Она в ужасе отвернулась, не желая знать, что огонь напророчит дальше. Такие гадания часто тревожат душу, а от вызванных ими боли и страха черная магия уберечь не может… Тут она услышала слабый перестук — он приближался: конские копыта выбивали дробь на твердой, прихваченной морозом дороге. Наконец-то…
Бланш кинулась к двери, позабыв про гнев и обиду. Она пышнее взбила блестящие рыжие кудри, кокетливо напустив несколько локонов на белые плечи, остальные же убрала под пурпурный бархатный тюрбан. Уолтер привез когда-то похожий из Святой Земли, и так он ей тогда приглянулся, что она объявила, что теперь будет ходить только в тюрбанах. В ту пору муженек Бланш исполнял любые ее прихоти и повелел изготовить ей целую дюжину — из лучших тканей. Особенно она любила тюрбан из черного бархата, расшитый звездами и полумесяцами… обычно надевала его, когда ей приходила охота погадать.
— Уж не чаяла тебя дождаться, дорогой, — проворковала она, подпустив в голос соблазнительной хрипотцы.
— Я изрядно продрог. — Он подошел к очагу и потянул носом, ибо уловил знакомый запах «магического» порошка. Значит. Бланш опять надумала потешиться ведьминскими своими забавами.
И что же уготовано нам в будущем? — спросил он, обнимая ее за плечи и довольно равнодушно их поглаживая.
— Какая-то неразбериха. Не знаю, как и толковать. — Она погладила холодную щеку, на которой успела отрасти щетина. — Теперь ты человек женатый, — продолжила она, невероятным усилием воли пытаясь не выдать свое смятение. — Ну и как все прошло? Ты доволен?
Генри отпрянул, досадливо дернув плечом:
— О Господи, промерз до самых костей. Чем ты можешь меня отогреть?
Грациозными шажками Бланш просеменила к стоявшему у стенки столику и, взяв блюдо, стала раскладывать на нем мясо, хлеб и розовое песочное печенье. А еще у нее был припасен крепкий эль. Поблагодарив за угощение, он устроился с подносом на скамье и жадно принялся есть. Подождав, когда он насытится, Бланш опять принялась вызнавать:
— Ну а теперь ты ответишь на мой вопрос?
Она отхлебнула эля и прищуренными глазами стала смотреть на блестящий оловянный ободок своей кружки.
— Все как положено. Только теперь несколько месяцев придется запасать провиант: кладовые подчищены не хуже, чем после королевского визита.
— Я не о провианте, — сухо заметила она. — Я про твою девицу спрашиваю.
Померещилось ей? Или он и в самом деле отвел глаза?
— А что именно ты хочешь узнать? Ее только что привезли из французского монастыря. Вот, пожалуй, и все, что могу о ней сказать.
Его ответ показался ей чересчур уклончивым. У Бланш заныло в груди и сперло дыхание.
— Она хороша собой и кроткая нравом?
Он молча кивнул, почему-то не отводя глаз от огня. Тогда она спросила напрямую: И ты спал с ней?
Он поднял голову, но синие глаза были затенены капюшоном и в них ничего нельзя было прочесть.
— Ты что же, мнишь, что я монах? Конечно, спал. Иначе как же она родит мне наследника?
— Ради этого ты на ней и женился?
— Все, у кого есть земли, женятся ради этого.
— А если твоя французская малолетка окажется бесплодной?
— По рождению она англичанка, а плодовита она или нет, судить рано.
— Зато я чересчур плодовита, сам знаешь, — не удержалась она, усаживаясь рядом с ним на скамью.
Невольно улыбнувшись ее ревнивым словам, он коротко спросил:
— Неужели ты думала, что я не приеду?
— Ты опоздал на несколько часов. Но теперь это неважно. Ты ведь здесь, со мной, мой любимый, — прошептала она, взяв у него пустое блюдо и кружку и ставя их на пол. — Я не держу на тебя обиды. Но все равно — ты должен был позволить мне прийти на венчание. Она же не знает, кто я.
— Зато знаю я. С меня и этого хватит, — строго сказал он, незаметно от нее отстранившись. — Ну да ладно, венчание позади, свадебный пир тоже. Так что хватит об этом.
Она прижалась к нему грудью, досадуя, что сквозь толстый дублет он вряд ли что чувствует.
— А вот Мид Аэртон дозволил любовнице прислуживать своей супруге, — ввернула она, поглаживая его руку.
— Да попробовал бы я тебе предложить такое… твои разъяренные крики были б слышны на самих небесах.
— Речь не о том, что я хочу быть прислужницей, а о чувствах этого дворянина: он так ее любит, что, не стыдясь, держит ее в замке, а не прячет в глухом углу.
— Я не таков, как Мид Аэртон, — сказал Генри, тоже наслышанный про причуды своего соседа. — К тому же Эндерли не глухой угол, а лучшее мое имение. Если оно тебе прискучило, можешь переселиться в другое. Норткот еще свободен, дожидается Уолтера, ты можешь вернуться туда с ним вместе, ежели тебе будет угодно.
Бланш прикусила губу. Генри был не в духе. Эта монастырская невеста, наверное, совсем нехороша в постели.
— Уолтер не вернется. Он умер, — сказала она с подозрительной поспешностью.
— Про то нам ничего неизвестно — разве не так? — Он пристально на нее посмотрел. — Ты всегда так уверенна в своих речах, будто ты по меньшей мере папский посланник или король. Доселе говорили, что он попал в плен в Святой Земле, верно?
Говорю, что мне было многими говорено, — пожала плечами Бланш. — От него уж несколько лет нет вестей. Мы могли бы объявить его мертвым и повенчаться, Гарри Рэвенскрэг.
— Этому не бывать, пока он жив, неважно, что он в плену у сарацинов. И потом — теперь все иначе. Теперь у меня уже есть жена, запомни это.
— Но она ведь не станет помехой в наших отношениях, верно?
И снова ей показалось, что он слишком медлит с ответом.
— Не станет, хотя, само собой, я не смогу наезжать к тебе так же часто, как раньше.
Ледяной ужас сжал сердце Бланш. Неужто он бросит ее?..
— Но отчего?
— Женитьба налагает определенные обязательства. К тому же повсюду неспокойно, и поговаривают о близкой войне. Мне надо вооружать войско и следить за тем, чтобы люди мои не утратили ратной выучки. На прошлой неделе посыльный от Перси привез весть — все северные лорды того и гляди возьмутся за мечи. Король опасается заговора со стороны Йорков.
— Разве это может помешать нашей любви? — проворковала она, призывно поглаживая его мускулистое бедро. Как хорош его синий с серебром дублет! Бланш кольнула ревность: а на венчании с этой желторотой француженкой ее Гарри тоже был в нем?
— Ты ведь любишь меня? А твоя жена нам не помеха.
И снова он чуть помедлил с ответом… ее тревога росла. Она заметила, что зелье, подмешанное ею в эль, начинает действовать: он вроде отмяк, стал спокойнее. Если он реже будет ее навешать, значит, реже будет пить ее снадобья, как же ей тогда укрощать его буйный нрав? Ах как бы ей хотелось найти способы управлять им и на расстоянии!..
Генри обнял ее. Аромат рыжих надушенных кудрей дурманил его. Тепло очага и незатейливое угощение навеяли покой, а поначалу он все никак не мог забыть про ту, что осталась в замке… А что он мог поделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102