Он стал целовать ее ушко, и тут она услышала его едва различимый шепот:
— Я хочу тебя, Адора, как мужчина хочет женщину. Мне надоело играть в любовные игры, я хочу настоящей любви, я хочу войти в твою плоть, в самую ее глубину, насколько это возможно. Я хочу, чтобы не только ты сдерживала крик, но и я тоже.
Она невольно задрожала, а он продолжал нашептывать ей на ухо:
— Раздвинь свои ножки, Адора, и я наконец наслажусь тобой, моя любимая византийская шлюха. Дай мне почувствовать твою плоть, уверяю, я сделаю это не хуже, чем мой отец или твой любовник-пират.
Феодора не верила своим ушам. Эти мерзости говорил ей человек, которого она любила.
— Даже может быть, я окажусь лучше их, — продолжал бормотать он.
Неожиданно он получил сильный удар в живот — это Феодора изловчилась и со всей силой пнула его ногой.
Она скинула его с себя, вскочила и, подобрав свою одежду, начала быстро одеваться. Глаза ее горели ненавистью и презрением.
— Хотя Халил — это главное, что есть в моей жизни, могу сказать, что никогда не хотела его зачинать, особенно от твоего отца, в постель к которому я не стремилась, — она говорила громко, как будто не боялась, что их могут услышать. — Что же касается Александра, то он, конечно, не мой любовник. Вы, турки, все такие, для вас женщина — это рабыня в постели, приспособление для своего удовлетворения. Кстати сказать, презираемый тобою пират смог увидеть во мне не только тело, но и душу, и ум. Убирайся! Уходи отсюда, иначе сейчас я кликну солдат и прикажу им убить тебя, и не надейся, что они не исполнят моего приказания!
Она отвернулась от него. А он стоял с видом побитой собаки; едва она стала говорить, он пришел в сильнейшую ярость — никто и никогда не разговаривал с ним таким тоном, но потом он понял, что после того, что он наговорил ей, Феодора имеет право кричать на него.
— Феодора, голубка моя, прости меня, — прошептал он.
— Уходи!
— Прости меня, я не могу тебя забыть с самого первого дня нашего знакомства, когда ты поскользнулась на монастырской стене. Я чуть не умер, когда узнал, что тебя привезли во дворец, а потом решил, что ты больше не хочешь меня видеть. Но я все равно любил тебя, и вот вчера в Фоке я ужасно приревновал тебя к этому павлину Александру, когда тот любезничал с тобой.
— Бедненький Мурад, ты говоришь, что любишь меня, но ты же сам назвал меня шлюхой.
— Я думал, ты стала похожа на свою сестру.
— Убирайся!
— Мой отец стар, Феодора. Когда он умрет, я возьму тебя в жены, как и обещал.
— Я лучше умру, чем лягу с тобой на брачное ложе. Внезапно Мурад вышел из себя:
— Нет, к сожалению, ты не голубь. Еще пятнадцать минут назад ты лежала подо мной и стонала, как обыкновенная самка. Так что я зря перед тобой унижаюсь, ты приползешь ко мне сама на брюхе и расставишь ножки, предлагая себя!
Он повернулся и вышел, а Феодора уткнулась лицом в подушку и зарыдала.
Глава 11
Султан Орхан внимательно смотрел на свою третью жену. В гневе она была особенно прекрасна. Сделать ему столь бесцеремонное замечание, что он слишком долго не видел в ней женщину, могла только эта молоденькая и в то же время очень неглупая самочка. На любую другую женщину он просто бы прикрикнул и выгнал из комнаты, но с ней надо вести себя по-другому. Его с самой их первой брачной ночи — конечно, той, которую они провели вдвоем, а не в компании Али Яхиа и нескольких рабынь-наложниц, — удивляло редкое сочетание тонкого ума и ослепительной красоты. Наверное, именно поэтому он многое позволял Феодоре, например кричать на себя, как сейчас.
Она распалялась все больше и больше, перейдя теперь на своего сына, за которого он так и не заплатил выкуп. Орхан положил свою ладонь на колено буйствующей принцессы:
— Успокойся, Адора. Я прекрасно знаю, что Халил — мой сын, и не надо попрекать меня, что я плохой отец. Я узнал, что это похищение организовала твоя сестра Елена, и не собираюсь платить вторую часть выкупа. Выслушай меня!
— Я-то выслушаю, но» подумай, что сейчас, именно в это время, может быть, убивают моего сына…
— Его никто не будет убивать. Еще раз тебе напомню, что это не только твой, но и мой сын. Я заставлю заплатить оставшуюся часть выкупа Византию. Пойми наконец, что только благодаря жадности этого пирата — Александра Великого — вы остались живы. Сейчас же никто не станет убивать Халила, потому что за это придется слишком дорого заплатить.
— Почему ты считаешь, что мм остались живы только благодаря жадности Александра? — в недоумении спросила Феодора.
— Потому что он захватил вас по приказу твоей венценосной сестрицы Елены. Она же приказала ему убить вас, но он, подозревая, что от Елены вряд ли дождешься обещанных за ваше убийство денег, решил продать вас мне, да еще как продать! Ну и жаден этот пират, скажу я тебе!
У Феодоры помутилось в глазах от только что услышанного, она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть:
— Но зачем, зачем моей сестре убивать меня? Я никогда не желала ей зла. Да и не виделись мы с ней уже очень давно. Какая ей польза от моей смерти?
Орхан нежно обнял жену. Бедная Адора. Как можно, обладая блестящим умом, оставаться такой наивной в политических вопросах?
— Твоя сестра, — начал Орхан, старательно подбирая слова, чтобы не причинить Феодоре боль, — надеялась, что твоя смерть и смерть Халила ускорят мою смерть. После этого пойдет, считала она, война за власть между Мурадом и Сулейманом. Такие войны, как правило, не оставляют победителей, и, когда Мурад и Сулейман убьют друг друга, наследником станет Ибрагим, который годится разве что на должность придворного шута. Над ним, конечно, поставят протектора, но кто знает, будет ли это лучшим выходом, потому что к тому времени Византия сможет спокойно навязать нам своего человека в регенты. Понимаешь теперь, моя маленькая несчастная Адора? Любая гражданская война в Турции только на руку Византии.
— Значит, — задумчиво сказала Феодора, — ты хочешь надавить на Иоанна Палеолога, чтобы он заплатил вместо тебя выкуп за Халила. Он, конечно, будет вынужден сделать это, так как сейчас Турция намного сильнее Византии. Мы ведь сильнее этих Палеологов?
— Конечно, да. — Орхан счастливо улыбнулся, ему ласкало слух это Феодорино «мы».
— Но я должна отомстить Елене, — продолжила Феодора. — За то, что она хотела убить меня и моего сына. Да еще таким подлым способом.
— И как ты намереваешься сделать это, дорогая?
— У нее два сына и одна дочь, от которой она без ума. Я знаю это точно, она сама все время говорила об этом, в письмах ко мне называя ее светловолосой красавицей. Зовут ее Элекса. Елена хочет выдать ее за кого-нибудь из савойского королевского дома или московской царской семьи. К тому же, как тебе, мой господин, известно, она пытается объявить наш брак недействительным, ибо я христианка, а ты мусульманин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70