Элизабет была ошеломлена. Она двинулась было навстречу Бену, протягивая руку, но остановилась и отдернула ее. Она все поняла и содрогнулась от боли. Отшатнулась, так, как если бы Бен на самом деле ударил ее.
За спиной негромко ахнули, и Бен обернулся. Как он мог забыть о том, что Сара Энн слышит их разговор. Бен отвернулся от Элизабет, подхватил на руки Сару Энн и крепко прижал к груди.
— Все в порядке, Ягодка. Ничего не бойся!
— Не уходи.
Ее личико, так горделиво сиявшее всего пару минут назад, сморщилось. Задрожали губы, наполнились слезами большие зеленые глаза.
— Пожалуйста, — голосок ее дрожал от страха.
— Боже всемогущий, — прошептал он, до глубины сердца тронутый ее просьбой. — Я не уйду, Ягодка. Обещаю. Никто и никогда не тронет тебя, и я сделаю все, чтобы со мной тоже ничего не случилось.
— Обещаешь?
— Обещаю, — твердо сказал Бен.
Как же он посмел несколькими неосторожными словами разрушить у девочки иллюзию безопасности?
Сара Энн обняла его за шею. Он на секунду прикрыл глаза и прижал девочку к себе — нежно и крепко, так, чтобы она вновь почувствовала себя надежно защищенной.
За спиной всхлипнули, а затем раздался лай — громкий и сердитый. Когда Бен вновь открыл глаза и обернулся, Элизабет уже исчезла из конюшни. Испарилась — несмотря на больную лодыжку! Генри был еще здесь. Он осуждающе посмотрел на Бена, облаял его на прощание и поспешил следом за своей хозяйкой.
Бен снова прикрыл глаза и прислонился к перегородке, тихо шепча Саре Энн что-то нежное, успокаивающее. А в душе у него в это время бушевал шторм, и успокоить его невозможно было ничем. Бен проклинал себя за то, сколько ужасных, неповторимых ошибок успел он наделать.
* * *
Элизабет, не обращая внимания на больную ногу, спешила к дому. Ей не терпелось укрыться от всего в спасительной тишине своей спальни.
На словах обвинение ей не было высказано, но лучше бы оно прозвучало вслух. Бен думает, что она каким-то образом причастна к направленным в него выстрелам. Боль от этого была такой сильной, что Элизабет из последних сил пыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания.
Как только Бен мог подумать, что она каким-то образом — прямо или косвенно — связана с этим подлым преступлением? И как он только может думать, что она хотела принести вред Саре Энн? Потому что и это обвинение, пусть и не высказанное вслух, было обращено к ней. Элизабет вспомнила его рассказ о том происшествии в Эдинбурге. Интересно, Бен и тогда подозревал ее? Так, пожалуй, он может дойти до того, что обвинит ее в убийстве — преднамеренном! — ее неродившегося ребенка.
Она опустилась на краешек постели — той самой, на которой они с Беном занимались любовью. Вернее, она думала, что это любовь. Чувствовала себя красивой и желанной. И сама чувствовала страстное желание — впервые в жизни.
А что теперь?
Из глаз Элизабет хлынули слезы. Так она не плакала никогда — даже когда умер Джейми. Тогда она не плакала от потрясения. Не могла поверить в ту смерть. А затем впала в оцепенение.
Бен Мастерс разрушил это оцепенение, вернул ее к жизни. Более того, показал ей прекрасные, неведомые ей прежде стороны жизни. И вот теперь он разбил ее сердце, разрушил робкие надежды на будущее.
Элизабет потеряла счет времени и уже не представляла, как давно лежит и рыдает на постели. Затем до ее сознания донеслись голоса, и она поняла, что все уже вернулись с охоты и теперь завтракают перед началом скачек. После скачек гости начнут разъезжаться по домам. Правда, некоторые из них, и Дрю в том числе, возможно, задержатся еще на день. Но все равно — еще один-два дня, и она останется в этом доме с Барбарой, Хью и этим человеком, который считает, что она способна на убийство. С человеком, которого она полюбила.
Генри тихонько, осторожно вполз на постель, полагая, очевидно, при этом, что его никто не видит, не слышит и не замечает — и тесно прижался к боку Элизабет.
— Что же мне делать, Генри? — спросила она. Он вздохнул — так, словно всей душой готов был помочь, да только не знал, как это сделать.
Пора. Гости, наверное, уже встают из-за стола. Скоро они начнут заключать пари, а конюхи — седлать лошадей.
Элизабет смахнула с ресниц слезы. Она не доставит такой радости Беннету Себастьяну Мастерсу — не даст ему догадаться о том, что она плакала.
Элизабет решительно встала, умылась холодной водой и позвонила в колокольчик, вызывая Эффи, чтобы та помогла ей одеться.
* * *
Бен отвел Сару Энн в ее комнату, помог сменить промокшее платье и дал немного повозиться с Аннабел. Он, как мог, развлекал девочку, вызывая у нее улыбку, а под конец торжественно предложил ей свою руку с тем, чтобы следовать на завтрак. Ей всегда нравилась эта процедура — вероятно, Сара Энн чувствовала себя в такие минуты взрослой дамой.
Они спустились в столовую и обнаружили множество гостей.
Участники охоты похвалялись друг перед другом своими утренними подвигами: кто сколько и каких птиц успел уничтожить за это время. Попутно шел разговор и о предстоящих скачках, о шансах каждой из пяти участвующих в них лошадей. Возбуждение витало в воздухе. Предвкушение настоящего зрелища. Некоторые — немногие — могли видеть Шэдоу на местных соревнованиях, большинство же лишь слышали о нем.
Однако Элизабет до сих пор не появлялась. В роли хозяйки выступала — и при том с превеликим наслаждением — Барбара. Ей помогал Хью, но он почему-то выглядел мрачным. Бен исподволь рассматривал эту парочку, прикидывая в уме, кто из них мог спланировать ту стрельбу из кустов.
Не было видно и Дрю Камерона. Дьявол тут же наслал на Бена беса ревности, и тот принялся нашептывать ему: «А не вместе ли с Элизабет он проводит сейчас время, этот любимец дам?»
Бен пробирался сквозь толпу гостей, держа за руку Сару Энн. В другой руке у нее была зажата Сюзанна. Сара Энн расцветала всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал с ней — особенно, если речь заходила о кукле.
— Мне подарила ее моя мама, — гордо отвечала она.
Улыбка ее стала еще шире, когда она увидела входящего в комнату Дрю. Он тоже увидел Сару Энн и прямиком направился к ней.
— Как поживает юная леди? — спросил он.
— Я упала, — торжествующе объявила Сара Энн. Бен пристально смотрел на Дрю, пытаясь заметить в нем скрытую враждебность. Или жестокость. Двуличность.
И не нашел ничего — кроме сочувствия к Саре Энн. Дрю был одет в жокейский костюм. Волосы тщательно уложены, ни тени неискренности в глазах. Если он что-то сейчас скрывал, то следовало признать его первоклассным актером.
Впрочем, игроки, как правило, всегда хорошие актеры.
— Я не видел вас на охоте сегодня утром, — заметил Бен.
— Ездил знакомиться с трассой, — пояснил Дрю и переключил внимание на Сару Энн:
— Какое красивое платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95