— Она завязала шнуровку на платье и встала рядом с ним. — Попроси его спуститься вниз, Паэн. На таком расстоянии мы ничего не услышим.
Даже с далекой вершины холма лицо Рольфа под шапкой рыжих волос казалось багровым. Он быстро спустился вниз по склону и осадил лошадь на некотором расстоянии от Паэна и Джоанны.
— В Уитби появился какой-то незнакомец! — крикнул Рольф. — Он ищет вас, Паэн, и ваше имя ему тоже знакомо, Джоанна Мерко!
— Молеон, — буркнул Паэн и махнул рукой Рольфу, предлагая ему подъехать ближе. Однако юноша не сдвинулся с места.
— Я лучше останусь здесь! — крикнул он. — Что вы прикажете нам делать? Этот человек поселился в доме корабельщика Джона и говорит, что не вернется на юг до тех пор, пока не переговорит с Паэном.
Джоанна приоткрыла рот от изумления.
— Молеон знает тебя по имени, Паэн? — Она быстро направилась к Рольфу и схватила за уздечку его лошадь. — Кто-нибудь видел этого человека? Он высокий, с белокурыми волосами?
— Джон сам говорил мне, что он среднего роста, уже Немолодой, с огненно-рыжей бородой. По-видимому, этот человек — горький пьяница, или по крайней мере так показалось Джону, потому что в первую же ночь после своего прибытия в Уитби он бродил по улицам города, громко окликая Паэна или кого-нибудь, кто видел Паэна, и еще звал какого-то Мэтью. Он шумел так две ночи подряд во всех городских пивных, а вчера успел изрядно надоесть аббату своими расспросами. Много раз он пытался выведать у Джона, куда уехали Мерко, но тот ничего ему не сказал, как мы его и предупреждали.
— Мэтью? Этот человек звал Мэтью?
— Должно быть, это Матье, — задумчиво произнес Паэн. — Наверное, он окликал меня по имени и называл свое собственное. — Он повернулся к Рольфу:
— Через час я буду в Гандейле, чтобы забрать свою лошадь. И потом поеду в Уитби, чтобы увидеть этого пьяного буяна собственными глазами. Я не могу уехать на юг, не убедившись в том, что этот рыжий тип не представляет для нас угрозы. — Он посмотрел на Джоанну. — А вам, мадам, самая пора переехать в Гандейл, и я не желаю больше слышать никаких разговоров ни о толпах, ни о храпе.
Джоанна через силу улыбнулась:
— Наверное, это Матье. Паэн кивнул.
— Молю Бога, чтобы так оно и было. — Он бросил взгляд вниз, где на берегу реки, у подножия холма, виднелась рощица оголенных деревьев. — Летом, Джоанна, я вернусь к тебе…
— ..и тогда деревья будут покрыты листвой, а берега зарастут травой по пояс. — Она положила руку ему на сердце:
— Я буду ждать тебя здесь.
Даже если бы женская половина общего зала в Гандейле не была так переполнена и если бы Хадвин не проговорила добрую половину ночи о недавней поездке своей дочери в Уитби и о тех чудесах, которые она там видела, Джоанне все равно не удалось бы заснуть. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к долгому, навевающему дремоту рассказу Хадвин, после чего принялась подсчитывать количество низких гнусавых голосов, храпевших в дальнем конце зала, стараясь не думать о том, что именно Паэн обнаружит в Уитби. Если это действительно был Матье, разыскивающий Паэна, он наверняка принес новости о какой-нибудь новой войне, для которой Меркадье собирал своих самых лучших воинов, либо какие-нибудь дурные вести о замке Рошмарен или о его брате-послушнике.
К рассвету Джоанну совершенно измучила бессонница, и у нее едва хватило сил открыть покрасневшие заплаканные глаза навстречу утреннему свету. Она оставалась в постели и после того, как Хадвин уже поднялась, и вынуждена была терпеть игривые намеки насчет тех женщин, которые имели привычку подолгу залеживаться по утрам в первые дни беременности. Эти слова вызвали у нее новый приступ тихих слез, которые ей с трудом удалось подавить, уткнувшись носом в соломенный тюфяк.
Наконец Джоанна встала с постели и резко прервала намеки Хадвин, заявив, что ее глаза слезились потому, что в них попала пыль из тюфяка. Возмущенный голос Хадвин преследовал ее даже во дворе, а потом возле тазов для умывания, установленных рядом с очагом, где стряпуха пекла хлеб.
Выйдя во двор, Джоанна направилась к одному из амбаров, где хранилась шерсть, и, чтобы хоть чем-то занять себя, принялась выметать оттуда прошлогоднюю пыль, после чего присоединилась к Хадвин, пересчитывавшей и латавшей огромные мешки, которые в июне будут подвешены к стропилам, набитые шерстью нового настрига. Она первой заметила из дверей амбара Паэна и Матье, которые направлялись вниз по покрытому мокрым снегом склону холма в обществе третьего человека верхом на лошади, закутанного в несколько плащей. Она выбежала им навстречу из ворот и, поравнявшись с ними на полпути к усадьбе, узнала, что Паэн и Матье привезли с собой в Гандейл священника.
* * *
— Итак, я отправился на поиски Паэна, чтобы убедиться в том, что он не застрянет надолго на севере, и привезти его к Меркадье, который собирает армию для усмирения бунтовщиков. — Матье улыбнулся Джоанне. — Любой человек, который надеется в ближайшие годы добиться милости короля Ричарда, должен быть готов дать ему ответ, где он находился, когда армии короля осаждали Ноттингем, чтобы подавить мятеж своего брата Иоанна.
Джоанна тяжело вздохнула:
— Вам лучше уехать от нас, Матье. Паэну вовсе незачем… Паэн накрыл ее руку своей.
— Джоанна, я должен ехать. Речь идет о моем короле, который сражается за свою корону…
— А достоин ли он этой короны? Его правление не принесло нам ничего, кроме новых налогов, и он говорил торговым партнерам моего дяди, что с удовольствием продаст Лондон хоть самому дьяволу, лишь бы цена оказалась достаточно высокой, чтобы он мог набрать себе крупную армию для новых крестовых походов. Неужели тебе так необходимо вставать под знамена такого короля, Паэн?
Паэн нахмурился:
— Независимо от того, захочет ли король видеть меня в своих рядах, я поеду на юг, чтобы сражаться на его стороне. Когда мы собирались отплыть в Палестину, я принес ему клятву верности и теперь обязан защищать его до тех пор, пока он не будет восстановлен на троне Англии. Даже Меркадье не отвернулся бы от него в такую минуту. — Его голос смягчился:
— Ведь я поклялся тебе, Джоанна, что подниму свой меч только в том случае, если он понадобится моему королю. Сейчас это время пришло.
— И ты привез к нам в дом священника, чтобы он отслужил побольше месс за спасение твоей души, пока ты сражаешься на юге?
Паэн улыбнулся:
— Неужели ты еще не догадалась?
Джоанна перевела взгляд с Паэна, не спускавшего с нее глаз, на дрожащую фигуру, съежившуюся возле ямы с горящим углем.
— Мы ведь с тобой решили, что не можем пожениться, иначе твое имя, как и то, что я жива, станет известно всей округе, а нам сейчас нельзя рисковать.
Матье рассмеялся.
— Этот священник прибыл на север на том же корабле, что и я, — пояснил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Даже с далекой вершины холма лицо Рольфа под шапкой рыжих волос казалось багровым. Он быстро спустился вниз по склону и осадил лошадь на некотором расстоянии от Паэна и Джоанны.
— В Уитби появился какой-то незнакомец! — крикнул Рольф. — Он ищет вас, Паэн, и ваше имя ему тоже знакомо, Джоанна Мерко!
— Молеон, — буркнул Паэн и махнул рукой Рольфу, предлагая ему подъехать ближе. Однако юноша не сдвинулся с места.
— Я лучше останусь здесь! — крикнул он. — Что вы прикажете нам делать? Этот человек поселился в доме корабельщика Джона и говорит, что не вернется на юг до тех пор, пока не переговорит с Паэном.
Джоанна приоткрыла рот от изумления.
— Молеон знает тебя по имени, Паэн? — Она быстро направилась к Рольфу и схватила за уздечку его лошадь. — Кто-нибудь видел этого человека? Он высокий, с белокурыми волосами?
— Джон сам говорил мне, что он среднего роста, уже Немолодой, с огненно-рыжей бородой. По-видимому, этот человек — горький пьяница, или по крайней мере так показалось Джону, потому что в первую же ночь после своего прибытия в Уитби он бродил по улицам города, громко окликая Паэна или кого-нибудь, кто видел Паэна, и еще звал какого-то Мэтью. Он шумел так две ночи подряд во всех городских пивных, а вчера успел изрядно надоесть аббату своими расспросами. Много раз он пытался выведать у Джона, куда уехали Мерко, но тот ничего ему не сказал, как мы его и предупреждали.
— Мэтью? Этот человек звал Мэтью?
— Должно быть, это Матье, — задумчиво произнес Паэн. — Наверное, он окликал меня по имени и называл свое собственное. — Он повернулся к Рольфу:
— Через час я буду в Гандейле, чтобы забрать свою лошадь. И потом поеду в Уитби, чтобы увидеть этого пьяного буяна собственными глазами. Я не могу уехать на юг, не убедившись в том, что этот рыжий тип не представляет для нас угрозы. — Он посмотрел на Джоанну. — А вам, мадам, самая пора переехать в Гандейл, и я не желаю больше слышать никаких разговоров ни о толпах, ни о храпе.
Джоанна через силу улыбнулась:
— Наверное, это Матье. Паэн кивнул.
— Молю Бога, чтобы так оно и было. — Он бросил взгляд вниз, где на берегу реки, у подножия холма, виднелась рощица оголенных деревьев. — Летом, Джоанна, я вернусь к тебе…
— ..и тогда деревья будут покрыты листвой, а берега зарастут травой по пояс. — Она положила руку ему на сердце:
— Я буду ждать тебя здесь.
Даже если бы женская половина общего зала в Гандейле не была так переполнена и если бы Хадвин не проговорила добрую половину ночи о недавней поездке своей дочери в Уитби и о тех чудесах, которые она там видела, Джоанне все равно не удалось бы заснуть. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к долгому, навевающему дремоту рассказу Хадвин, после чего принялась подсчитывать количество низких гнусавых голосов, храпевших в дальнем конце зала, стараясь не думать о том, что именно Паэн обнаружит в Уитби. Если это действительно был Матье, разыскивающий Паэна, он наверняка принес новости о какой-нибудь новой войне, для которой Меркадье собирал своих самых лучших воинов, либо какие-нибудь дурные вести о замке Рошмарен или о его брате-послушнике.
К рассвету Джоанну совершенно измучила бессонница, и у нее едва хватило сил открыть покрасневшие заплаканные глаза навстречу утреннему свету. Она оставалась в постели и после того, как Хадвин уже поднялась, и вынуждена была терпеть игривые намеки насчет тех женщин, которые имели привычку подолгу залеживаться по утрам в первые дни беременности. Эти слова вызвали у нее новый приступ тихих слез, которые ей с трудом удалось подавить, уткнувшись носом в соломенный тюфяк.
Наконец Джоанна встала с постели и резко прервала намеки Хадвин, заявив, что ее глаза слезились потому, что в них попала пыль из тюфяка. Возмущенный голос Хадвин преследовал ее даже во дворе, а потом возле тазов для умывания, установленных рядом с очагом, где стряпуха пекла хлеб.
Выйдя во двор, Джоанна направилась к одному из амбаров, где хранилась шерсть, и, чтобы хоть чем-то занять себя, принялась выметать оттуда прошлогоднюю пыль, после чего присоединилась к Хадвин, пересчитывавшей и латавшей огромные мешки, которые в июне будут подвешены к стропилам, набитые шерстью нового настрига. Она первой заметила из дверей амбара Паэна и Матье, которые направлялись вниз по покрытому мокрым снегом склону холма в обществе третьего человека верхом на лошади, закутанного в несколько плащей. Она выбежала им навстречу из ворот и, поравнявшись с ними на полпути к усадьбе, узнала, что Паэн и Матье привезли с собой в Гандейл священника.
* * *
— Итак, я отправился на поиски Паэна, чтобы убедиться в том, что он не застрянет надолго на севере, и привезти его к Меркадье, который собирает армию для усмирения бунтовщиков. — Матье улыбнулся Джоанне. — Любой человек, который надеется в ближайшие годы добиться милости короля Ричарда, должен быть готов дать ему ответ, где он находился, когда армии короля осаждали Ноттингем, чтобы подавить мятеж своего брата Иоанна.
Джоанна тяжело вздохнула:
— Вам лучше уехать от нас, Матье. Паэну вовсе незачем… Паэн накрыл ее руку своей.
— Джоанна, я должен ехать. Речь идет о моем короле, который сражается за свою корону…
— А достоин ли он этой короны? Его правление не принесло нам ничего, кроме новых налогов, и он говорил торговым партнерам моего дяди, что с удовольствием продаст Лондон хоть самому дьяволу, лишь бы цена оказалась достаточно высокой, чтобы он мог набрать себе крупную армию для новых крестовых походов. Неужели тебе так необходимо вставать под знамена такого короля, Паэн?
Паэн нахмурился:
— Независимо от того, захочет ли король видеть меня в своих рядах, я поеду на юг, чтобы сражаться на его стороне. Когда мы собирались отплыть в Палестину, я принес ему клятву верности и теперь обязан защищать его до тех пор, пока он не будет восстановлен на троне Англии. Даже Меркадье не отвернулся бы от него в такую минуту. — Его голос смягчился:
— Ведь я поклялся тебе, Джоанна, что подниму свой меч только в том случае, если он понадобится моему королю. Сейчас это время пришло.
— И ты привез к нам в дом священника, чтобы он отслужил побольше месс за спасение твоей души, пока ты сражаешься на юге?
Паэн улыбнулся:
— Неужели ты еще не догадалась?
Джоанна перевела взгляд с Паэна, не спускавшего с нее глаз, на дрожащую фигуру, съежившуюся возле ямы с горящим углем.
— Мы ведь с тобой решили, что не можем пожениться, иначе твое имя, как и то, что я жива, станет известно всей округе, а нам сейчас нельзя рисковать.
Матье рассмеялся.
— Этот священник прибыл на север на том же корабле, что и я, — пояснил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87