Теперь она смогла в этом убедиться. Девочка опустила голову, глотая слезы, и пошла за своим саквояжем.
Дальнейшее происходило как в тумане. Вот она прощается с сэром Эдуардом, леди Элен, их дочерьми, прислугой; вот выходит в сопровождении садовника Парсонса из дома, вот они бредут к проезжей дороге, где должен остановиться дилижанс… Рут было уже все равно. Прощай навеки веселое, беззаботное детство, радость, свет, родительская любовь и дружба! Будущее темно, пугает своей неопределенностью. Что ее ждет впереди?
Старик садовник, шедший рядом с Рут, бормотал ей прямо в ухо, желая утешить свою юную спутницу:
— Да вы не убивайтесь так, мисс Рут! Что сделано, то сделано, прошлого, известно, не воротишь. Может статься, ваш дядюшка и хороший человек, добрый. Будете жить у него как родная, получше, чем у нашей-то хозяйки. Та и к своим дочкам уж как строга! А он, видно, добрый и богатый джентльмен, раз берет вас к себе.
Рут слышала эти речи словно сквозь сон, не улавливая их смысла. Она сейчас знала только одно — вот придет дилижанс и она навеки простится со всем, что ей дорого и мило.
Стоя на обочине дороги в ожидании прибытия дяди Джона, Рут молила Бога, чтобы дилижанс задержался, а еще лучше совсем не приходил. Но разумом она понимала, что эти моления — лишь наивные детские мечты, которым не суждено сбыться. Все равно сэр Эдуард отошлет ее к дядюшке не сегодня, так завтра или через день.
Наконец послышался стук колес. С бьющимся от страха и волнения сердцем девочка заметила вдали силуэт приближающегося экипажа. Он остановился неподалеку от них, кучер спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Какой-то человек вышел из дилижанса и направился к ней. Боже мой, подумала Рут, неужели этот… это страшилище мой дядя?
Действительно, тот, кто направлялся к ним, вряд ли мог вызвать доверие у кого бы то ни было. Тощий, потрепанный человек неопределенного возраста с испитой физиономией, одетый в хотя и модный, но уже изрядно засаленный сюртук. Его хитрые серые глазки бегали по сторонам, рот кривился в неприятной усмешке. Из-под шляпы торчали, неопрятные седые космы. И именно этот человек оказался ее дядей!
— Ххе… а вот, надеюсь, и моя бедняжка Рут. Совсем уже взрослая девица, настоящая красавица… — начал дядя Джон, еще шире растягивая в улыбке свой гнилозубый рот. — Рад тебя видеть, милая моя, хотя мой покойный братец Бенджамен ничего мне о тебе не говорил, упокой его Господь. Ну, поцелуй же своего дядюшку!
Мерзкая рожа, дохнув перегаром, вплотную приблизилась к ее лицу, коснулась пышных рыжеватых локонов. Девочка в ужасе отпрянула. Если бы старик Парсонс не держал ее за руку, она постаралась бы убежать.
— Мисс Рут, да не бойтесь вы, ведь он ваш дядюшка. Даст Бог, все у вас с ним пойдет хорошо, заживете в Лондоне, — увещевал ее старый садовник, — а вы, мистер Прайс, уж будьте с ней подобрее. Ведь такое у бедняжки горе, сироткой осталась в ее-то годы!
— Уж не сомневайтесь, никто ее не обидит, — пообещал дядя Джон. Он внимательно, с неприятным огоньком в глазах рассматривал девочку. — Ну, Рут, не бойся меня. Бери свои вещи и пойдем. Кучер ведь нас ждать не будет.
Рут в последний раз с тоской огляделась вокруг, словно надеясь, что кто-то придет к ней на помощь, спасет от этого ужасного человека, но рядом не было никого, кроме старика Парсонса. Тот, слегка смутившись, передал дядюшке Джону ее вещи и пробормотал:
— Прощайте, мисс Рут, дай вам Бог всего хорошего. Не забывайте нас.
Тут дядя Джон подхватил девочку под руку, в другую руку взял ее саквояж и устремился к дилижансу. Спотыкаясь, Рут потащилась за ним. Он втолкнул ее внутрь, захлопнул дверцу и крикнул кучеру:
— Можете отправляться!
Через пару секунд экипаж со скрипом и грохотом тронулся с места. Рут приникла к окну. Невыразимая тоска сковала ее сердце. Фигура старого Парсонса, машущего ей на прощание рукой, удалялась, становясь все меньше. Внезапно она почувствовала на своем плече чью-то жесткую руку и отшатнулась в страхе — это был дядюшка Джон.
— Ну хватит, ты не малое дитя. Сейчас же успокойся и веди себя как подобает.
Рут почувствовала, как по ее лицу потекли слезы. Она больше не могла их сдерживать — не могла и не хотела. Она закрыла лицо руками, плечи ее затряслись от рыданий. Дядюшка, недовольно ворча, отвернулся. А Рут все продолжала плакать о своем светлом, безоблачном прошлом. Она знала, что оно больше никогда не вернется. Детство кончилось, дилижанс увозил ее в пугающее, непонятное будущее, навстречу неизвестной судьбе.
Глава 1
1826 год
Тусклое ноябрьское солнце уже село, когда экипаж наконец вполз во двор почтовой станции.
— Переночуем здесь, — сказал мистер Мортон.
— Да, сэр.
Рут вышла из почтовой кареты и окинула все вокруг опытным глазом хозяйки гостиницы. Она вообще не спешила выносить окончательное суждение, пока не увидит, в каком состоянии находится столовое и постельное белье, и не оценит вкуса предложенного им обеда.
— Перекусим попозже, сначала отдохнем немного с дороги, — предложил мистер Мортон.
— Конечно, сэр, — согласилась Рут и посторонилась, давая ему дорогу.
Спустя примерно час она, закончив приводить в порядок волосы и набросив на плечи теплый платок, призванный защитить ее от зимних сквозняков, спустилась к обеду. Но, дойдя до нижней ступеньки лестницы, остановилась в нерешительности. Рут понятия не имела, какую именно из гостиных предоставили мистеру Мортону.
Она поискала взглядом, кого бы спросить, но никого не увидела, хотя откуда-то — скорее всего из распивочной — доносилось глухое бормотание голосов. Пожав плечами, она подошла к первой же двери и легонько постучала. Если мистера Мортона там нет, — что же, она извинится и уйдет.
Знакомый голос пригласил ее войти, что она и не замедлила сделать. Но, войдя, Рут тотчас замерла на месте, ошеломленная. Не веря своим глазам, она уставилась на стоящего перед ней человека.
Нет, это не голос мистера Мортона, и человек с бокалом бренди в руке, повернувший голову к двери, вовсе не мистер Мортон.
— Что такое? — спросил он, мельком взглянув на нее.
Высокий, с каштановыми волосами, одет как настоящий джентльмен. Но изысканный костюм столичного франта не мог скрыть мощных мускулов его плеч и груди.
Несмотря на холодный вечер, сюртук молодого человека висел на спинке стула, а сам он оставался в прекрасного покроя шелковом жилете, ловко охватывавшем плечи и узкую талию. Даже когда он делал что-нибудь простое, например наливал бренди, то двигался с пружинистой и одновременно ленивой грацией тигра. Да, Рут знала этого бесстрашного наездника и великолепного атлета.
Он все еще стоял вполоборота к ней. Но едва он взглянул на нее, как она тотчас узнала это любимое, незабвенное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Дальнейшее происходило как в тумане. Вот она прощается с сэром Эдуардом, леди Элен, их дочерьми, прислугой; вот выходит в сопровождении садовника Парсонса из дома, вот они бредут к проезжей дороге, где должен остановиться дилижанс… Рут было уже все равно. Прощай навеки веселое, беззаботное детство, радость, свет, родительская любовь и дружба! Будущее темно, пугает своей неопределенностью. Что ее ждет впереди?
Старик садовник, шедший рядом с Рут, бормотал ей прямо в ухо, желая утешить свою юную спутницу:
— Да вы не убивайтесь так, мисс Рут! Что сделано, то сделано, прошлого, известно, не воротишь. Может статься, ваш дядюшка и хороший человек, добрый. Будете жить у него как родная, получше, чем у нашей-то хозяйки. Та и к своим дочкам уж как строга! А он, видно, добрый и богатый джентльмен, раз берет вас к себе.
Рут слышала эти речи словно сквозь сон, не улавливая их смысла. Она сейчас знала только одно — вот придет дилижанс и она навеки простится со всем, что ей дорого и мило.
Стоя на обочине дороги в ожидании прибытия дяди Джона, Рут молила Бога, чтобы дилижанс задержался, а еще лучше совсем не приходил. Но разумом она понимала, что эти моления — лишь наивные детские мечты, которым не суждено сбыться. Все равно сэр Эдуард отошлет ее к дядюшке не сегодня, так завтра или через день.
Наконец послышался стук колес. С бьющимся от страха и волнения сердцем девочка заметила вдали силуэт приближающегося экипажа. Он остановился неподалеку от них, кучер спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Какой-то человек вышел из дилижанса и направился к ней. Боже мой, подумала Рут, неужели этот… это страшилище мой дядя?
Действительно, тот, кто направлялся к ним, вряд ли мог вызвать доверие у кого бы то ни было. Тощий, потрепанный человек неопределенного возраста с испитой физиономией, одетый в хотя и модный, но уже изрядно засаленный сюртук. Его хитрые серые глазки бегали по сторонам, рот кривился в неприятной усмешке. Из-под шляпы торчали, неопрятные седые космы. И именно этот человек оказался ее дядей!
— Ххе… а вот, надеюсь, и моя бедняжка Рут. Совсем уже взрослая девица, настоящая красавица… — начал дядя Джон, еще шире растягивая в улыбке свой гнилозубый рот. — Рад тебя видеть, милая моя, хотя мой покойный братец Бенджамен ничего мне о тебе не говорил, упокой его Господь. Ну, поцелуй же своего дядюшку!
Мерзкая рожа, дохнув перегаром, вплотную приблизилась к ее лицу, коснулась пышных рыжеватых локонов. Девочка в ужасе отпрянула. Если бы старик Парсонс не держал ее за руку, она постаралась бы убежать.
— Мисс Рут, да не бойтесь вы, ведь он ваш дядюшка. Даст Бог, все у вас с ним пойдет хорошо, заживете в Лондоне, — увещевал ее старый садовник, — а вы, мистер Прайс, уж будьте с ней подобрее. Ведь такое у бедняжки горе, сироткой осталась в ее-то годы!
— Уж не сомневайтесь, никто ее не обидит, — пообещал дядя Джон. Он внимательно, с неприятным огоньком в глазах рассматривал девочку. — Ну, Рут, не бойся меня. Бери свои вещи и пойдем. Кучер ведь нас ждать не будет.
Рут в последний раз с тоской огляделась вокруг, словно надеясь, что кто-то придет к ней на помощь, спасет от этого ужасного человека, но рядом не было никого, кроме старика Парсонса. Тот, слегка смутившись, передал дядюшке Джону ее вещи и пробормотал:
— Прощайте, мисс Рут, дай вам Бог всего хорошего. Не забывайте нас.
Тут дядя Джон подхватил девочку под руку, в другую руку взял ее саквояж и устремился к дилижансу. Спотыкаясь, Рут потащилась за ним. Он втолкнул ее внутрь, захлопнул дверцу и крикнул кучеру:
— Можете отправляться!
Через пару секунд экипаж со скрипом и грохотом тронулся с места. Рут приникла к окну. Невыразимая тоска сковала ее сердце. Фигура старого Парсонса, машущего ей на прощание рукой, удалялась, становясь все меньше. Внезапно она почувствовала на своем плече чью-то жесткую руку и отшатнулась в страхе — это был дядюшка Джон.
— Ну хватит, ты не малое дитя. Сейчас же успокойся и веди себя как подобает.
Рут почувствовала, как по ее лицу потекли слезы. Она больше не могла их сдерживать — не могла и не хотела. Она закрыла лицо руками, плечи ее затряслись от рыданий. Дядюшка, недовольно ворча, отвернулся. А Рут все продолжала плакать о своем светлом, безоблачном прошлом. Она знала, что оно больше никогда не вернется. Детство кончилось, дилижанс увозил ее в пугающее, непонятное будущее, навстречу неизвестной судьбе.
Глава 1
1826 год
Тусклое ноябрьское солнце уже село, когда экипаж наконец вполз во двор почтовой станции.
— Переночуем здесь, — сказал мистер Мортон.
— Да, сэр.
Рут вышла из почтовой кареты и окинула все вокруг опытным глазом хозяйки гостиницы. Она вообще не спешила выносить окончательное суждение, пока не увидит, в каком состоянии находится столовое и постельное белье, и не оценит вкуса предложенного им обеда.
— Перекусим попозже, сначала отдохнем немного с дороги, — предложил мистер Мортон.
— Конечно, сэр, — согласилась Рут и посторонилась, давая ему дорогу.
Спустя примерно час она, закончив приводить в порядок волосы и набросив на плечи теплый платок, призванный защитить ее от зимних сквозняков, спустилась к обеду. Но, дойдя до нижней ступеньки лестницы, остановилась в нерешительности. Рут понятия не имела, какую именно из гостиных предоставили мистеру Мортону.
Она поискала взглядом, кого бы спросить, но никого не увидела, хотя откуда-то — скорее всего из распивочной — доносилось глухое бормотание голосов. Пожав плечами, она подошла к первой же двери и легонько постучала. Если мистера Мортона там нет, — что же, она извинится и уйдет.
Знакомый голос пригласил ее войти, что она и не замедлила сделать. Но, войдя, Рут тотчас замерла на месте, ошеломленная. Не веря своим глазам, она уставилась на стоящего перед ней человека.
Нет, это не голос мистера Мортона, и человек с бокалом бренди в руке, повернувший голову к двери, вовсе не мистер Мортон.
— Что такое? — спросил он, мельком взглянув на нее.
Высокий, с каштановыми волосами, одет как настоящий джентльмен. Но изысканный костюм столичного франта не мог скрыть мощных мускулов его плеч и груди.
Несмотря на холодный вечер, сюртук молодого человека висел на спинке стула, а сам он оставался в прекрасного покроя шелковом жилете, ловко охватывавшем плечи и узкую талию. Даже когда он делал что-нибудь простое, например наливал бренди, то двигался с пружинистой и одновременно ленивой грацией тигра. Да, Рут знала этого бесстрашного наездника и великолепного атлета.
Он все еще стоял вполоборота к ней. Но едва он взглянул на нее, как она тотчас узнала это любимое, незабвенное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67