Постель была в полном беспорядке, и старый камердинер уловил слабый аромат жасмина, всегда невольно ассоциировавшийся у него с Каролиной. Внезапно Пьер испугался.
Алекс положил письмо и кратко распорядился:
— Подготовь мою форму, Пьер. Я немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. Верхом.
— В Нью-Йорк! Но, месье…
— Завтра туда прибывает генерал Вашингтон. Он желает в последний раз встретиться со своими офицерами, а потом уедет в Монт-Вернон. Мне нужно добраться до Нью-Йорка к завтрашнему вечеру. Упакуй только самое необходимое.
Алекс взял чашку кофе, а Пьер, направившись в гардеробную, заметил возле камина воздушную ночную сорочку. Не посмев даже размышлять об этом, камердинер занялся сборами. Когда он вернулся в спальню, ночной сорочки возле камина уже не было. Пьер помог хозяину одеться.
— Месье, а где ваша рубашка? Я никак не могу ее найти, — озадаченно проговорил Пьер.
Алекс метнул на него колючий взгляд:
— Пьер, твои вопросы действуют мне на нервы! Следить за одеждой — твоя обязанность, поэтому не докучай мне своей болтовней!
Вернувшись в свою спальню, Каролина изумилась, увидев, что на часах уже девять. Едва она успела переодеться, как в дверь постучала Натали. Бросив взгляд на ванну, все еще стоящую перед камином, девушка перепугалась, поняв, что Натали и Роза легко догадаются обо всем.
— Я так поздно закончила купаться, что уснула, так и не успев никому позвонить и попросить унести ванну.
— Ты только что проснулась? — небрежно поинтересовалась Натали. — Это для тебя необычно, тем более что вчера ты очень рано отправилась спать. А почему ты не спустилась к ужину? Мы все очень встревожились!
Каролина присела за туалетный столик и начала расчесывать волосы. Не успела она ответить, как Натали воскликнула:
— Ой, какая же я глупая! Конечно, тебе было бы невыносимо сидеть за ужином рядом с Алексом и думать о том, что завтра мы уезжаем из Бель-Мезон. Ты поступила очень разумно! — Она немного помолчала, потом удивленно спросила: — Ты что, даже не заплела на ночь косу?
Каролина поспешно наклонила голову, чтобы скрыть румянец, заливший щеки.
— Да, я об этом совсем забыла. Вчера у меня совершенно не было сил. Бабушка напоила меня вином, и, видимо, два бокала вина и горячая ванна подействовали на меня расслабляюще.
— Два стакана вина? С чего это? Но ведь когда ты пошла к бабушке, было только пять часов!
Каролина с особым усердием расчесывала волосы.
— Право же, Натали, я не понимаю, какое это имеет значение. Мне пора переодеваться к завтраку. Может, позвонишь Розе?
— Странно! Сегодня ты такая же нервная, как Алекс…
К тому времени, когда Каролина пошла завтракать, ее настроение заметно улучшилось. Мечтая поскорее снова увидеть Алекса, она отказалась от утренней чашки чая, которую обычно выпивала у себя в спальне. Сейчас все виделось ей в розовом свете. О переезде в Филадельфию девушка почти не думала, ибо интуиция подсказывала ей, что Алекс изменит свои планы. Конечно, он не давал никаких обязательств, не клялся в любви, но то, что между ними произошло, вселяло в нее надежду.
У дверей гостиной Каролину поджидал Пьер.
— Мадемуазель…
Встретившись взглядом с камердинером, девушка скромно потупила взор. Она чувствовала, что Пьер обо всем догадывается.
— Доброе утро, Пьер! Прекрасный день, не правда ли? Я умираю с голоду…
— Мадемуазель, месье Алекс просил передать вам, что утром ему пришлось уехать в Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк?..
Каролина сникла, и сердце Пьера переполнилось жалостью к ней.
— Да, мадемуазель. Генерал Вашингтон возвращается к себе домой в Монт-Вернон и завтра вечером пожелал встретиться в Нью-Йорке со своими офицерами. Думаю, это что-то вроде торжественного прощания.
— Но… надолго ли он уехал? Разве Алекс не знал об этом до того, как… то есть…
— Сообщение от генерала пришло лишь сегодня утром, мадемуазель. А вот надолго ли уехал месье Алекс, право, не знаю. Думаю, самое меньшее дня на четыре.
Каролина выглядела совершенно убитой — и именно так себя и чувствовала. Поблагодарив Пьера, она, поникнув, побрела в гостиную и опустилась на стул. Ее охватило глубокое отчаяние. Ни разу за последний месяц ей не было так плохо. Алекс оставил ее, а это означает, что она должна переехать в Филадельфию и ждать своего первого бала, который состоится через четыре дня.
Оладья на тарелке Каролины давно остыли, когда в Бель-Мезон прибыли Жан-Филипп и Антония Бовизаж. При первом же взгляде на экипаж, быстро приближающийся к дому, Натали воскликнула:
— Это maman, papa и Кэти! — Она вскочила, выбежала через парадный вход и помчалась навстречу родным. Каролина тоже поднялась и встала в дверях. Появление родителей Алекса взволновало ее.
Антония Бовизаж, миниатюрная, темноволосая, зеленоглазая, еще обнимая дочь, встретилась глазами с Каролиной и улыбнулась ей. Судя по лицу, она была приятно удивлена.
Жан-Филипп Бовизаж, привлекательный и надменный, с неподвластным возрасту очарованием, был таким же высоким и широкоплечим, как его старший сын. Седые волосы и морщины придавали ему особую значительность. Взглянув на Каролину, он поднял брови и сверкнул белозубой улыбкой. Жан-Филипп так напомнил девушке Алекса, что сердце ее тут же открылось навстречу ему.
Далеко за полдень они выехали из Бель-Мезон. В последний раз окидывая прощальным взглядом свою спальню, Каролина едва не заплакала. Здесь не осталось никаких следов ее пребывания! Она осторожно достала рубашку Алекса, спрятанную в ее дорожный сундук, и пошла в гардеробную. Открыв дверь шкафа, девушка повесила ее, коснулась знакомого сюртука, потерлась щекой о шершавый рукав, прижала его к лицу. Сердце Каролины сжалось. Гнетущее ощущение, что, покидая дом Алекса, она обрывает связь, возникшую между ними, и лишается последней надежды завоевать его любовь, не оставляло ее.
Прошлая ночь казалась сейчас девушке волшебным сном. Ощутив на душе свинцовую тяжесть, она поняла, что ей теперь не скоро удастся оправиться.
К Антонии Бовизаж, искренней и обаятельной, Каролина сразу же почувствовала симпатию и доверие. Даже самоуверенная и независимая Натали в присутствии родителей смягчилась и стала спокойнее.
Жан-Филипп так напоминал старшего сына, что всякий раз, когда он улыбался Каролине, ей становилось не по себе.
Девушку восхищала взаимная привязанность супругов Бовизаж, состоявших в браке уже тридцать четыре года. Никто из них не выглядел даже на пятьдесят, хотя Каролина знала, что Жану-Филиппу около шестидесяти. Антония была все еще прекрасна, и о ее возрасте свидетельствовали лишь тонкие морщинки вокруг глаз и возле рта да еще серебряные нити, проглядывавшие в темных волосах.
Подъезжая к Филадельфии, Каролина решила, что секрет неувядающей молодости супругов кроется в их жизненной энергии и взаимной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Алекс положил письмо и кратко распорядился:
— Подготовь мою форму, Пьер. Я немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. Верхом.
— В Нью-Йорк! Но, месье…
— Завтра туда прибывает генерал Вашингтон. Он желает в последний раз встретиться со своими офицерами, а потом уедет в Монт-Вернон. Мне нужно добраться до Нью-Йорка к завтрашнему вечеру. Упакуй только самое необходимое.
Алекс взял чашку кофе, а Пьер, направившись в гардеробную, заметил возле камина воздушную ночную сорочку. Не посмев даже размышлять об этом, камердинер занялся сборами. Когда он вернулся в спальню, ночной сорочки возле камина уже не было. Пьер помог хозяину одеться.
— Месье, а где ваша рубашка? Я никак не могу ее найти, — озадаченно проговорил Пьер.
Алекс метнул на него колючий взгляд:
— Пьер, твои вопросы действуют мне на нервы! Следить за одеждой — твоя обязанность, поэтому не докучай мне своей болтовней!
Вернувшись в свою спальню, Каролина изумилась, увидев, что на часах уже девять. Едва она успела переодеться, как в дверь постучала Натали. Бросив взгляд на ванну, все еще стоящую перед камином, девушка перепугалась, поняв, что Натали и Роза легко догадаются обо всем.
— Я так поздно закончила купаться, что уснула, так и не успев никому позвонить и попросить унести ванну.
— Ты только что проснулась? — небрежно поинтересовалась Натали. — Это для тебя необычно, тем более что вчера ты очень рано отправилась спать. А почему ты не спустилась к ужину? Мы все очень встревожились!
Каролина присела за туалетный столик и начала расчесывать волосы. Не успела она ответить, как Натали воскликнула:
— Ой, какая же я глупая! Конечно, тебе было бы невыносимо сидеть за ужином рядом с Алексом и думать о том, что завтра мы уезжаем из Бель-Мезон. Ты поступила очень разумно! — Она немного помолчала, потом удивленно спросила: — Ты что, даже не заплела на ночь косу?
Каролина поспешно наклонила голову, чтобы скрыть румянец, заливший щеки.
— Да, я об этом совсем забыла. Вчера у меня совершенно не было сил. Бабушка напоила меня вином, и, видимо, два бокала вина и горячая ванна подействовали на меня расслабляюще.
— Два стакана вина? С чего это? Но ведь когда ты пошла к бабушке, было только пять часов!
Каролина с особым усердием расчесывала волосы.
— Право же, Натали, я не понимаю, какое это имеет значение. Мне пора переодеваться к завтраку. Может, позвонишь Розе?
— Странно! Сегодня ты такая же нервная, как Алекс…
К тому времени, когда Каролина пошла завтракать, ее настроение заметно улучшилось. Мечтая поскорее снова увидеть Алекса, она отказалась от утренней чашки чая, которую обычно выпивала у себя в спальне. Сейчас все виделось ей в розовом свете. О переезде в Филадельфию девушка почти не думала, ибо интуиция подсказывала ей, что Алекс изменит свои планы. Конечно, он не давал никаких обязательств, не клялся в любви, но то, что между ними произошло, вселяло в нее надежду.
У дверей гостиной Каролину поджидал Пьер.
— Мадемуазель…
Встретившись взглядом с камердинером, девушка скромно потупила взор. Она чувствовала, что Пьер обо всем догадывается.
— Доброе утро, Пьер! Прекрасный день, не правда ли? Я умираю с голоду…
— Мадемуазель, месье Алекс просил передать вам, что утром ему пришлось уехать в Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк?..
Каролина сникла, и сердце Пьера переполнилось жалостью к ней.
— Да, мадемуазель. Генерал Вашингтон возвращается к себе домой в Монт-Вернон и завтра вечером пожелал встретиться в Нью-Йорке со своими офицерами. Думаю, это что-то вроде торжественного прощания.
— Но… надолго ли он уехал? Разве Алекс не знал об этом до того, как… то есть…
— Сообщение от генерала пришло лишь сегодня утром, мадемуазель. А вот надолго ли уехал месье Алекс, право, не знаю. Думаю, самое меньшее дня на четыре.
Каролина выглядела совершенно убитой — и именно так себя и чувствовала. Поблагодарив Пьера, она, поникнув, побрела в гостиную и опустилась на стул. Ее охватило глубокое отчаяние. Ни разу за последний месяц ей не было так плохо. Алекс оставил ее, а это означает, что она должна переехать в Филадельфию и ждать своего первого бала, который состоится через четыре дня.
Оладья на тарелке Каролины давно остыли, когда в Бель-Мезон прибыли Жан-Филипп и Антония Бовизаж. При первом же взгляде на экипаж, быстро приближающийся к дому, Натали воскликнула:
— Это maman, papa и Кэти! — Она вскочила, выбежала через парадный вход и помчалась навстречу родным. Каролина тоже поднялась и встала в дверях. Появление родителей Алекса взволновало ее.
Антония Бовизаж, миниатюрная, темноволосая, зеленоглазая, еще обнимая дочь, встретилась глазами с Каролиной и улыбнулась ей. Судя по лицу, она была приятно удивлена.
Жан-Филипп Бовизаж, привлекательный и надменный, с неподвластным возрасту очарованием, был таким же высоким и широкоплечим, как его старший сын. Седые волосы и морщины придавали ему особую значительность. Взглянув на Каролину, он поднял брови и сверкнул белозубой улыбкой. Жан-Филипп так напомнил девушке Алекса, что сердце ее тут же открылось навстречу ему.
Далеко за полдень они выехали из Бель-Мезон. В последний раз окидывая прощальным взглядом свою спальню, Каролина едва не заплакала. Здесь не осталось никаких следов ее пребывания! Она осторожно достала рубашку Алекса, спрятанную в ее дорожный сундук, и пошла в гардеробную. Открыв дверь шкафа, девушка повесила ее, коснулась знакомого сюртука, потерлась щекой о шершавый рукав, прижала его к лицу. Сердце Каролины сжалось. Гнетущее ощущение, что, покидая дом Алекса, она обрывает связь, возникшую между ними, и лишается последней надежды завоевать его любовь, не оставляло ее.
Прошлая ночь казалась сейчас девушке волшебным сном. Ощутив на душе свинцовую тяжесть, она поняла, что ей теперь не скоро удастся оправиться.
К Антонии Бовизаж, искренней и обаятельной, Каролина сразу же почувствовала симпатию и доверие. Даже самоуверенная и независимая Натали в присутствии родителей смягчилась и стала спокойнее.
Жан-Филипп так напоминал старшего сына, что всякий раз, когда он улыбался Каролине, ей становилось не по себе.
Девушку восхищала взаимная привязанность супругов Бовизаж, состоявших в браке уже тридцать четыре года. Никто из них не выглядел даже на пятьдесят, хотя Каролина знала, что Жану-Филиппу около шестидесяти. Антония была все еще прекрасна, и о ее возрасте свидетельствовали лишь тонкие морщинки вокруг глаз и возле рта да еще серебряные нити, проглядывавшие в темных волосах.
Подъезжая к Филадельфии, Каролина решила, что секрет неувядающей молодости супругов кроется в их жизненной энергии и взаимной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66