Постарайтесь объяснить сэру Клоду всю серьезность ситуации и необходимость немедленного укрепления города.
– Обязательно! – с жаром поклялся сэр Уильям.
Мужчины обменялись рукопожатиями, и Льюис пристально посмотрел на Оливию. Ей показалось, что в глубине черных глаз таилось сожаление.
Он попрощался с ней. Она едва слышала его голос в шуме толпы. Их руки соприкоснулись. Ей хотелось прижать его ладонь к щеке, но Оливия разжала пальцы и отступила, как диктовали правила этикета. Зато она успела заметить крошечные золотые искорки, усеявшие темную радужку. Маленький шрам над левой бровью.
Жесткая линия его губ слегка смягчилась, и на секунду ей показалось, что он сейчас улыбнется, неотразимо, печально. Совсем как вчера, когда они нашли лошадь в конюшне Хоггет-Смайтов. Но к ее разочарованию, ничего подобного не случилось. Он едва заметно усмехнулся и ушел, прокладывая дорогу в напирающей толпе. За ним плелись сестра Анжелика и Лань Куй.
– Пойдем, дорогая, – устало пробормотал дядя. – Ещё несколько минут, и мы окажемся в безопасности.
Но грудь теснило все сильнее. Скоро она окажется за высокими стенами, окружавшими их дом, и не сможет выйти. Не сможет отправиться во французское посольство и поговорить с Филиппом. Не сумеет помочь Синклеру в деле спасения усталых, голодных беженцев на дороге и в соседних миссиях.
– Нет! – неожиданно воскликнула она. – Есть вещи, которые необходимо сделать в первую очередь! Простите, дядя Уильям!
– Оливия!
Но она не остановилась, не стала слушать протестов дяди. И, быстро повернувшись, стала пробираться назад, но не в направлении французского посольства, а к западной стороне города, к англиканской миссии. Нужно посмотреть, как там устроены люди, убедиться самой. Но одно она знала точно: ни один дипломат не потрудился добраться до миссии.
Тележка, которую тащил бегущий китаец, едва не сбила ее. Ослики и мулы брели по мостовой, таща тяжелые грузы. Китаянки с перебинтованными ногами с трудом ковыляли по камням. Бродячие торговцы расхваливали свой товар. Беженцы из дальних деревень бесцельно шли куда-то.
Сзади послышались громкие вопли. Носильщики, надрываясь, тащили носилки. Верховые разгоняли зазевавшихся бамбуковыми палками.
Оливия попыталась отскочить, но оказалась недостаточно проворной. Палка со свистом опустилась на ее плечи. Девушка вскрикнула от неожиданности и боли, инстинктивно вжалась спиной в толпу. Слуга продолжал орудовать палками, и люди почтительно сторонились.
Ноги Оливии дрожали. Боясь упасть, она безуспешно искала взглядом стену, на которую могла бы опереться.
В бок впился край корзины с рисовыми колобками и чаем, но наглый торговец и не подумал извиниться. Оливия впервые поняла, каково это – быть одетой в грубый костюм китайской крестьянки.
Девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и попыталась различить в людской мешанине блестящие черные волосы и широкие плечи Льюиса Синклера, но уже потеряла его из виду. Запахи пряностей, чеснока, табака и жареного мяса назойливо лезли в ноздри. Но Оливия упорно продолжала пробиваться к англиканской миссии, не понимая, как она могла находить эту часть города интригующей и экзотичной.
Только бы случайно не повернуть к югу!
Миссия находилась на западе, почти параллельно британскому посольству, но на другой стороне широкой оживленной улицы, ведущей от ворот Чэньмэнь.
Оливия боролась с нарастающей слабостью, то и дело, смахивая со лба капли пота. Если она упадет в обморок здесь, посреди улицы, ее, скорее всего, затопчут.
Но тут она вдруг увидела впереди знакомую черную шевелюру и сильные плечи.
– Доктор Синклер! – позвала она, но голос утонул в уличном гаме.
Сзади опять раздались крики всадников, сопровождавших очередные носилки. Оливия, оказавшаяся прямо на дороге, отчаянно старалась уклониться от надвигавшейся опасности. Но никто не хотел посторониться: слишком хорошо знали бедняки вкус бамбуковых палок, при помощи которых расчищали дорогу для носилок важных чиновников и дипломатов.
– С дороги! – крикнул слуга.
Оливия снова попробовала отскочить.
– Доктор Синклер! – Отчаянно вскрикнула она. – Льюис!
Он повернулся и стал искать взглядом в толпе, Оливия, облегченно всхлипнув, помахала рукой. Но тут безжалостный удар опрокинул ее. Она упала на мостовую, под ноги прохожих и конские копыта, но успела инстинктивно закрыть лицо руками и свернуться в клубочек. Пыль из-под копыт душила ее. Что-то больно ткнуло ее в спинy – то ли чья-то нога, то ли угол носилок. Она задыхалась, ловя ртом воздух. И уже смирилась с неизбежным концом, когда откуда-то из кошмарной тьмы протянулась сильная рука и поставила ее на ноги. Ошеломленная, растерянная, Оливия почти ничего не видела. Льюис схватил ее за плечи и стал трясти как куклу.
– Какого дьявола. – прошипел он, бледнея от страха и ярости, – вы тут творите?
– Я…
Она хватала ртом воздух, тщетно стараясь что-то скачать; носилки остановились, и седок требовал узнать, почему задерживается движение. Сквозь море охватившей ее боли пробилась робкая мысль: неужели она выбила из седла одного из сопровождающих носилки всадников?
– Я хотела добраться до англиканской миссии, – пояснила она, наконец, но тут же осеклась, когда занавеска носилок резко откинулась. Увидев лицо седока, девушка побелела как полотно, и Льюис подхватил ее на руки в полной уверенности, что она вот-вот лишится чувств.
– Из всех идиотских, глупых, бессмысленных выходок… – свирепо начал он, но она уже ничего не слышала.
В носилках сидел Филипп…
Глава 5
Ее голова лежала на его плече. Его руки обнимали ее. Сильные, надежные руки.
Льюис, словно одержимый дьяволом, разрезал испуганно колыхавшееся людское море. Сестра Анжелика и Лань Куй старались не отстать.
Даже у дверей англиканской миссии он не подумал поставить Оливию на ноги.
А она не пыталась освободиться. Боль и усталость взяли свое. Фанатичная ненависть на лицах «боксеров», напавших на виллу, казалось, самым безумным образом слилась с бешенством Филиппа при виде загородивших дорогу людей.
Она ослабела от голода и усталости и была совершенно сбита с толку.
– Положите ее, доктор Синклер, – мягко посоветовала сестра Анжелика.
Льюис оглядел до отказа забитый измученными крестьянками и плачущими детишками двор миссии и покачал головой:
– Здесь каждый дюйм свободного пространства на вес золота. Она не ранена. Только устала. Лучшее место для нее – посольский квартал.
– Но разве вам не следует повидаться с епископом Фавье? – с неожиданной настойчивостью спросила монахиня – Если дела в Северном соборе так же плохи, как…
Оливия боролась с обволакивающей усталостью. Почему сестра Анжелика, такая кроткая и спокойная, вдруг заговорила таким тоном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Обязательно! – с жаром поклялся сэр Уильям.
Мужчины обменялись рукопожатиями, и Льюис пристально посмотрел на Оливию. Ей показалось, что в глубине черных глаз таилось сожаление.
Он попрощался с ней. Она едва слышала его голос в шуме толпы. Их руки соприкоснулись. Ей хотелось прижать его ладонь к щеке, но Оливия разжала пальцы и отступила, как диктовали правила этикета. Зато она успела заметить крошечные золотые искорки, усеявшие темную радужку. Маленький шрам над левой бровью.
Жесткая линия его губ слегка смягчилась, и на секунду ей показалось, что он сейчас улыбнется, неотразимо, печально. Совсем как вчера, когда они нашли лошадь в конюшне Хоггет-Смайтов. Но к ее разочарованию, ничего подобного не случилось. Он едва заметно усмехнулся и ушел, прокладывая дорогу в напирающей толпе. За ним плелись сестра Анжелика и Лань Куй.
– Пойдем, дорогая, – устало пробормотал дядя. – Ещё несколько минут, и мы окажемся в безопасности.
Но грудь теснило все сильнее. Скоро она окажется за высокими стенами, окружавшими их дом, и не сможет выйти. Не сможет отправиться во французское посольство и поговорить с Филиппом. Не сумеет помочь Синклеру в деле спасения усталых, голодных беженцев на дороге и в соседних миссиях.
– Нет! – неожиданно воскликнула она. – Есть вещи, которые необходимо сделать в первую очередь! Простите, дядя Уильям!
– Оливия!
Но она не остановилась, не стала слушать протестов дяди. И, быстро повернувшись, стала пробираться назад, но не в направлении французского посольства, а к западной стороне города, к англиканской миссии. Нужно посмотреть, как там устроены люди, убедиться самой. Но одно она знала точно: ни один дипломат не потрудился добраться до миссии.
Тележка, которую тащил бегущий китаец, едва не сбила ее. Ослики и мулы брели по мостовой, таща тяжелые грузы. Китаянки с перебинтованными ногами с трудом ковыляли по камням. Бродячие торговцы расхваливали свой товар. Беженцы из дальних деревень бесцельно шли куда-то.
Сзади послышались громкие вопли. Носильщики, надрываясь, тащили носилки. Верховые разгоняли зазевавшихся бамбуковыми палками.
Оливия попыталась отскочить, но оказалась недостаточно проворной. Палка со свистом опустилась на ее плечи. Девушка вскрикнула от неожиданности и боли, инстинктивно вжалась спиной в толпу. Слуга продолжал орудовать палками, и люди почтительно сторонились.
Ноги Оливии дрожали. Боясь упасть, она безуспешно искала взглядом стену, на которую могла бы опереться.
В бок впился край корзины с рисовыми колобками и чаем, но наглый торговец и не подумал извиниться. Оливия впервые поняла, каково это – быть одетой в грубый костюм китайской крестьянки.
Девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и попыталась различить в людской мешанине блестящие черные волосы и широкие плечи Льюиса Синклера, но уже потеряла его из виду. Запахи пряностей, чеснока, табака и жареного мяса назойливо лезли в ноздри. Но Оливия упорно продолжала пробиваться к англиканской миссии, не понимая, как она могла находить эту часть города интригующей и экзотичной.
Только бы случайно не повернуть к югу!
Миссия находилась на западе, почти параллельно британскому посольству, но на другой стороне широкой оживленной улицы, ведущей от ворот Чэньмэнь.
Оливия боролась с нарастающей слабостью, то и дело, смахивая со лба капли пота. Если она упадет в обморок здесь, посреди улицы, ее, скорее всего, затопчут.
Но тут она вдруг увидела впереди знакомую черную шевелюру и сильные плечи.
– Доктор Синклер! – позвала она, но голос утонул в уличном гаме.
Сзади опять раздались крики всадников, сопровождавших очередные носилки. Оливия, оказавшаяся прямо на дороге, отчаянно старалась уклониться от надвигавшейся опасности. Но никто не хотел посторониться: слишком хорошо знали бедняки вкус бамбуковых палок, при помощи которых расчищали дорогу для носилок важных чиновников и дипломатов.
– С дороги! – крикнул слуга.
Оливия снова попробовала отскочить.
– Доктор Синклер! – Отчаянно вскрикнула она. – Льюис!
Он повернулся и стал искать взглядом в толпе, Оливия, облегченно всхлипнув, помахала рукой. Но тут безжалостный удар опрокинул ее. Она упала на мостовую, под ноги прохожих и конские копыта, но успела инстинктивно закрыть лицо руками и свернуться в клубочек. Пыль из-под копыт душила ее. Что-то больно ткнуло ее в спинy – то ли чья-то нога, то ли угол носилок. Она задыхалась, ловя ртом воздух. И уже смирилась с неизбежным концом, когда откуда-то из кошмарной тьмы протянулась сильная рука и поставила ее на ноги. Ошеломленная, растерянная, Оливия почти ничего не видела. Льюис схватил ее за плечи и стал трясти как куклу.
– Какого дьявола. – прошипел он, бледнея от страха и ярости, – вы тут творите?
– Я…
Она хватала ртом воздух, тщетно стараясь что-то скачать; носилки остановились, и седок требовал узнать, почему задерживается движение. Сквозь море охватившей ее боли пробилась робкая мысль: неужели она выбила из седла одного из сопровождающих носилки всадников?
– Я хотела добраться до англиканской миссии, – пояснила она, наконец, но тут же осеклась, когда занавеска носилок резко откинулась. Увидев лицо седока, девушка побелела как полотно, и Льюис подхватил ее на руки в полной уверенности, что она вот-вот лишится чувств.
– Из всех идиотских, глупых, бессмысленных выходок… – свирепо начал он, но она уже ничего не слышала.
В носилках сидел Филипп…
Глава 5
Ее голова лежала на его плече. Его руки обнимали ее. Сильные, надежные руки.
Льюис, словно одержимый дьяволом, разрезал испуганно колыхавшееся людское море. Сестра Анжелика и Лань Куй старались не отстать.
Даже у дверей англиканской миссии он не подумал поставить Оливию на ноги.
А она не пыталась освободиться. Боль и усталость взяли свое. Фанатичная ненависть на лицах «боксеров», напавших на виллу, казалось, самым безумным образом слилась с бешенством Филиппа при виде загородивших дорогу людей.
Она ослабела от голода и усталости и была совершенно сбита с толку.
– Положите ее, доктор Синклер, – мягко посоветовала сестра Анжелика.
Льюис оглядел до отказа забитый измученными крестьянками и плачущими детишками двор миссии и покачал головой:
– Здесь каждый дюйм свободного пространства на вес золота. Она не ранена. Только устала. Лучшее место для нее – посольский квартал.
– Но разве вам не следует повидаться с епископом Фавье? – с неожиданной настойчивостью спросила монахиня – Если дела в Северном соборе так же плохи, как…
Оливия боролась с обволакивающей усталостью. Почему сестра Анжелика, такая кроткая и спокойная, вдруг заговорила таким тоном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46