Маргарет раскрыла рот, а потом снова закрыла, поняв, что у нее нет ответов на его доводы. Это было слишком неожиданно. Она никогда раньше не думала о покупке вещей в такой плоскости.
— Пойдемте, сударыня? — Он предложил ей руку. Маргарет неохотно приняла его руку, слегка вздрогнув, когда ощутила его твердые мускулы под мягкой тканью черного фрака.
— Надеюсь, Моррис будет на балу, и мы сможем обсудить с ним мой законопроект, — сказал Филипп.
Между тем Маргарет остановилась, заметив какое-то движение сквозь перила лестницы, ведущей к детской. Вдруг она вспомнила свое детство. Как она лежала без сна, дожидаясь когда придет мать показать ей свой наряд перед тем, как уйти куда-нибудь. Может быть, и Аннабел захочет посмотреть на ее платье.
Маргарет решила сделать попытку.
— Давайте перед уходом пожелаем Аннабел доброй ночи,
— Зачем?
«Затем, что это ваша дочь. Затем, что вы должны интересоваться ею. Затем, что, даже если это не так, вам хотя бы следовало делать вид для окружающих». Нет, этот аргумент не годится. Маргарет сразу же отбросила его. По ее наблюдениям, Филипп не из тех, кто слишком интересуется мнением окружающих. И это хорошо, потому что, когда его законопроект будет принят и он вдруг объявит благовоспитанному обществу, что вовсе даже не женат, у многих брови полезут вверх.
— Я хочу показать ей свое новое платье, — просто сказала Маргарет.
— Пять минут, не больше.
К счастью, Филипп согласился. Она не знала, почему он сдался, да это и не важно. Важно, что он согласился.
Когда они вошли в детскую, Аннабел уже сидела на диванчике у окна. Увидев их, она нахмурилась.
Маргарет решила, что не стоит обращать на это внимание. Она подозревала, что хмурый вид — обычная реакция Аннабел на любого, словно ей было нужно отвергнуть человека из боязни, что он может отвергнуть ее.
— Добрый вечер, Аннабел. Я пришла показать вам свое платье. — И Маргарет подняла руки и повернулась.
— На нем нет никаких оборок, а вот у бабушки есть, — сказала Аннабел, а потом добавила: — Я практиковалась в шахматы.
— Каким образом? — спросила Маргарет. Аннабел скорчила гримаску.
— Бабушка говорит, что это неподходящая игра для леди, вот мне и пришлось играть с самой собой, а когда знаешь, что ты сейчас сделаешь, выиграть трудно. Вы поиграете со мной?
— Мы сейчас уходим. — Поспешный запрет, наложенный Филиппом, вызвал у Маргарет раздражение. Бесценный законопроект может и подождать десять минут. — Но у нас есть время, чтобы начать партию, — сказала Маргарет. Конечно, потом Филипп выскажет ей свое неудовольствие, но это не так уж и важно. Он всегда отчитывает ее — не за то, так за другое. По крайней мере на этот раз она получит выговор за что-то стоящее.
— У меня все готово. — Аннабел поспешила к маленькому столику, стоявшему перед камином.
— Филипп, почему бы нам не сыграть партию, а Аннабел будет помогать мне?
— Как будто вам нужна помощь! — грустно усмехнулся Филипп и от этого на мгновение стал похож на какого-то; другого человека. Человека молодого и беспечного. Человека, с которым ей очень хотелось бы познакомиться поближе. «Это иллюзия, — поспешно напомнила она себе. — И, как все иллюзии, опасная».
Маргарет смотрела, как Филипп пытается усесться на детском стульчике.
— Мне больше всего нравятся кони, — сказала Аннабел. — Можно я сначала пойду конем?
— Примерное правило для начинающего состоит в том, что нужно сделать несколько ходов пешками, прежде чем ввести в игру коней, — сказала Маргарет.
— Как? — спросил Филипп. — Когда вы играли со мной, вы этого не сделали. Маргарет мягко улыбнулась.
— Но ведь я не начинающая.
— Плох тот джентльмен, который не умеет проигрывать, но еще хуже тот, кто не умеет выигрывать, — проворчал Филипп.
— А я не джентльмен!
— Нет. — Глаза Филиппа остановились на кремовых холмиках ее грудей, выступающих из выреза платья. — Вы определенно не джентльмен.
Кожу у Маргарет начало покалывать, когда она ощутила как груди у нее в ответ на эти слова отвердели. Она быстро нагнулась над доской, пытаясь скрыть свою непроизвольную реакцию. Филипп ни в коем случае не должен заподозрить как он ее волнует. Иначе его мнение о ней как о продажной женщине только укрепится.
— Так мы будем играть? — В смятенные мысли Маргарет проник обиженный голосок Аннабел, и она ухватилась за шахматную доску, точно за спасательный круг.
— Да. Прежде чем сделать ход, вы должны хотя бы приблизительно представлять себе следующие четыре хода, — сказала Маргарет.
— Зачем? — осведомилась Аннабел.
— Шахматы очень похожи на войну. Нельзя просто кинуться в гущу сражения и надеяться, что победишь, — объяснила Маргарет.
— Я знаю многих политических деятелей, которые уверены в противоположном, — пробормотал Филипп. Маргарет пропустила его слова мимо ушей.
— Нужно иметь план действий, Аннабел.
— Это не очень-то интересно. — В голосе девочки слышалось сомнение.
— Интересно будет, когда вы начнете выигрывать. Начнете использовать свой ум в борьбе с противником и побеждать его. Почему бы вам не поставить эту пешку вот сюда?
Аннабел поставила.
Через семь минут Маргарет объявила о своей очевидной победе.
— Он попался. Нужно было бы сделать еще шесть ходов, но его проигрыщ неизбежен.
— Правда? — Аннабел внимательнее всмотрелась в доску.
— Нет, — настаивал Филипп. — Я еще могу выиграть.
— Только если бы я вам поддалась, — возразила Маргарет. — А я испытываю слишком большое уважение к вашему интеллекту, чтобы пойти на это.
— «Женщина никогда не должна побеждать мужчину», — процитировала Аннабел бабушку.
— Поскольку женщины — слабый пол, у них редко бывает такая возможность, — сказал Филипп.
— Имеется в виду слабость физическая, а не умственная, — возразила Маргарет на это замечание. — Я еще не встречала доказательств того, что женщины не так умны, как мужчины.
— Значит, вы не так много наблюдали за обществом, — сказал Филипп.
— Общество доказывает мою правоту! Закон очень мало защищает женщин, поэтому они манипулируют мужчинами, чтобы сделать свою жизнь хоть немного более сносной.
«Манипулируют, как это делала Роксана?» — подумал Филипп и тут же отбросил эту мысль. Роксана была у него под защитой. Ей незачем было беспокоиться о своем положении в глазах закона. Он даже согласился… Он постарался прогнать болезненные воспоминания.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пожаловалась Аннабел.
— Не важно. — Филипп встал. — Ваша мачеха не права.
— Беспрекословные утверждения не могут заменить обоснованных аргументов, — сказала Маргарет.
— Тема закрыта. Мы едем к Ливенджерам. Маргарет подавила жгучее желание чем-нибудь запустить. в него. Чем-нибудь тяжелым. Как смеет он заявлять, что тема закрыта, просто потому, что у него не хватает аргументов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86