Она вспомнила выражение его лица, когда все кончилось и он оставил ее, и, зарывшись лицом в подушку, горько зарыдала. Хотя все это было отвратительно, за долгие месяцы рабства она привыкла к запугиваниям и оскорблениям и жила лишь надеждой на побег. Эта проклятая «львиная игра» была последним испытанием, менее болезненным в физическом смысле, чем все то, что ей пришлось пережить. Она выдержит и сейчас, как выдержала и все остальное.
Для него их насильственная близость была разрушительна, потому что шла вразрез со всеми его моральными принципами. Это был ужасный поступок для такого порядочного человека. Она должна простить его, и, может быть, тогда он сможет простить себя.
Пока она думала о том, что случилось, дрожь понемногу утихла, и она незаметно погрузилась в изнурительный сон. Когда она открыла глаза, день клонился к закату и позднее солнце, проникая сквозь иллюминатор, освещало каюту неяркими лучами. Покачивание корабля и хлопанье парусов говорили о том, что они вышли в море.
Она встала и, оглядевшись вокруг, решила, что, должно быть, это каюта Гэвина. Она была просторной, красиво обставленной, с широкой кроватью и роскошным китайским ковром на дубовом паркете, отполированном до блеска.
Письменный стол и стулья привинчены к полу, а красивый, обтянутый тиком диван встроен в стену. Полки для книг помещены в ниши и прикрыты решетками на случай шторма. Это была уютная комната, именно уютная, а не шикарная.
Хотя она не собиралась занимать каюту Гэвина, она понимала, что он счел своим долгом предложить гостье все самое лучшее. Еще один его подарок, и она должна принять его с благодарностью. Алекс подошла к окну, ее сильно мутило, хотя она никогда не страдала от морской болезни. Море отсвечивало золотом в лучах заходящего солнца. Вдалеке виднелась темная полоска земли, отделявшая воду от неба. Мадура или другой остров? Какая разница! Теперь все это позади.
И только сейчас она наконец осознала тот факт, что она свободна! Плен и унижение остались позади.
И сумасшедшая радость поднялась из глубин ее души. Свобода! Всю жизнь она воспринимала свободу как нечто само собой разумеющееся, но теперь она думает иначе. Свобода – это подарок, которому нет цены, и она бы скорее умерла, чем лишилась ее. Ее мысли вдруг обратились к той стране, что приютила Гэвина, стране, которая заплатила за свою свободу кровью своих сыновей.
Ей захотелось смыть с себя все следы рабства, и она позвонила Сурио.
Он появился немедленно.
– Вы не могли бы принести горячей воды, чтобы я могла помыться? – спросила она.
– Конечно. – Слуга с матросом принесли канистры с горячей водой так быстро, как будто заранее готовились к ее просьбе. Она решила, что таза с водой и губки будет вполне достаточно, и ждала, когда мужчины уйдут. Но Сурио отодвинул деревянную панель в стене, за которой пряталась ванна с высокими бортиками.
– Ванна! – изумилась Алекс. – Я никогда не видела такого ни на одном корабле.
Пока матрос наливал воду в ванну, слуга вышел и вернулся с блюдом еды, губкой, мылом и полотенцами.
Наконец мужчины ушли. Алекс разделась и забралась в горячую воду. Она чуть не заплакала, когда знакомый запах лаванды заполнил маленькое помещение. Аромат тропических цветов опьянял, но запах лаванды она помнила с детства, ее сухие цветы лежали среди одежды в шкафу, лавандой пах лосьон матери, которым она смазывала руки в холодную погоду.
Покраснев от смущения, которое постоянно преследовало ее после близости с Гэвином, она с ожесточением принялась тереть кожу, как будто хотела смыть со своего тела все воспоминания о рабстве и унижениях.
Вода остыла, когда она наконец вылезла и вытерлась. Синяки, которыми была усыпана ее кожа, когда ее впервые привели во дворец, теперь приобрели желтоватый оттенок. Скоро все это пройдет, она и так провела достаточно времени, причитая и оплакивая себя. Пришло время возвращаться к жизни.
Сурио принес длинную юбку и верхнюю тунику из индийского хлопка в мягких голубых тонах. Хотя все это напоминало одежду островов, на этот раз все вещи подходили ей по размеру, и покрой был европейский. Одевшись, она наконец почувствовала себя прежней Алекс, какой была до той минуты, как пираты атаковали «Амстел».
Стараясь приспособиться к качке, она прошлась по каюте и даже съела кусочек хлеба, что принес Сурио. Теперь она решила осмотреться и пришла к выводу, что это не просто каюта Гэвина, нет, тут все устроено с учетом вкуса его жены. Вот почему здесь была ванная и кровать – такая широкая, что на ней могли поместиться двое, и роскошный китайский ковер на полу. Каждая деталь обстановки говорила о его любви к Хелене.
Взгляд Алекс упал на маленький портрет, висевший между шкафом с выдвижными ящичками и книжными полками. Она подошла поближе. С портрета на нее смотрела молодая светловолосая женщина в платье китайского шелка, с лучистой улыбкой на губах. Так вот она какая, Хелена Эллиот! Изумительной красоты женщина и при этом абсолютно земная, которая любила и знала, что ее любят.
Алекс невольно покосилась на кровать. Гэвин и Хелена делили это ложе. Возможно, Хелена умерла именно здесь. Ей не снились кошмарные сны, печальные призраки не преследовали ее. Призраки рождают сожаление, горести и тревоги и никак не способствуют счастливому замужеству.
Еще раз мысленно поблагодарив Гэвина за то, что он поместил ее в своей каюте, она решила наконец устранить возникшую между ними неловкость. Ведь иначе во время длинного путешествия они будут избегать друг друга и мучить себя. Она не хочет этого, а потому должна сделать первый шаг.
Принятое решение придало ей сил, и она подумала, что чем дольше будет тянуть, тем труднее это будет сделать. Завязав волосы на затылке длинной лентой – Сурио позаботился обо всем, – она вышла из каюты и поднялась на палубу. Рулевой стоял за штурвалом, а дежурный офицер нес вахту на мостике. Было так темно, что в двух шагах ничего не видно, но Алекс решила, что это молоденький первый помощник, которому ее представили, когда они поднялись на борт. Он вежливо поклонился, увидев ее.
Она хотела было спросить, где капитан, но тут заметила знакомую фигуру на носу корабля. Гэвин стоял, вглядываясь в темноту и положив руки на поручни. Ветер играл его светлыми волосами. Она не могла отвести от него глаз, сейчас он был похож на мраморное изваяние.
Вытерев внезапно вспотевшие ладони о юбку, она храбро двинулась вперед. Но не дойдя до Гэвина, вдруг остановилась, настигнутая внезапными воспоминаниями о его мужской силе. Она вспомнила, как он поднимался на скалу, как боролся с драконом, как победил султана в безоружном поединке и как нежно и страстно взял ее во время последнего испытания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94