Губы Пенелопы удивленно приоткрылись. Никогда прежде ее не подозревали ни в чем подобном. Это было невероятно… немыслимо…
И, признаться, довольно лестно.
Губы Пенелопы сложились в плутоватую улыбку, словно она собиралась сообщить что-то чрезвычайно важное.
Фелисити. и Элоиза придвинулись ближе.
– А знаете, что думаю я, леди Данбери? – осведомилась Пенелопа приятным тоном.
– Хм, – отозвалась та с коварным блеском в глазах. – Я могла бы сказать, что мне не терпится это услышать, но вы уже однажды сказали мне, что, с вашей точки зрения, леди Уистлдаун – это я.
– А это так?
Леди Данбери надменно улыбнулась:
– Возможно.
Фелисити и Элоиза снова ахнули, на этот раз громче.
Желудок Пенелопы совершил пируэт.
– Так вы признаете это? – прошептала Элоиза.
– Разумеется, я ничего не признаю. – Леди Данбери выпрямила спину и стукнула тростью по полу с такой силой, что все четыре музыкантши прекратили свои упражнения. – Даже будь это правдой – а я не говорю, что это правда, – по-вашему, я настолько глупа, чтобы признаться?
– Тогда почему вы сказали…
– Да потому, глупышка, что я пытаюсь довести до вашего сведения одну вещь.
Графиня надолго замолчала, так что Пенелопе пришлось спросить:
– Какую?
Леди Данбери окинула их всех разочарованным взглядом.
– Леди Уистлдаун может быть кем угодно, – воскликнула она, стукнув тростью по полу с удвоенной силой. – Любой из нас.
– Кроме меня, – возразила Фелисити. – Я совершенно уверена, что это не я.
Леди Данбери даже не удостоила ее взглядом.
– Если позволите, я вам кое-что расскажу, – сказала она.
– Как будто вас можно остановить, – произнесла Пенелопа таким любезным тоном, что это могло сойти за комплимент. Собственно, так оно и было. Она восхищалась леди Данбери, как восхищалась бы каждым, кто имел смелость говорить то, что думает, на публике.
Леди Данбери хмыкнула.
– Вы совсем не такая тихоня, какой кажетесь на первый взгляд, Пенелопа Федерингтон.
– Еще бы, – ухмыльнулась Фелисити. – Вы не поверите, на какие жестокие шутки она способна. Когда мы были маленькими…
Пенелопа ткнула ее локтем в бок.
– Видите? – возмутилась Фелисити.
– Так вот, я хотела сказать, – продолжила леди Данбери, – что свет делает все неправильно, пытаясь ответить на мой вызов.
– В таком случае что вы предлагаете? – поинтересовалась Элоиза.
Леди Данбери небрежно махнула рукой.
– Вначале я должна объяснить, что делается неправильно, – заявила она. – Все ищут леди Уистлдаун среди наиболее подходящих персон. Таких, например, как ваша мать, Порция Федерингтон.
– Наша мать? – дружно ахнули Пенелопа и Фелисити.
– О, ради Бога, – фыркнула леди Данбери. – Свет не видывал большей сплетницы, чем ваша матушка. Она одна из тех, на кого подумают в первую очередь.
Пенелопа молчала, не представляя, что ответить на подобное утверждение. Ее мать обожала сплетни, но вообразить ее в роли леди Уистлдаун было слишком сложно.
– Вот почему, – продолжила леди Данбери с глубокомысленным видом, – мы должны исключить ее из числа подозреваемых.
– И также потому, – заметила Пенелопа не без сарказма, – что мы с Фелисити можем поручиться, что это не она.
– Фи! Будь ваша мать леди Уистлдаун, она сумела бы скрыть этот факт от вас.
– Наша мать? – усомнилась Фелисити. – Вряд ли.
– Я пытаюсь сказать, – проскрежетала леди Данбери, – несмотря на то, что меня постоянно перебивают…
Пенелопе показалось, что она услышала, как Элоиза фыркнула.
– …что, будь леди Уистлдаун кем-то, кого легко заподозрить, ее давно бы вывели на чистую воду, не так ли?
Последовало сосредоточенное молчание, затем все трое, осознав, что от них ждут ответа, энергично кивнули.
– А значит, это кто-то, кого никто не подозревает, – подытожила леди Данбери. – Иначе быть не может.
Пенелопа обнаружила, что снова кивает. В словах леди Данбери присутствовала логика, хотя и довольно своеобразная.
– Вот почему, – торжествующе заявила старая дама, – я не являюсь подходящей кандидатурой на эту роль!
Пенелопа моргнула, ошарашенная таким выводом.
– Прошу прощения?
– О, ради Бога. – Леди Данбери устремила на Пенелопу вызывающий взгляд. – Вы действительно полагаете, что вы единственная, кто заподозрил меня?
Пенелопа только покачала головой.
– Но я по-прежнему так считаю.
В глазах леди Данбери мелькнуло уважение. Она одобрительно кивнула.
– Пожалуй, вы нахальнее, чем кажетесь.
Фелисити подалась вперед и сообщила заговорщическим шепотом:
– Вы даже не представляете насколько.
Пенелопа шлепнула сестру по руке.
– Фелисити!
– Похоже, начинается концерт, – заметила Элоиза.
– Помоги нам, Боже, – провозгласила леди Данбери. – И зачем только я… О, мистер Бриджертон!
Пенелопа, повернувшаяся лицом к импровизированной сцене, резко обернулась и увидела Колина, который пробирался вдоль ряда к пустому месту возле леди Данбери, учтиво извиняясь при столкновении с чужими коленями.
Извинения сопровождались одной из его неотразимых улыбок, и несколько дам чуть не растаяли на своих сиденьях.
Пенелопа нахмурилась. Отвратительно!
– Пенелопа, – прошептала Фелисити. – Ты, кажется, только что зарычала?
– Колин! – окликнула его Элоиза. – Ты же не собирался приходить.
Колин пожал плечами и криво усмехнулся.
– Передумал в последний момент. В конце концов, я большой поклонник музыки.
– О, это объясняет твое присутствие здесь, – сухо заметила Элоиза.
Колин только выгнул бровь в ответ, прежде чем повернуться к Пенелопе.
– Добрый вечер, мисс Федерингтон, – сказал он, затем кивнул Фелисити: – Мисс Федерингтон.
Пенелопе понадобилось некоторое время, чтобы обрести голос. Учитывая, что накануне они расстались не лучшим образом, она никак не ожидала увидеть на лице Колина дружескую улыбку.
– Добрый вечер, мистер Бриджертон, – выдавила она наконец.
– Кто-нибудь в курсе, что сегодня в программе? – спросил он с чрезвычайно заинтересованным видом.
Пенелопа искренне восхитилась. Колин умел так смотреть на собеседника, что казалось, будто на свете нет ничего интереснее его следующей фразы. Это был настоящий талант. Особенно в таких ситуациях, как эта, когда они оба знали, что ему совершенно все равно, что девицы Смайт-Смит исполнят нынче вечером.
– Наверное, Моцарт, – сказала Фелисити. – Они почти всегда играют Моцарта.
– Чудесно, – отозвался Колин, откинувшись на своем стуле с таким видом, словно он только что отлично отобедал. – Я большой поклонник Моцарта.
– В таком случае, – хмыкнула леди Данбери, – вам лучше сбежать отсюда, пока еще есть такая возможность.
– Чепуха, – заявил Колин. – Уверен, девушки сделают все, что в их силах.
– О, в этом никто не сомневается, – зловеще изрекла Элоиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83