— Ро в отчаянии вздохнул, злясь на свою неспособность ясно и четко выразить мысль. — Я сам не знаю, что я имел в виду, — признался он. — Но я считаю, что нам нужно серьезно обдумать это.
Джесси со вздохом кивнул.
— Я постоянно думаю об этом. По ночам я вообще не могу думать ни о чем другом…
Подойдя к другу, Ро обнял его за плечи. И только заметив удивленное выражение на лице Джесси, понял, какой новый и неожиданный жест только что сделал. Раньше все время Джесси обнимал Ро. На этот раз Ро обнял его. Они улыбнулись друг другу.
— Не тревожь себя мыслями о женщинах, друг! Кажется, в последние дни я тоже могу думать только об этом. Должно быть, виноват горный воздух…
— Не думаю, что это из-за воздуха, приятель, — серьезно ответил Джесси. — Держу пари, что тебя тревожит эта новая дверь между твоей кроватью и местом, где лежит на своем тюфяке Мегги…
Ро от удивления открыл рот. В этой жизни Джесси явно понимал больше, чем считали остальные.
Звук шлепающих по грязи ног привлек их внимание. Обернувшись к двери, он увидел Мегги, пересекшую двор. Над головой она держала фартук из простого домотканого полотна, чтобы хоть как-то уберечься от потоков дождя. Однако он не спасал подол ее юбки, промокший насквозь, пока Мегги добежала, наконец, до дровяного сарая.
— Там настоящий ливень, — задыхаясь, произнесла она.
Улыбка ее показалась Ро прекрасной и радостной. Он не мог припомнить, когда в последний раз видел Мегги в таком настроении. Нет, мог: он понял, где уже видел эту очаровательную улыбку — она была частые воспоминаний, преследовавших его во сне и наяву.
— Как дела у твоего отца? — спросил Ро, радуясь, что есть предлог заговорить с ней.
— Не намного лучше, — ответила Мегги. — Он наконец-то заснул. Но больная нога ноет, как никогда раньше.
— Он слишком много работал, — сказал Ро.
— Это моя вина, — тихо заметил Джесси. — Из-за того, что я отлеживался, ему пришлось больше работать.
— Здесь нет ничьей вины! — поспешно уверила его Мегги. — Анри делает то, что ему нравится. Просто этим летом его часто одолевают тревожные мысли, и он слишком много времени проводит на ногах, стараясь отвлечься от них. Джесси растерялся.
— А о чем папа так волнуется? Ему никто не ответил.
— Мне кажется, что дождливая погода особенно плохо влияет на его ревматизм, — сказал Ро. Мегги кивнула.
— Я заварила ему кору дикой вишни, чтобы облегчить боль, но обычно я добавлю в настой змеиный корень, а сейчас он кончился…
— Я мог бы сходить и принести немного, — вызвался Джесси.
— В такой дождь? — спросила Мегги. — Ты определенно подхватишь воспаление легких, роясь в лесу под таким дождем!
Джесси на мгновение согласился с разумными словами сестры, потом глаза его засверкали.
— Я могу спуститься на муле к хижине Бруди. У мамаши Бруди есть разные коренья, ведь так?
— Да, правда, — признала Мегги.
— Дорога почти все время идет вдоль хребта, — продолжал Джесси. — И я мог бы надеть папин кожаный плащ, так что вряд ли промокну.
Мегги заколебалась.
— Я знаю дорогу так же хорошо, как свое имя, — успокаивал ее Джесси. — Я не собьюсь и не заплутаю, не бойся!
Мегги кивнула.
— Хорошо, если ты съездишь, Джесси, — сказала она.
Молодой человек широко улыбнулся.
— Я вернусь до заката, — пообещал он. — И принесу змеиный корень.
— И спроси мамашу Бруди: может, есть какое-нибудь средство получше?
— Я спрошу, — сказал Джесси. — Но я уверен, что если бы что-нибудь было, ты бы уже давно дала это папе.
Он с виноватым видом повернулся к Ро.
— Извини, я не могу остаться и помочь тебе с кровельной дранкой, Ро. Я должен принести эти корни для папы.
— Не волнуйся! Я вполне смогу справиться сам. — Молодой человек кивнул. Он просто сиял от сознания своей ответственности и желания оправдать надежды, которые на него возлагались.
— Мне лучше отправиться прямо сейчас, — сказал Джесси, снимая с крючка свою широкополую шляпу.
— Не забудь плащ! — предупредила Мегги.
— Он висит на гвозде в амбаре, — успокоил ее Джесси. — Когда я выйду за дверь, то буду укрыт со всех сторон, как водяная черепаха в высокой траве.
С этими словами он вышел и поспешно направился к амбару. Ро и Мегги смотрели ему вслед. Как только он исчез за широкой дверью, Ро вернулся к своему занятию. Мегги нерешительно остановилась у порога.
— Я уверена, с ним все будет в порядке, — сказала она.
— Конечно, — согласился Ро. — Джесси знает каждый дюйм в этих горах и в случае чего способен позаботиться о себе.
Мегги кивнула.
— Знаю, но все равно беспокоюсь… — Ро улыбнулся.
— Хорошо иметь сестру, которая беспокоится о тебе, — сказал он.
Мегги повернулась и окинула Ро долгим, пристальным взглядом.
— У тебя же нет сестер, — это было утверждение, а не вопрос. — Ты мало рассказываешь о своей семье…
— Мне не о ком рассказывать, — ответил Ро. — Мои родители умерли, когда я был еще ребенком. А других своих родственников я почти не знаю.
— Это кажется таким странным — не иметь родственников…
Фраза, произнесенная Мегги, смутила обоих, и между ними повисла долгая, гнетущая тишина, которую нарушил, в конце концов, прощальный возглас Джесси, выходившего из амбара. Мегги помахала рукой брату и смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Ро продолжал работу.
— Думаю, мне надо возвращаться в дом, — сказала Мегги.
Ро посмотрел на нее, потом на двор, залитый дождем.
— Кажется, он и не думает прекращаться, — заметил он. — Плохо, что у тебя нет своего плаща.
Рассмеявшись от мысли, что у женщины может быть свой собственный плащ, Мегги встряхнула фартук и набросила его на плечи.
— Этого вполне достаточно, чтобы перебежать из дома во двор и обратно, — пояснила она.
Улыбка, по которой так скучал Ро, снова заиграла на лице девушки. Скулы тронул ярко-розовый румянец, серо-голубые глаза казались темнее и глубже, чем раньше. Ро смотрел на нее и чувствовал, как внутри разливается тепло, и, словно повинуясь безотчетному порыву, из глубины души вырвались строчки песни, которые он пропел свободно льющимся, насыщенным баритоном:
«Она закуталась в фартук белый, И ее за лебедя принял он…»
Мегги поразил чистый, ясный звук его голоса. Она вдруг осознала, что никогда раньше не слышала, как он поет. В странном порыве единения она подхватила слова и мотив, подпевая высоким голосом и чуть-чуть в нос:
«…Но увы, но что поделаешь, Это всего лишь я, Полли Уон…»
Ро улыбнулся ей, и Мегги ответила на улыбку.
— Это одна из песен, когда-то привезенных из-за океана, которые ты собираешь? — Ро кивнул.
— Да, это старая английская песня, — ответил он. — В давние времена «баллады про убийц» были очень популярны. Мне кажется, сочиняя их, люди хотели рассказать другим о последствиях преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Джесси со вздохом кивнул.
— Я постоянно думаю об этом. По ночам я вообще не могу думать ни о чем другом…
Подойдя к другу, Ро обнял его за плечи. И только заметив удивленное выражение на лице Джесси, понял, какой новый и неожиданный жест только что сделал. Раньше все время Джесси обнимал Ро. На этот раз Ро обнял его. Они улыбнулись друг другу.
— Не тревожь себя мыслями о женщинах, друг! Кажется, в последние дни я тоже могу думать только об этом. Должно быть, виноват горный воздух…
— Не думаю, что это из-за воздуха, приятель, — серьезно ответил Джесси. — Держу пари, что тебя тревожит эта новая дверь между твоей кроватью и местом, где лежит на своем тюфяке Мегги…
Ро от удивления открыл рот. В этой жизни Джесси явно понимал больше, чем считали остальные.
Звук шлепающих по грязи ног привлек их внимание. Обернувшись к двери, он увидел Мегги, пересекшую двор. Над головой она держала фартук из простого домотканого полотна, чтобы хоть как-то уберечься от потоков дождя. Однако он не спасал подол ее юбки, промокший насквозь, пока Мегги добежала, наконец, до дровяного сарая.
— Там настоящий ливень, — задыхаясь, произнесла она.
Улыбка ее показалась Ро прекрасной и радостной. Он не мог припомнить, когда в последний раз видел Мегги в таком настроении. Нет, мог: он понял, где уже видел эту очаровательную улыбку — она была частые воспоминаний, преследовавших его во сне и наяву.
— Как дела у твоего отца? — спросил Ро, радуясь, что есть предлог заговорить с ней.
— Не намного лучше, — ответила Мегги. — Он наконец-то заснул. Но больная нога ноет, как никогда раньше.
— Он слишком много работал, — сказал Ро.
— Это моя вина, — тихо заметил Джесси. — Из-за того, что я отлеживался, ему пришлось больше работать.
— Здесь нет ничьей вины! — поспешно уверила его Мегги. — Анри делает то, что ему нравится. Просто этим летом его часто одолевают тревожные мысли, и он слишком много времени проводит на ногах, стараясь отвлечься от них. Джесси растерялся.
— А о чем папа так волнуется? Ему никто не ответил.
— Мне кажется, что дождливая погода особенно плохо влияет на его ревматизм, — сказал Ро. Мегги кивнула.
— Я заварила ему кору дикой вишни, чтобы облегчить боль, но обычно я добавлю в настой змеиный корень, а сейчас он кончился…
— Я мог бы сходить и принести немного, — вызвался Джесси.
— В такой дождь? — спросила Мегги. — Ты определенно подхватишь воспаление легких, роясь в лесу под таким дождем!
Джесси на мгновение согласился с разумными словами сестры, потом глаза его засверкали.
— Я могу спуститься на муле к хижине Бруди. У мамаши Бруди есть разные коренья, ведь так?
— Да, правда, — признала Мегги.
— Дорога почти все время идет вдоль хребта, — продолжал Джесси. — И я мог бы надеть папин кожаный плащ, так что вряд ли промокну.
Мегги заколебалась.
— Я знаю дорогу так же хорошо, как свое имя, — успокаивал ее Джесси. — Я не собьюсь и не заплутаю, не бойся!
Мегги кивнула.
— Хорошо, если ты съездишь, Джесси, — сказала она.
Молодой человек широко улыбнулся.
— Я вернусь до заката, — пообещал он. — И принесу змеиный корень.
— И спроси мамашу Бруди: может, есть какое-нибудь средство получше?
— Я спрошу, — сказал Джесси. — Но я уверен, что если бы что-нибудь было, ты бы уже давно дала это папе.
Он с виноватым видом повернулся к Ро.
— Извини, я не могу остаться и помочь тебе с кровельной дранкой, Ро. Я должен принести эти корни для папы.
— Не волнуйся! Я вполне смогу справиться сам. — Молодой человек кивнул. Он просто сиял от сознания своей ответственности и желания оправдать надежды, которые на него возлагались.
— Мне лучше отправиться прямо сейчас, — сказал Джесси, снимая с крючка свою широкополую шляпу.
— Не забудь плащ! — предупредила Мегги.
— Он висит на гвозде в амбаре, — успокоил ее Джесси. — Когда я выйду за дверь, то буду укрыт со всех сторон, как водяная черепаха в высокой траве.
С этими словами он вышел и поспешно направился к амбару. Ро и Мегги смотрели ему вслед. Как только он исчез за широкой дверью, Ро вернулся к своему занятию. Мегги нерешительно остановилась у порога.
— Я уверена, с ним все будет в порядке, — сказала она.
— Конечно, — согласился Ро. — Джесси знает каждый дюйм в этих горах и в случае чего способен позаботиться о себе.
Мегги кивнула.
— Знаю, но все равно беспокоюсь… — Ро улыбнулся.
— Хорошо иметь сестру, которая беспокоится о тебе, — сказал он.
Мегги повернулась и окинула Ро долгим, пристальным взглядом.
— У тебя же нет сестер, — это было утверждение, а не вопрос. — Ты мало рассказываешь о своей семье…
— Мне не о ком рассказывать, — ответил Ро. — Мои родители умерли, когда я был еще ребенком. А других своих родственников я почти не знаю.
— Это кажется таким странным — не иметь родственников…
Фраза, произнесенная Мегги, смутила обоих, и между ними повисла долгая, гнетущая тишина, которую нарушил, в конце концов, прощальный возглас Джесси, выходившего из амбара. Мегги помахала рукой брату и смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Ро продолжал работу.
— Думаю, мне надо возвращаться в дом, — сказала Мегги.
Ро посмотрел на нее, потом на двор, залитый дождем.
— Кажется, он и не думает прекращаться, — заметил он. — Плохо, что у тебя нет своего плаща.
Рассмеявшись от мысли, что у женщины может быть свой собственный плащ, Мегги встряхнула фартук и набросила его на плечи.
— Этого вполне достаточно, чтобы перебежать из дома во двор и обратно, — пояснила она.
Улыбка, по которой так скучал Ро, снова заиграла на лице девушки. Скулы тронул ярко-розовый румянец, серо-голубые глаза казались темнее и глубже, чем раньше. Ро смотрел на нее и чувствовал, как внутри разливается тепло, и, словно повинуясь безотчетному порыву, из глубины души вырвались строчки песни, которые он пропел свободно льющимся, насыщенным баритоном:
«Она закуталась в фартук белый, И ее за лебедя принял он…»
Мегги поразил чистый, ясный звук его голоса. Она вдруг осознала, что никогда раньше не слышала, как он поет. В странном порыве единения она подхватила слова и мотив, подпевая высоким голосом и чуть-чуть в нос:
«…Но увы, но что поделаешь, Это всего лишь я, Полли Уон…»
Ро улыбнулся ей, и Мегги ответила на улыбку.
— Это одна из песен, когда-то привезенных из-за океана, которые ты собираешь? — Ро кивнул.
— Да, это старая английская песня, — ответил он. — В давние времена «баллады про убийц» были очень популярны. Мне кажется, сочиняя их, люди хотели рассказать другим о последствиях преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83