Опять эти дурацкие условности! Немедленно открой пакет! – потребовал он.
Девушка замерла. Сердце ее забилось быстрее, а во рту пересохло. Подарок для нее. Что происходит? Сначала поцелуи, теперь подношение. Уж не вздумал ли барон и в самом деле стать ее любовником? Впрочем, на подарок в любом случае стоит взглянуть. Аманда обязательно поинтересуется ее мнением.
Элиза дрожащими пальцами развязала ленту, сняла лаковую бумагу и увидела изящный, обитый дорогой кожей сундучок. Подняв крышку, она обнаружила прекрасный дорожный несессер с уймой полезных вещичек. Для дальних путешествий он подходит как нельзя лучше. Превосходный подарок!
Фридрих внимательно наблюдал за лицом девушки, и, когда глаза Элизы восхищенно вспыхнули, расплылся в довольной улыбке. Девушка осторожно погладила сундучок и принялась внимательно разглядывать его содержимое.
– Все это восхитительно, и… мне очень нравится, – искренне сказала она.
– Я бы очень хотел увидеть, как будут смотреться в твоих волосах эти гребни, – заметил Ауленберг и осторожно предложил: – Быть может, ты позволишь мне расчесать твои кудри?
Элиза тут же испуганно захлопнула сундучок.
– А ведь за тобой остался долг. Ты забыла вчерашний проигрыш? – усмехнулся барон. – Надеюсь, ты сдержишь обещание?
Пожав плечами, девушка решительным движением схватила стул и с шумом поставила его посредине комнаты.
– Делать нечего, подчиняюсь грубой силе, – заявила она и уселась на стул со страдальческим видом.
Озадаченный ее послушанием, Фридрих внимательно заглянул ей в лицо. Глаза были опущены, но губы предательски дрожали, словно Элиза продолжала все еще с ним спорить. Усмехнувшись, Ауленберг принялся разбирать высокую прическу девушку, небрежно швыряя на стол шпильки.
Когда волосы упали на плечи Элизы свободной волной, барон осторожно взял их в руки, словно взвешивая, и с наслаждением вдохнул уже знакомый аромат жасмина. Ему нестерпимо захотелось окунуть свое лицо в дурман этих белокурых прядей, но он сумел справиться со своим волнением. Достав из несессера щетку, Фридрих принялся осторожно расчесывать эти роскошные волосы. Вдоволь налюбовавшись их солнечным светом, он пропустил сквозь пальцы вьющиеся золотистые пряди и аккуратно закрепил их на девичьей головке парой гребешков.
Элиза послушно сидела на стуле, не решаясь двинуться с места. Ее густые ресницы дрожали, а на нежных щечках играл румянец смущения. По всему телу бежали предательские мурашки. Прикосновение мужских рук к ее волосам вызвало в Элизе неведомое ранее томление. Больше всего ей хотелось, чтобы все это продолжалось до бесконечности; она хотела погрузиться в забытье, отбросить в сторону свою стыдливость и вечное упрямство, прильнуть к губам Фридриха, обвить его шею руками…
Ауленберг отошел в сторону, чтобы полюбоваться творением рук своих, и мгновенно угадал по румянцу на щеках Элизы, что сумел разбудить в девушке первые искры желания. Теперь он наслаждался своим первым достижением на пути любви. Неторопливый метод покорения строптивицы весьма ему понравился, в этом было что-то весьма свежее, остроумное, оригинальное, а девушка сейчас казалась еще более очаровательной, чем обычно.
Срывающимся голосом Элиза попросила налить ей воды, чувствуя, что в горле у нее пересохло. Фридрих услужливо подал бокал. Сделав пару глотков, девушка почувствовала себя немного лучше и, облегченно вздохнув, пересела на диван возле книжного шкафа, причем устроилась в невероятно обольстительной позе. Ауленберг, знающий в этом толк, мысленно облизнулся. Похоже, девчонка начинает приходить в себя после долгого сна, в который ее сумела погрузить слишком заумная наставница в пансионе. Коварно улыбаясь, барон приблизился к девушке и по-кошачьи довольно улыбнулся, увидев, что она мгновенно собралась в комок и с опаской на него уставилась. Сделав вид, что не обратил на это внимания, Фридрих повернулся к шкафу и начал изучать книги.
– Ты скучаешь по Франции? По своему пансиону, по учителям и подругам?
– Да, – кивнула она головой и, вздохнув, задумчиво заговорила: – Как странно… Сейчас я вспоминаю о тех временах с нежностью. Когда меня маленькой девочкой привезли во Францию, все поначалу казалось там чужим. Но со временем я полюбила эту страну. Там я научилась думать, читать, мыслить, ценить свободу… Теперь мне уже родные места кажутся тоскливыми и скучными. Австрия разительно отличается от тех стран, которые я видела, – от Франции, Германии, Бельгии и Швейцарии. Здесь все погружено в какой-то древний сон.
– И после этого ты говоришь, что у тебя нет склонности к сентиментальности? Могу заверить, что лирических чувств у тебя вполне достаточно. Единственное, чего тебе не хватает, так это – смелости.
– Моя смелость понадобится мне, когда я добьюсь самостоятельности, – вздернув повыше подбородок, заявила Элиза и встала с дивана.
В это же мгновение Фридрих шагнул к ней, и девушка оказалась в опасной близости от барона. Темные бездонные глаза Ауленберга влекли ее к себе, в неведомую и прекрасную страну, в которой она никогда не бывала… Заглянув в эту глубину, девушка покачнулась и чуть подалась вперед. Ей захотелось упасть в жаркие объятия и вновь ощутить вкус поцелуя! Закрыв глаза, она послушно протянула губы в ожидании волшебного чуда, которое вчера вспыхнуло в ней томительным желанием…
Несколько бесконечно долгих секунд они стояли неподвижно, а потом… Фридрих отошел в сторону.
Вспыхнув, Элиза быстро отвернулась и, схватив первую попавшуюся книгу, спрятала в ней лицо, тщетно пытаясь скрыть свое смущение. Господи, что это на нее нашло?..
– Какую книгу ты так внимательно изучаешь? – голос барона звучал совершенно спокойно, словно между ними не произошло ничего особенного.
Избегая смотреть ему в лицо, девушка молча протянула томик.
– О Боже, басни Эзопа! – Фридрих с мученическим видом прикрыл глаза рукой. – Значит, мы уже дошли до притч и нравоучений. Похоже, ты собираешься стать настоящим «синим чулком». Я этого долго не вынесу.
– Не думаю, что наше заточение продлится очень долго, – оскорбленная его замечанием, Элиза решительно открыла книгу. – Кстати, больше всего я люблю басню о лисе и винограде. Вы ее знаете?
И она с невозмутимым видом принялась читать историю о незадачливой лисице, не сумевшей полакомиться виноградом. Фридрих, на которого подобные вещи всегда нагоняли скуку, на сей раз выслушал басню с некоторым интересом. Любопытно, девчонка выбрала эту басню случайно или же с намеком? Быть может, она опасается, что он откажется от нее из-за того, что не может достичь своей цели? Конечно же… Это – месть за то, что он упустил возможность ее поцеловать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Девушка замерла. Сердце ее забилось быстрее, а во рту пересохло. Подарок для нее. Что происходит? Сначала поцелуи, теперь подношение. Уж не вздумал ли барон и в самом деле стать ее любовником? Впрочем, на подарок в любом случае стоит взглянуть. Аманда обязательно поинтересуется ее мнением.
Элиза дрожащими пальцами развязала ленту, сняла лаковую бумагу и увидела изящный, обитый дорогой кожей сундучок. Подняв крышку, она обнаружила прекрасный дорожный несессер с уймой полезных вещичек. Для дальних путешествий он подходит как нельзя лучше. Превосходный подарок!
Фридрих внимательно наблюдал за лицом девушки, и, когда глаза Элизы восхищенно вспыхнули, расплылся в довольной улыбке. Девушка осторожно погладила сундучок и принялась внимательно разглядывать его содержимое.
– Все это восхитительно, и… мне очень нравится, – искренне сказала она.
– Я бы очень хотел увидеть, как будут смотреться в твоих волосах эти гребни, – заметил Ауленберг и осторожно предложил: – Быть может, ты позволишь мне расчесать твои кудри?
Элиза тут же испуганно захлопнула сундучок.
– А ведь за тобой остался долг. Ты забыла вчерашний проигрыш? – усмехнулся барон. – Надеюсь, ты сдержишь обещание?
Пожав плечами, девушка решительным движением схватила стул и с шумом поставила его посредине комнаты.
– Делать нечего, подчиняюсь грубой силе, – заявила она и уселась на стул со страдальческим видом.
Озадаченный ее послушанием, Фридрих внимательно заглянул ей в лицо. Глаза были опущены, но губы предательски дрожали, словно Элиза продолжала все еще с ним спорить. Усмехнувшись, Ауленберг принялся разбирать высокую прическу девушку, небрежно швыряя на стол шпильки.
Когда волосы упали на плечи Элизы свободной волной, барон осторожно взял их в руки, словно взвешивая, и с наслаждением вдохнул уже знакомый аромат жасмина. Ему нестерпимо захотелось окунуть свое лицо в дурман этих белокурых прядей, но он сумел справиться со своим волнением. Достав из несессера щетку, Фридрих принялся осторожно расчесывать эти роскошные волосы. Вдоволь налюбовавшись их солнечным светом, он пропустил сквозь пальцы вьющиеся золотистые пряди и аккуратно закрепил их на девичьей головке парой гребешков.
Элиза послушно сидела на стуле, не решаясь двинуться с места. Ее густые ресницы дрожали, а на нежных щечках играл румянец смущения. По всему телу бежали предательские мурашки. Прикосновение мужских рук к ее волосам вызвало в Элизе неведомое ранее томление. Больше всего ей хотелось, чтобы все это продолжалось до бесконечности; она хотела погрузиться в забытье, отбросить в сторону свою стыдливость и вечное упрямство, прильнуть к губам Фридриха, обвить его шею руками…
Ауленберг отошел в сторону, чтобы полюбоваться творением рук своих, и мгновенно угадал по румянцу на щеках Элизы, что сумел разбудить в девушке первые искры желания. Теперь он наслаждался своим первым достижением на пути любви. Неторопливый метод покорения строптивицы весьма ему понравился, в этом было что-то весьма свежее, остроумное, оригинальное, а девушка сейчас казалась еще более очаровательной, чем обычно.
Срывающимся голосом Элиза попросила налить ей воды, чувствуя, что в горле у нее пересохло. Фридрих услужливо подал бокал. Сделав пару глотков, девушка почувствовала себя немного лучше и, облегченно вздохнув, пересела на диван возле книжного шкафа, причем устроилась в невероятно обольстительной позе. Ауленберг, знающий в этом толк, мысленно облизнулся. Похоже, девчонка начинает приходить в себя после долгого сна, в который ее сумела погрузить слишком заумная наставница в пансионе. Коварно улыбаясь, барон приблизился к девушке и по-кошачьи довольно улыбнулся, увидев, что она мгновенно собралась в комок и с опаской на него уставилась. Сделав вид, что не обратил на это внимания, Фридрих повернулся к шкафу и начал изучать книги.
– Ты скучаешь по Франции? По своему пансиону, по учителям и подругам?
– Да, – кивнула она головой и, вздохнув, задумчиво заговорила: – Как странно… Сейчас я вспоминаю о тех временах с нежностью. Когда меня маленькой девочкой привезли во Францию, все поначалу казалось там чужим. Но со временем я полюбила эту страну. Там я научилась думать, читать, мыслить, ценить свободу… Теперь мне уже родные места кажутся тоскливыми и скучными. Австрия разительно отличается от тех стран, которые я видела, – от Франции, Германии, Бельгии и Швейцарии. Здесь все погружено в какой-то древний сон.
– И после этого ты говоришь, что у тебя нет склонности к сентиментальности? Могу заверить, что лирических чувств у тебя вполне достаточно. Единственное, чего тебе не хватает, так это – смелости.
– Моя смелость понадобится мне, когда я добьюсь самостоятельности, – вздернув повыше подбородок, заявила Элиза и встала с дивана.
В это же мгновение Фридрих шагнул к ней, и девушка оказалась в опасной близости от барона. Темные бездонные глаза Ауленберга влекли ее к себе, в неведомую и прекрасную страну, в которой она никогда не бывала… Заглянув в эту глубину, девушка покачнулась и чуть подалась вперед. Ей захотелось упасть в жаркие объятия и вновь ощутить вкус поцелуя! Закрыв глаза, она послушно протянула губы в ожидании волшебного чуда, которое вчера вспыхнуло в ней томительным желанием…
Несколько бесконечно долгих секунд они стояли неподвижно, а потом… Фридрих отошел в сторону.
Вспыхнув, Элиза быстро отвернулась и, схватив первую попавшуюся книгу, спрятала в ней лицо, тщетно пытаясь скрыть свое смущение. Господи, что это на нее нашло?..
– Какую книгу ты так внимательно изучаешь? – голос барона звучал совершенно спокойно, словно между ними не произошло ничего особенного.
Избегая смотреть ему в лицо, девушка молча протянула томик.
– О Боже, басни Эзопа! – Фридрих с мученическим видом прикрыл глаза рукой. – Значит, мы уже дошли до притч и нравоучений. Похоже, ты собираешься стать настоящим «синим чулком». Я этого долго не вынесу.
– Не думаю, что наше заточение продлится очень долго, – оскорбленная его замечанием, Элиза решительно открыла книгу. – Кстати, больше всего я люблю басню о лисе и винограде. Вы ее знаете?
И она с невозмутимым видом принялась читать историю о незадачливой лисице, не сумевшей полакомиться виноградом. Фридрих, на которого подобные вещи всегда нагоняли скуку, на сей раз выслушал басню с некоторым интересом. Любопытно, девчонка выбрала эту басню случайно или же с намеком? Быть может, она опасается, что он откажется от нее из-за того, что не может достичь своей цели? Конечно же… Это – месть за то, что он упустил возможность ее поцеловать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67