна, как аристократка, вполне самоуверенна и пришла сюда, видимо, с какой-то определенной целью. Увидев стоявшего у стойки бара мужчину, она быстро подошла к нему и легонько притронулась к плечу кончиками пальцев, обтянутых кожаными перчатками.
— А, Белоснежка, — мягко пропел он, медленно поворачиваясь к ней. — Рад видеть тебя здесь. Хочешь немного выпить?
— Да, спасибо, Винни, имбирное пиво, пожалуйста. А потом я должна непременно поговорить с тобой. Глен сказал мне, что ты должен быть здесь, вот я и пришла.
— У Глена слишком длинный язык, как я погляжу. Дикки, сделай этой Белоснежке стакан перье, но только без калорий. Джанин, ты только посмотри на свои бедра! Я даже через шубу вижу твои толстые телеса. Никаких больше напитков на сегодня, ты поняла меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143