В оранжерее рядом со столовой ее ожидали двадцать три горшка с гардениями. Скай подарил ей столовый сервиз. На каждом предмете были выгравированы их переплетающиеся инициалы.
– Он не совсем полный, – пояснил Скай. – На будущий год ты получишь двадцать четвертый прибор.
Гарден чуть не плакала от счастья. Впервые он подарил ей что-то, чем они будут пользоваться вместе. Этот сервиз был ей дороже всех драгоценностей, подаренных им на предыдущие дни рождения и юбилеи.
– Добропорядочная мещаночка, – пробормотала она.
Гарден посмотрела вокруг – на свою просторную, удобную гостиную, собравшихся в ней не слишком светских мужчин и женщин, на сияющего мужа.
Скай стоял, прислонившись к камину и поставив ногу на ярко начищенную медную решетку. Ему было двадцать семь, но выглядел он гораздо старше. Волосы начали редеть, появился животик. Сердце Гарден сжалось от любви к нему. Он действительно был счастлив с ней и доволен их спокойной жизнью.
Вся его энергия была теперь направлена на работу. Он ездил в Сити, как все бизнесмены. Он арендовал помещение под контору, нанял секретаршу, установил телефон и телеграфный аппарат. Все было почти как в прежние времена в Нью-Йорке, только еще лучше. Тогда он играл бизнесмена. Теперь он относился к этому серьезно, как к профессии. Он перевел свои деньги от сверхконсервативных банкиров Вики в фирму Дэвида Паттерсона и теперь ежедневно в определенное время беседовал с Дэвидом. Он делал деньги быстрее, чем мог потратить, и создавал состояние, которое поражало воображение Гарден.
Состояние для их детей. Это и был ее рождественский подарок Скаю. Под большой сверкающей елкой лежала маленькая коробочка с его именем. Внутри были крошечные вязаные пинетки из белой шерсти. И записка: «Будут надеты пятнадцатого июля».
84
«Вторник, 29 октября 1929 г.
Дорогая Элен,
твое письмо ожидало меня, когда мы вернулись домой после воскресной поездки за город. Мы все еще подбираем себе дом. Скай твердо решил стать эсквайром, чтобы, когда у нас родится сын, он смог учиться в Итоне. Нет, я не беременна снова, но Скаю так понравилось быть отцом, что он готов повторять хоть каждый год. Я напоминаю ему, что предпочла бы делать это несколько реже. Тридцать два часа в родах – мне еще не скоро захочется вновь пройти через это.
Хотя оно, конечно, того стоило. Крошка Элен для меня огромная радость – я такого даже не представляла. Она чудесный младенец. Все время улыбается, воркует, пускает пузыри и вытворяет разные очаровательные штуки. Я ее обожаю, а Скай, он еще хуже, просто одержимый. Она очень похожа на него. Каштановые волосы, слава Богу, кудрявые, и карие глаза. Она уже отталкивается ручками, держит свою круглую головенку и улыбается, как будто говорит: «Смотрите, какая я сильная и умная!»
Скай утверждает, что она завтра непременно начнет самостоятельно сидеть, а послезавтра ползать. Я показываю ему книжки о детях. Элен умеет то же, что все младенцы в четыре месяца. Но он, конечно, и слушать не хочет.
Мне очень жаль, что твой артрит доставляет тебе столько страданий. Нет, ты об этом не писала, но я прочла между строк. Смогу ли я уговорить тебя приехать к нам в Канны на несколько недель? Мы собираемся провести там зиму. Скай говорит, что там Элен сможет гулять в парке, а Хис в декабре – мрачное и ветреное место. Это доказывает, какая волшебница наша крошка. Никогда бы не поверила, что Скай согласится расстаться со своим телеграфным аппаратом. Насколько я поняла, прошлая неделя была очень трудной. Резкий взлет и падение курса акций, телеграммы приходят допоздна, и Скай иногда возвращается домой за полночь. С нами, конечно, все в порядке, но многие мелкие инвесторы разорены. Скай говорит, что нельзя заключать сделки, если нет достаточных средств на покрытие убытков. Да, я даже понимаю, что это значит. Мы говорим обо всем, не только о ребенке. Элен, я так немыслимо, так сказочно счастлива, и все благодаря тебе. Я знаю, ты уже устала это от меня слышать, но это правда, и я не устану это повторять.
Твоя тезка проснулась. Я должна бежать, чтобы успеть поиграть с ней, пока няня не унесет ее кормить, купать и снова укладывать. Дай мне знать насчет Канн. Солнце пойдет нам всем на пользу, и мне так хочется, чтобы ты познакомилась со Скаем. Он не знает, что ты причина нашего счастья, но я уверена, будет обожать тебя так же, как и я.
С любовью, Гарден».
Гарден поспешно запечатала письмо, приклеила марку и поспешила в детскую, чтобы посмотреть, как купают Элен. Малышка била кулачками по воде, к восторгу Гарден и неудовольствию няни. Услышав, как открылась и закрылась входная дверь, Гарден бросилась к лестнице.
Скай в холле снимал пальто. Гарден стала быстро спускаться.
– Дорогой, ты сегодня рано. Какой приятный сюрприз! – Она протянула к нему руки.
Скай отвернулся. Он, похоже, даже не заметил ее. Гарден потянула его за рукав:
– Милый, что такое? Что случилось?
Он посмотрел на лежащую на рукаве руку, потом перевел взгляд на ее лицо.
– Гарден, – сказал он, – Гарден, Дэвид Паттерсон мертв. Он застрелился. – У него задрожали губы, рот перекосили боль и страх, он зарыдал.
– Тише, любимый, тише. Все будет в порядке. – Она обняла его за плечи и подвела к стулу. – Садись, милый. Я принесу бренди. – Она осторожно толкнула мужа, и он упал на мягкие подушки.
Скай закрыл лицо руками и опустил голову. Его рыдания разрывали ей сердце.
– Вот, Скай, выпей. – Гарден отвела одну руку мужа от лица и вложила в нее стакан.
Скай уронил другую руку и посмотрел на жену. Глаза у него были красные, заплаканные, рот жалобно кривился.
– Мы погибли, Гарден, разорены. Я даже не могу сказать, как плохи наши дела.
Гарден опустилась рядом с ним на колени:
– Тс-с, дорогой, успокойся. Выпей это. Что бы ни случилось, все будет в порядке. Не волнуйся. Все будет в порядке. Мы вместе, и у нас есть наша малышка. Все остальное не имеет значения.
Когда положение дел прояснилось, оказалось, что у них действительно не осталось почти ничего, кроме друг друга и малышки. Как и многих других, Ская захватил истерический оптимизм рынка, и он переоценил свои возможности. Однако его собственное состояние было так велико, что он мог бы пережить крах. Но когда начался спад, Дэвид начал брать деньги со счетов Ская, чтобы покрыть и его, и свои, гораздо большие, убытки. Когда у обоих ничего не осталось, он застрелился.
Конечно, у них было кое-какое имущество, но покупателей на роскошные машины, украшенные гравировкой вилки для устриц и мебель работы Хепплуайта было немного. Гарден умоляла Ская продать ее драгоценности, но сохранить дом. Он отказался. Денег, которые предлагали за бриллианты, было недостаточно, чтобы решить их проблемы.
– Придется принять предложение Вики, – сказал Скай, – и перебраться на виллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181