Она едва сдержала горький смех. Похоже, это становится главным принципом ее жизни: ей приходится мириться с тяжелой реальностью, оставив бесполезное ожидание исполнения желаний.
«Возможно, твое горе меньше из-за того, что ты давно привыкла к мысли о смерти Роберта, многих лет не получая от него ни весточки», – прошептал ей внутренний голос.
Этот голос был слаб, но она была целиком с ним согласна. Однако то, что она узнала, было слишком ошеломляющим. Тряхнув головой, чтобы избавиться от путаницы в мыслях, Элизабет пристально посмотрела на стоящего перед ней человека.
У Роберта – нет, у Александра, напомнила она себе – хватило совести, чтобы смутиться оттого, что он ей рассказал, хотя после всего, что произошло, ей не следует обольщаться. Он и свое смущение вполне мог изобразить.
Элизабет направила на него щипцы и требовательно спросила:
– Почему ты мне это говоришь сейчас, и откуда мне знать, что это не очередное притворство? Может, ты задумал что-нибудь против меня и моих людей?
Она с радостью заметила, что он поморщился. Но это лишь добавило боли в груди и сделало тяжелее рану, уже нанесенную ее сердцу.
– Я сказал тебе правду, потому что стал противен самому себе из-за этого обмана. – Он судорожно сглотнул, устремив на нее горящий взгляд. – Мои чувства к тебе были искренни, Элизабет. Я не притворялся.
Элизабет молчала, ждала, что еще он скажет.
– А то, что я лгал, – продолжал он хриплым от боли голосом, – объяснялось желанием оградить тебя оттого, что с тобой должно произойти, а также стремлением спасти моего друга Джона. – Александр пристально смотрел на нее, словно умоляя понять. – Леди, я прошу вас запереть Стивена в замке после его возвращения сегодня вечером. Его не будут ждать до новой встречи с Люком через четыре дня. Однако Джон заплатит высокую цену за мой провал, если Стивен спокойно выйдет из замка и сообщит о моем аресте Люку.
– Почему я должна тебе верить? Или вообще о чем-то беспокоиться? – помолчав, произнесла она и тут же поняла, что вопрос прозвучал холодно и, без сомнения, уязвит его.
Она действительно беспокоилась, гораздо больше, чем хотела в этом себе признаться.
На глаза Александра снова легли темные тени, но, кроме этого, в нем ничто не изменилось.
– Ты можешь поступать, как считаешь нужным. Не могу сказать, что бы я делал на твоем месте. Но тем не менее клянусь: все, что я сейчас сказал, является правдой. – Его горе и разочарование были почти осязаемы. – Элизабет, они грозили убить Джона, если я не выполню свою задачу в замке и не соберу информацию для проведения штурма Данливи. Я не могу позволить ему умереть из-за меня. Вот почему я прошу тебя сделать все, что в твоих силах, чтобы спасти Джона. – Полный раскаяния голос Александра стал тише, и почти шепотом он добавил: – Он ни в чем не виноват, его единственной ошибкой было то, что он привязался ко мне, как я к тебе.
Это утверждение вернуло ее боль, сделав ее еще острее. Чтобы скрыть, как сильно действуют на нее его слова, Элизабет покачала головой и горько рассмеялась:
– О, сэр, вы, должно быть, совершеннейший дурак, если полагаете, что я так легко поддалась на ваш обман.
– Нет, Элизабет, – помолчав, тихо ответил он. – Думаю, ты – отважная и великолепная женщина. Я недостоин тебя и не надеюсь, что ты станешь верить мне после того, что произошло. – Он судорожно сглотнул. – Но я хотел, чтобы ты узнала правду от меня. Хочешь верь, хочешь нет.
Элизабет не успела ответить. Из-за двери раздался негромкий голос:
– Миледи! Леди Элизабет, это Эдвин! Откройте, а то нам придется поднять шум и разбудить других гостей!
Александр не двинулся места, когда Элизабет поспешила к дери и подняла засов. Дверь распахнулась, и в комнату вошел начальник стражи Данливи в сопровождении полудюжины лучших воинов замка.
– Схватите его, – негромко произнес начальник стражи, ткнув пальцем в Александра.
Александр смотрел на Элизабет, когда стражники встали стеной между ними.
– Объясните свои действия, – потребовала Элизабет.
– Вам грозит опасность, миледи, – негромко произнес Эдвин. – Мы все здесь из-за этого человека. Он замыслил обман, заставив нас всех поверить, что он…
– Нет нужды вдаваться в подробности, Эдвин, – перебила Элизабет, жестом велев ему замолчать. – Я уже знаю степень опасности и обман, в котором он принимал участие, – спокойно произнесла она, кивнув в сторону Александра.
Управляющий молча переводил взгляд с нее на Александра и обратно, явно в замешательстве, а возможно, даже со страхом. Но Элизабет ему на помощь не пришла. В ее состоянии она не хотела снова слышать перечисление грехов Александра и переживать боль обмана. Это было невыносимо. Она бы просто рухнула без чувств.
А она не могла позволить себе подобной роскоши.
Она была леди Элизабет Селкерк, и у нее имелись обязанности перед своими подданными и перед владениями Данливи. Ей показалось смешным, что она снова чувствует на плечах старое, знакомое бремя. Боже, как она радовалась, что непосильный груз упал с ее плеч. Как надеялась разделить это бремя с человеком, который, как ей казалось, любил ее и которого она тоже любила. Это ее желание было одной из причин, по которой она так легко поверила в обман.
Но теперь все это в прошлом. Она узнала правду, и именно правда сейчас имела значение в определении того, что необходимо делать.
Выпрямившись и сжав челюсти, чтобы не выдать переполнявших ее эмоций, она устремила взгляд мимо Эдвина, мимо начальника гвардии и мимо его солдат… прямо в глаза сэра Александра д'Ашби. В этих глазах читалась такая же мука, какую испытывала она, и такая же стойкость, какую она пыталась проявить. Эта схожесть, а также еще тлеющие чувства – желание и эмоции, которыми, казалось, было заполнено пространство между ними, отозвались в ее израненном сердце острой болью.
– Этот человек уже признался, кем является на самом деле, сообщил масштабы заговора, который планируется против нас, – тихо произнесла Элизабет. Все еще глядя на Александра, она слегка приподняла брови. – Остается только решить, что мне следует делать.
Глава 11
Была глубокая ночь.
Сидя на полу, Александр поднял глаза на ставни с деревянным засовом, прислушиваясь к потокам ливня, низвергавшегося на замок. Ритм и сила бури менялись, чередуясь с порывами влажного бриза, но эти звуки давали желанное отвлечение от мыслей, которые мучили его на протяжении многих часов.
По приказу Элизабет его заперли в спальной комнате, которую они когда-то делили. Это можно было бы считать удачей, но для него это явилось проклятием, поскольку здесь каждый угол напоминал о ней. И о них обоих. И потому ни одна темница не могла сравниться с этой по мучениям.
Ему сказали, что дальше по коридору будет поставлен часовой, чтобы приглядывать за дверью, стараясь не привлекать внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69