Я до сих пор думаю, как это было прекрасно.
– Для...
Он еще раз кашлянул, – Для меня тоже. Я думал об этом в... все время после того, как я покинул Ра... Разъезд Стюарта, думал о том, как х... хочу вернуться и пригласить вас на ужин. Дэвид опять прокашлялся.
– И вот мы здесь.
Да, как две кочерги, подумала она к своему удивлению, желая, чтобы он положил на спинку скамейки руку, как делал Джесси. Но он не был Джесси, и она не имела права желать, чтобы Дэвид хотя бы отдаленно в своих поступках напоминал его! И все же по мере того, как текли минуты, а Дэвид сидел рядом с ней, как бревно, ее все больше охватывало разочарование. Его отношение к ней вдруг показалось слишком детским. Она подумала, нельзя ли как-нибудь расшевелить Дэвида.
– Именно здесь я открывала посылку с вашими туфлями.
– Прямо здесь? На качелях?
– Да, мистер Бинли принес мне ее со станции. Помните мистера Бинли – один из тех, кто принес вас в мой дом в то утро?
– Это такой высокий и тощий?
– Именно. Он, похоже, был весьма польщен тем, что я получила пакет. Уверена, он надеялся, что я открою его у него на глазах.
– Но вы не сделали этого?
– Конечно же нет. Я принесла пакет прямо сюда, на качели, после того как он ушел, и открыла его в одиночестве.
– И что вы... эх-м! – снова у него как будто першило в горле, – подумали?
– Конечно же я удивилась, мистер Мелчер, просто удивилась. Не думаю, чтобы хотя бы одна женщина в городе имела красные туфли.
Это была правда!
– Ну, они скоро все начнут щеголять в таких, потому что в моей партии их много. Вы знаете, красный цвет сейчас входит в моду.
Мисс Абигейл по доброте душевной не могла сказать ему, что она на самом деле думает по поводу его туфель. Он узнает это сам, когда их никто не будет покупать. Здесь, на Западе, степенные, трудолюбивые женщины предпочитали темно-коричневые и черные тона, но Дэвид, как и многие люди от торговли, был убежден, что его товар самый лучший, и был не способен видеть его недостатки.
– Может быть, вы предпочитаете другой цвет? – спросил он только теперь.
– О нет, – соврала она, – конечно, нет! Они прекрасны!
Когда она научилась так бойко врать? Он еще раз прочистил горло, положил руки на колени и устремил взгляд вперед.
– Мисс Абигейл, когда я подошел сегодня к вашей двери я отчетливо слышал, как вы с Дюфрейном спорили насчет туфель.
– Да, спорили, – призналась она чистосердечно.
– Почему? – спросил он, сам удивляясь своему безрассудству.
Но когда дело касалось его продукции, он проявлял твердость характера.
– Они ему не нравились.
– Отлично! – воскликнул Дэвид, внезапно почувствовав себя удовлетворенным.
Это, возможно, было самое романтическое восклицание за весь вечер, но мисс Абигейл не обратила на это никакого внимания, озабоченная тем, что еще удалось Дэвиду услышать из их утреннего разговора с Джесси.
С колотящимся сердцем, набравшись смелости, она спросила:
– Что еще вы слышали?
– Ничего. Только его замечания о туфлях. Мисс Абигейл подавила вздох облегчения. Дэвид умоляюще посмотрел на нее и сказал:
– Он теперь уехал, и мы можем забыть о нем, – Да, – согласилась мисс Абигейл.
Но где-то внутри у нее осталось неприятное чувство, не позволившее ей взглянуть в глаза Дэвиду, так как она знала: до конца жизни она будет помнить Джесси Дюфрейна. Она попробовала разрядить атмосферу:
– Давайте поговорим о более приятных вещах. Расскажите мне о Востоке.
– Вы там никогда не бывали?
– Нет. Я не ездила дальше Денвера, я была в нем только два раза, еще ребенком.
– Восток... – Дэвид на секунду задумался. – Что ж, на Востоке есть абсолютно все, что душе угодно. Повсюду фабрики, производящие все, особенно с тех пор, как кончилась война. Новейшие новшества и величайшие изобретения. Вы знаете, что человек по имени Лайман Блейк из Массачусетса изобрел швейную машинку для пришивания подметок к туфлям?
– Нет, не знаю, но думаю, он достоин благодарности за это чудесное изобретение.
Мисс Абигейл поняла, что ей до смерти надоел этот разговор.
– На Востоке есть все только-только появившиеся современные достижения прогресса, включая суфражизм, дающий женщинам возможность голосовать за их бредовые идеи и поощряющий такие диковинные игры как женский теннис. Да, на Востоке не все глад– Ко5– закончил он, давая понять, что он думает о женщинах, играющих в теннис.
– О суфражистской ассоциации мисс Стентон я, конечно, слышала, но что такое теннис?
– Уверяю вас, ничего особенного, мисс Абигейл, – с отвращением проговорил он. – Да это самая... самая неприличная возня, какую когда-либо изобретали во Франции! Женщины с серьезным видом бегают и... истекают потом, колотя по мячикам этими ракетками с жилами.
– Это похоже на индейскую игру в мяч.
– От нецивилизованного дикаря такого вполне можно ожидать, но женщинам с Востока должно быть прекрасно известно, что носить укороченные подолы, укороченные рукава и носиться как... это просто отвратительно! Они потеряли всякое чувство приличия. Некоторые даже пьют спиртное! Женщины с Запада намного более симпатичны мне. Они по-прежнему придерживаются старых правил поведения, и с помощью своих денег я попытаюсь поддержать существующее положение вещей. Претенциозные идеи Востока пусть остаются там, где им место.
Произнося эту тираду, он ни разу не запнулся.
Предмет обсуждения привел мисс Абигейл в негодование. Она сидела на качелях, слегка покачиваясь, и внезапно поймала себя на том, что сравнивает мнение Дэвида Мелчера с мнением Джесси Дюфрейна, который много раз увещевал ее, чтобы она забыла о своей благовоспитанности и чопорности. Она вспомнила тот день в горах, когда он снял с нее шляпу, посмеиваясь над ее застегнутыми намокшими манжетами. Она нарисовала в воображении его смуглую руку, наливающую шампанское, и вспомнила чувство легкости и свободы, когда оно побежало по ее жилам. А потом была неприличная ссора на стуле в кухне, а потом Джесси сказал, что она нравится ему в этой старой выцветшей юбке...
– ...вы согласны, мисс Абигейл?
Она вышла из задумчивости и поняла, что Дэвид все еще распинается о добродетелях западных женщин, в то время как она витала в облаках, размышляя о Джесси и сравнивая его – да еще в выгодном свете! – с Дэвидом.
– Ах, разумеется, – она выпрямилась, – я полностью согласна, вне всяких сомнений.
Но она сомневалась даже в том знает ли, с чем соглашается. Неужели память о Джесси будет неотступно преследовать ее?
По-видимому, она согласилась встретиться с ним завтра в час дня, потому что Дэвид встал с качелей и пошел к двери, а мисс Абигейл последовала за ним.
Он спустился на одну ступеньку, повернулся, громко прокашлялся, снова поднялся, неуверенно нащупал руку мисс Абигейл, поцеловал ее и быстро ретировался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Для...
Он еще раз кашлянул, – Для меня тоже. Я думал об этом в... все время после того, как я покинул Ра... Разъезд Стюарта, думал о том, как х... хочу вернуться и пригласить вас на ужин. Дэвид опять прокашлялся.
– И вот мы здесь.
Да, как две кочерги, подумала она к своему удивлению, желая, чтобы он положил на спинку скамейки руку, как делал Джесси. Но он не был Джесси, и она не имела права желать, чтобы Дэвид хотя бы отдаленно в своих поступках напоминал его! И все же по мере того, как текли минуты, а Дэвид сидел рядом с ней, как бревно, ее все больше охватывало разочарование. Его отношение к ней вдруг показалось слишком детским. Она подумала, нельзя ли как-нибудь расшевелить Дэвида.
– Именно здесь я открывала посылку с вашими туфлями.
– Прямо здесь? На качелях?
– Да, мистер Бинли принес мне ее со станции. Помните мистера Бинли – один из тех, кто принес вас в мой дом в то утро?
– Это такой высокий и тощий?
– Именно. Он, похоже, был весьма польщен тем, что я получила пакет. Уверена, он надеялся, что я открою его у него на глазах.
– Но вы не сделали этого?
– Конечно же нет. Я принесла пакет прямо сюда, на качели, после того как он ушел, и открыла его в одиночестве.
– И что вы... эх-м! – снова у него как будто першило в горле, – подумали?
– Конечно же я удивилась, мистер Мелчер, просто удивилась. Не думаю, чтобы хотя бы одна женщина в городе имела красные туфли.
Это была правда!
– Ну, они скоро все начнут щеголять в таких, потому что в моей партии их много. Вы знаете, красный цвет сейчас входит в моду.
Мисс Абигейл по доброте душевной не могла сказать ему, что она на самом деле думает по поводу его туфель. Он узнает это сам, когда их никто не будет покупать. Здесь, на Западе, степенные, трудолюбивые женщины предпочитали темно-коричневые и черные тона, но Дэвид, как и многие люди от торговли, был убежден, что его товар самый лучший, и был не способен видеть его недостатки.
– Может быть, вы предпочитаете другой цвет? – спросил он только теперь.
– О нет, – соврала она, – конечно, нет! Они прекрасны!
Когда она научилась так бойко врать? Он еще раз прочистил горло, положил руки на колени и устремил взгляд вперед.
– Мисс Абигейл, когда я подошел сегодня к вашей двери я отчетливо слышал, как вы с Дюфрейном спорили насчет туфель.
– Да, спорили, – призналась она чистосердечно.
– Почему? – спросил он, сам удивляясь своему безрассудству.
Но когда дело касалось его продукции, он проявлял твердость характера.
– Они ему не нравились.
– Отлично! – воскликнул Дэвид, внезапно почувствовав себя удовлетворенным.
Это, возможно, было самое романтическое восклицание за весь вечер, но мисс Абигейл не обратила на это никакого внимания, озабоченная тем, что еще удалось Дэвиду услышать из их утреннего разговора с Джесси.
С колотящимся сердцем, набравшись смелости, она спросила:
– Что еще вы слышали?
– Ничего. Только его замечания о туфлях. Мисс Абигейл подавила вздох облегчения. Дэвид умоляюще посмотрел на нее и сказал:
– Он теперь уехал, и мы можем забыть о нем, – Да, – согласилась мисс Абигейл.
Но где-то внутри у нее осталось неприятное чувство, не позволившее ей взглянуть в глаза Дэвиду, так как она знала: до конца жизни она будет помнить Джесси Дюфрейна. Она попробовала разрядить атмосферу:
– Давайте поговорим о более приятных вещах. Расскажите мне о Востоке.
– Вы там никогда не бывали?
– Нет. Я не ездила дальше Денвера, я была в нем только два раза, еще ребенком.
– Восток... – Дэвид на секунду задумался. – Что ж, на Востоке есть абсолютно все, что душе угодно. Повсюду фабрики, производящие все, особенно с тех пор, как кончилась война. Новейшие новшества и величайшие изобретения. Вы знаете, что человек по имени Лайман Блейк из Массачусетса изобрел швейную машинку для пришивания подметок к туфлям?
– Нет, не знаю, но думаю, он достоин благодарности за это чудесное изобретение.
Мисс Абигейл поняла, что ей до смерти надоел этот разговор.
– На Востоке есть все только-только появившиеся современные достижения прогресса, включая суфражизм, дающий женщинам возможность голосовать за их бредовые идеи и поощряющий такие диковинные игры как женский теннис. Да, на Востоке не все глад– Ко5– закончил он, давая понять, что он думает о женщинах, играющих в теннис.
– О суфражистской ассоциации мисс Стентон я, конечно, слышала, но что такое теннис?
– Уверяю вас, ничего особенного, мисс Абигейл, – с отвращением проговорил он. – Да это самая... самая неприличная возня, какую когда-либо изобретали во Франции! Женщины с серьезным видом бегают и... истекают потом, колотя по мячикам этими ракетками с жилами.
– Это похоже на индейскую игру в мяч.
– От нецивилизованного дикаря такого вполне можно ожидать, но женщинам с Востока должно быть прекрасно известно, что носить укороченные подолы, укороченные рукава и носиться как... это просто отвратительно! Они потеряли всякое чувство приличия. Некоторые даже пьют спиртное! Женщины с Запада намного более симпатичны мне. Они по-прежнему придерживаются старых правил поведения, и с помощью своих денег я попытаюсь поддержать существующее положение вещей. Претенциозные идеи Востока пусть остаются там, где им место.
Произнося эту тираду, он ни разу не запнулся.
Предмет обсуждения привел мисс Абигейл в негодование. Она сидела на качелях, слегка покачиваясь, и внезапно поймала себя на том, что сравнивает мнение Дэвида Мелчера с мнением Джесси Дюфрейна, который много раз увещевал ее, чтобы она забыла о своей благовоспитанности и чопорности. Она вспомнила тот день в горах, когда он снял с нее шляпу, посмеиваясь над ее застегнутыми намокшими манжетами. Она нарисовала в воображении его смуглую руку, наливающую шампанское, и вспомнила чувство легкости и свободы, когда оно побежало по ее жилам. А потом была неприличная ссора на стуле в кухне, а потом Джесси сказал, что она нравится ему в этой старой выцветшей юбке...
– ...вы согласны, мисс Абигейл?
Она вышла из задумчивости и поняла, что Дэвид все еще распинается о добродетелях западных женщин, в то время как она витала в облаках, размышляя о Джесси и сравнивая его – да еще в выгодном свете! – с Дэвидом.
– Ах, разумеется, – она выпрямилась, – я полностью согласна, вне всяких сомнений.
Но она сомневалась даже в том знает ли, с чем соглашается. Неужели память о Джесси будет неотступно преследовать ее?
По-видимому, она согласилась встретиться с ним завтра в час дня, потому что Дэвид встал с качелей и пошел к двери, а мисс Абигейл последовала за ним.
Он спустился на одну ступеньку, повернулся, громко прокашлялся, снова поднялся, неуверенно нащупал руку мисс Абигейл, поцеловал ее и быстро ретировался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119