Каждый раз, когда он будет спать с вами, Господь будет хлопать его по плечу, напоминая о том, что он важнее.
– Вы будете презирать любого, кто способен… – Мария прикусила губу.
– Способен что делать, мисс Эштон? Любить женщину? – он тихо рассмеялся. – Есть огромная разница между понятиями «совокупляться» и «любить». Возьмем, к примеру, нас… Если бы я был в состоянии, то мог бы задрать вам юбку и получить удовольствие так, как мне хотелось бы. С другой стороны, я могу отбросить свои желания и сосредоточиться на ваших других качествах и совсем не думать о том, чтобы раздвинуть ваши прелестные ножки.
– Прекратите! – крикнула она, зажав уши ладонями. – Я хочу немедленно вернуться в Торн Роуз. Я требую!
Он наклонился вперед и одним пальцем приподнял подол ее юбки.
В холодном воздухе его глаза светились, как у кошки, гипнотизируя Марию и лишая ее способности сопротивляться. Господи, почему она не может пошевелиться? Почему не вцепится ему в лицо? Почему не позовет на помощь Тадеуса?
У Марии перехватило дыхание, когда пальцы Салтердона коснулись ее икры и скользнули вверх по колену, а затем по бедру. Она попыталась сжать ноги, но он щелчком пальца раздвинул их.
– Идите сюда, мисс Эштон, – сказал он и обнял ее другой рукой за плечи. Мария послушно прислонилась к нему, как безвольная кукла. Она должна была кричать, сопротивляться, но слова беспорядочно мелькали у нее в мозгу и пропадали под напором того, что страстно желало ее тело… еще со вчерашнего вечера.
Она упала на сиденье рядом с ним, откинув голову и подставив его губам открывшуюся шею. Облачко теплого влажного пара из его рта ласкало ей тело, а затем он коснулся ее кожи губами, зубами и горячим языком. Его вторая рука добралась до возбужденного холмика между ног девушки и ласково гладила ее плоть, как раньше гладила клавиши рояля.
Поведение Марии нельзя было назвать сознательным: разум ее еще не сдался, но тело жило своей собственной жизнью. Много часов… дней… она жаждала облегчения, которое мог дать ей только он… герцог… ее хозяин… с горящими насмешливыми глазами, мрачной складкой губ и необузданным нравом. Она стала пленницей своих собственных желаний.
Он нашел ее рот и впился в него зубами, губами, языком. Он все глубже погружал пальцы в ее лоно, заставляя ее рот приоткрыться. Она вся дрожала, прижимаясь грудью к его сильному телу, обвивалась вокруг его руки, стонала и всхлипывала, а затем оторвалась от его рта и отдалась полностью во власть его волшебных рук, колдовавших внутри и снаружи ее тела, превращавших холодный застывший воздух в горячее пламя.
А затем он замер.
– Пожалуйста, пожалуйста, – услышала она свой умоляющий голос, не зная точно, о чем просит. Мария молила о том, чтобы наконец прекратилась эта мука, она жаждала ощутить то, что было написано на лице Молли неземное наслаждение, о котором рассказывал Пол, и которое чувствуешь, когда твое тело сливается с телом любимого человека…
– Ш…ш, – Салтердон зажал ей рот рукой и отодвинул занавеску. Струя холодного воздуха ударила им в лица.
Пейзаж вокруг раскачивался в такт подпрыгивающей карете. Затем послышались звуки: выстрелы и крики людей.
– Ублюдки, – процедил он сквозь зубы и, высунувшись в окно, крикнул Тадеусу. – Мы можем вернуться в Торн Роуз? Отвечай, черт бы тебя побрал!
– Нам не обогнать их лошадей! – крикнул в ответ Тадеус.
– Не жалей сил, черт возьми!
– Ладно, ваша светлость.
Салтердон вновь опустился на сиденье и повернулся к Марии. Его напряженное лицо взмокло от пота. Он схватил юбку Марии и прикрыл ей колени. Она не могла двигаться, мысли ее путались. Она казалась самой себе взведенной пружиной, которая в любой момент может распрямиться.
Салтердон с раздражением взял ее за локти и потряс.
Очнись, Мария. Послушай меня, черт возьми, – он опять тряхнул ее, и в этот момент вновь раздались выстрелы. Карета подпрыгнула, наклонилась сначала в одну сторону, а затем в другую. Салтердон вынужден был ухватиться за сиденье, чтобы не упасть.
Мир, казалось, перевернулся. Салтердон наклонился к Марии, крепко обхватил своими сильными руками и притянул к себе. Карета на мгновение повисла в воздухе, а затем ударилась о землю и покатилась. Все вокруг провалилось во тьму.
Глава 13
Салтердон, дрожа от холода, медленно приходил в себя.
– Куда ты смотрел, безмозглый идиот? Ты точно угробил их. Представляешь, что нам будет за убийство этого проклятого герцога?
– Мы всего лишь немного повеселились. Что это с тобой? Вздумал стыдить нас?
Голоса смолкли.
Он опять погрузился в забытье.
Когда он снова открыл глаза, то почувствовал, что промерз до костей. Подняв голову, он увидел взрытые сугробы, разбросанную упряжь, уже покрытую свежевыпавшим снегом, и неясные очертания мертвой лошади. А дальше, у подножия крутого холма, лежала карета, превратившаяся в беспорядочное месиво из обломков черного дерева и того, что осталось от бархатной обивки, клочья которой на белом снегу выглядели как алые пятна крови.
– Мария, – выдохнул он в холодный неподвижный воздух, а затем, пытаясь выбраться из снега на камень, громко повторил. – Мария!
Представив себе ее хрупкое тело, лежащее среди обломков кареты, он застонал и стал изо всех сил бить кулаком о камень, пока боль не заполнила все его существо. Потом он затих, перекатился на снег, лег на спину и закрыл глаза.
Звук.
Вздох.
Стон.
Приподнявшись, он огляделся.
Расселина, в которой он лежал, заворачивала вправо. Сверху свисала «борода» валежника и чертополоха. У самого гребня из голой черной скалы лежало чье-то тело. Салтердон опять заполз на камень и протер глаза.
Мария!
Добравшись до девушки, он обнаружил ее лежащей на спине с разбросанной по снегу паутиной пепельных волос. Туфель на ее ногах не было, а сквозь дырки в чулках просвечивали маленькие розовые пальчики. Подбородок девушки был поцарапан, над левым глазом начала вздуваться большая багровая шишка.
Подтянув свое тело поближе, он обхватил ее в прижал к себе. Она застонала, шевельнулась, повернула к нему голову и открыла глаза.
– Ваша светлость?
– Не двигайся. Не разговаривай. Господи, – он облегченно рассмеялся. – Я думал, ты умерла.
– Я была похожа на мертвую?
– Абсолютно неживая. Как ангел. Снежный ангел с губами из льда.
– Мне холодно, сэр.
– Иди сюда. Осторожнее. Ты можешь двигаться? Он расстегнул шубу, прижал к себе гибкое девичье тело и запахнул меховые полы. Она прильнула к нему, едва касаясь макушкой его подбородка. Ее тонкие руки обвились вокруг него, а нога легла ему на бедро. Они лежали в позе утомленных и пресыщенных любовников.
Он поцеловал ее в макушку, которая пахла фиалками. Она теснее прижалась к нему и пробормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Вы будете презирать любого, кто способен… – Мария прикусила губу.
– Способен что делать, мисс Эштон? Любить женщину? – он тихо рассмеялся. – Есть огромная разница между понятиями «совокупляться» и «любить». Возьмем, к примеру, нас… Если бы я был в состоянии, то мог бы задрать вам юбку и получить удовольствие так, как мне хотелось бы. С другой стороны, я могу отбросить свои желания и сосредоточиться на ваших других качествах и совсем не думать о том, чтобы раздвинуть ваши прелестные ножки.
– Прекратите! – крикнула она, зажав уши ладонями. – Я хочу немедленно вернуться в Торн Роуз. Я требую!
Он наклонился вперед и одним пальцем приподнял подол ее юбки.
В холодном воздухе его глаза светились, как у кошки, гипнотизируя Марию и лишая ее способности сопротивляться. Господи, почему она не может пошевелиться? Почему не вцепится ему в лицо? Почему не позовет на помощь Тадеуса?
У Марии перехватило дыхание, когда пальцы Салтердона коснулись ее икры и скользнули вверх по колену, а затем по бедру. Она попыталась сжать ноги, но он щелчком пальца раздвинул их.
– Идите сюда, мисс Эштон, – сказал он и обнял ее другой рукой за плечи. Мария послушно прислонилась к нему, как безвольная кукла. Она должна была кричать, сопротивляться, но слова беспорядочно мелькали у нее в мозгу и пропадали под напором того, что страстно желало ее тело… еще со вчерашнего вечера.
Она упала на сиденье рядом с ним, откинув голову и подставив его губам открывшуюся шею. Облачко теплого влажного пара из его рта ласкало ей тело, а затем он коснулся ее кожи губами, зубами и горячим языком. Его вторая рука добралась до возбужденного холмика между ног девушки и ласково гладила ее плоть, как раньше гладила клавиши рояля.
Поведение Марии нельзя было назвать сознательным: разум ее еще не сдался, но тело жило своей собственной жизнью. Много часов… дней… она жаждала облегчения, которое мог дать ей только он… герцог… ее хозяин… с горящими насмешливыми глазами, мрачной складкой губ и необузданным нравом. Она стала пленницей своих собственных желаний.
Он нашел ее рот и впился в него зубами, губами, языком. Он все глубже погружал пальцы в ее лоно, заставляя ее рот приоткрыться. Она вся дрожала, прижимаясь грудью к его сильному телу, обвивалась вокруг его руки, стонала и всхлипывала, а затем оторвалась от его рта и отдалась полностью во власть его волшебных рук, колдовавших внутри и снаружи ее тела, превращавших холодный застывший воздух в горячее пламя.
А затем он замер.
– Пожалуйста, пожалуйста, – услышала она свой умоляющий голос, не зная точно, о чем просит. Мария молила о том, чтобы наконец прекратилась эта мука, она жаждала ощутить то, что было написано на лице Молли неземное наслаждение, о котором рассказывал Пол, и которое чувствуешь, когда твое тело сливается с телом любимого человека…
– Ш…ш, – Салтердон зажал ей рот рукой и отодвинул занавеску. Струя холодного воздуха ударила им в лица.
Пейзаж вокруг раскачивался в такт подпрыгивающей карете. Затем послышались звуки: выстрелы и крики людей.
– Ублюдки, – процедил он сквозь зубы и, высунувшись в окно, крикнул Тадеусу. – Мы можем вернуться в Торн Роуз? Отвечай, черт бы тебя побрал!
– Нам не обогнать их лошадей! – крикнул в ответ Тадеус.
– Не жалей сил, черт возьми!
– Ладно, ваша светлость.
Салтердон вновь опустился на сиденье и повернулся к Марии. Его напряженное лицо взмокло от пота. Он схватил юбку Марии и прикрыл ей колени. Она не могла двигаться, мысли ее путались. Она казалась самой себе взведенной пружиной, которая в любой момент может распрямиться.
Салтердон с раздражением взял ее за локти и потряс.
Очнись, Мария. Послушай меня, черт возьми, – он опять тряхнул ее, и в этот момент вновь раздались выстрелы. Карета подпрыгнула, наклонилась сначала в одну сторону, а затем в другую. Салтердон вынужден был ухватиться за сиденье, чтобы не упасть.
Мир, казалось, перевернулся. Салтердон наклонился к Марии, крепко обхватил своими сильными руками и притянул к себе. Карета на мгновение повисла в воздухе, а затем ударилась о землю и покатилась. Все вокруг провалилось во тьму.
Глава 13
Салтердон, дрожа от холода, медленно приходил в себя.
– Куда ты смотрел, безмозглый идиот? Ты точно угробил их. Представляешь, что нам будет за убийство этого проклятого герцога?
– Мы всего лишь немного повеселились. Что это с тобой? Вздумал стыдить нас?
Голоса смолкли.
Он опять погрузился в забытье.
Когда он снова открыл глаза, то почувствовал, что промерз до костей. Подняв голову, он увидел взрытые сугробы, разбросанную упряжь, уже покрытую свежевыпавшим снегом, и неясные очертания мертвой лошади. А дальше, у подножия крутого холма, лежала карета, превратившаяся в беспорядочное месиво из обломков черного дерева и того, что осталось от бархатной обивки, клочья которой на белом снегу выглядели как алые пятна крови.
– Мария, – выдохнул он в холодный неподвижный воздух, а затем, пытаясь выбраться из снега на камень, громко повторил. – Мария!
Представив себе ее хрупкое тело, лежащее среди обломков кареты, он застонал и стал изо всех сил бить кулаком о камень, пока боль не заполнила все его существо. Потом он затих, перекатился на снег, лег на спину и закрыл глаза.
Звук.
Вздох.
Стон.
Приподнявшись, он огляделся.
Расселина, в которой он лежал, заворачивала вправо. Сверху свисала «борода» валежника и чертополоха. У самого гребня из голой черной скалы лежало чье-то тело. Салтердон опять заполз на камень и протер глаза.
Мария!
Добравшись до девушки, он обнаружил ее лежащей на спине с разбросанной по снегу паутиной пепельных волос. Туфель на ее ногах не было, а сквозь дырки в чулках просвечивали маленькие розовые пальчики. Подбородок девушки был поцарапан, над левым глазом начала вздуваться большая багровая шишка.
Подтянув свое тело поближе, он обхватил ее в прижал к себе. Она застонала, шевельнулась, повернула к нему голову и открыла глаза.
– Ваша светлость?
– Не двигайся. Не разговаривай. Господи, – он облегченно рассмеялся. – Я думал, ты умерла.
– Я была похожа на мертвую?
– Абсолютно неживая. Как ангел. Снежный ангел с губами из льда.
– Мне холодно, сэр.
– Иди сюда. Осторожнее. Ты можешь двигаться? Он расстегнул шубу, прижал к себе гибкое девичье тело и запахнул меховые полы. Она прильнула к нему, едва касаясь макушкой его подбородка. Ее тонкие руки обвились вокруг него, а нога легла ему на бедро. Они лежали в позе утомленных и пресыщенных любовников.
Он поцеловал ее в макушку, которая пахла фиалками. Она теснее прижалась к нему и пробормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71