две тарелки, две ложки, две кофейные чашки. Сложив ее в посудомоечную машину, я сунулась в сумочку – да, Уайатт все-таки припрятал нож, – посмотрела на него и пантомимой изобразила, что поворачиваю ключ в замке зажигания.
– Ключи в машине, – ответил он, имея в виду мой «мерседес». Значит, ему достанется служебная «краун-виктория». Мне было безумно жаль его «аваланш»: я видела, как загорелась его передняя шина, и хотя пожарные сразу направили на машину струю воды, я поняла, что ей крышка. От жара полопалась краска, расплавились фары, покоробился капот и все такое. А Уайатт словно и не жалел – наверное, знал с самого начала, что машину не спасти, потому что часто выезжал на пожары.
«Плевать на машину, – сказал он. – С тобой точно все в порядке?»
Черт. Трудно, почти невозможно долго сердиться на человека, который любит тебя так же, как ты его.
Вдобавок этот подхалим окончательно подорвал мою решимость: притянул меня к себе и прижался к губам в длинном жадном поцелуе. А потом заглянул мне в глаза, улыбнулся и поцеловал еще раз.
– Да, забыл сказать, – произнес он. – Свадьба будет.
Глава 22
Всю дорогу до полицейского управления Уайатт ехал за мной как конвой, а я и не собиралась удирать. Утром до его дома нас никто не провожал, номера Уайатта нет в телефонных справочниках, так что выследить его не так просто, как меня. А я никогда не скрывала свой номер и ни от кого не пряталась. С другой стороны, зная, где работает человек, проще простого выяснить, где он живет.
Я задумалась: неужели все эти события как-то связаны с «Фанатами тела»? Женщину в толпе я определенно где-то видела. Она казалась знакомой, ее лицо о чем-то напоминало мне. Просто я никак не могла выудить из памяти ее имя и место, где мы виделись. Я не помню поименно всех посетителей клуба, но в лицо узнаю почти всех, а это, если вдуматься, означает, что к «Фанатам тела» психопатка не имеет отношения. Когда чье-нибудь лицо кажется знакомым, но откуда, не можешь вспомнить, значит, оно не связано с определенным местом. Я пыталась представить эту женщину в интерьерах клуба, но она не вписывалась, а меня так и не осенило – стало быть, я могла видеть ее где угодно, только не на работе.
Вполне возможно, она работает там, где я регулярно бываю: в продуктовом магазине, в торговом центре, на почте, в банке, может, даже в офисе экспресс-почты. Но как я ни силилась, я не могла припомнить ее.
Когда мы поднялись в лифте в просторное и шумное помещение полицейского управления, все обернулись к нам, на большинстве лиц застыли широкие ухмылки. Не улыбались только несколько подозрительных личностей, прикованных наручниками к стульям, а также посетители с бумагами, но копы усмехались.
Мне стало обидно. От моей квартиры остались одни головешки – что же тут смешного?
Я перевела взгляд на Уайатта, чтобы выяснить, заметил ли он усмешки. Но он смотрел на дверь своего кабинета, на которой красовалась табличка. Подойдя поближе, мы прочитали: «Уайатт – осел, свадьбы не будет!» Кто-то додумался составить табличку по мотивам двух моих записок.
Круто обернувшись, я окинула возмущенным взглядом все помещение разом. Кого-то из копов уже душил смех, они буквально давились им. Они потешались над моими записками!
– И никто, ни один из вас, – объявила я громко, – не выпустил меня из машины!
Вернее, я объявила бы, если бы не забыла, что лишилась голоса. Издать не удалось ни звука, а стоять с разинутым ртом было унизительно.
Ну ничего, я еще составлю список гадов и запишу туда все полицейское управление.
Уайатт протянул руку и преспокойно снял с двери табличку.
– Свадьба будет, – сообщил он и сорвал аплодисменты: полицейские, преимущественно мужчины, решили, что Уайатт выбил из меня дурь. В ответ на мой гневный взгляд он только улыбнулся, открыл дверь и знаком предложил мне входить. – Мне нужны пленки, – бросил он через плечо и закрыл дверь.
Кабинет был тесноватый, заставленный шкафами и заваленный бумагами. Даже проснулось любопытство: если бы Уайатт оставил меня здесь одну, я обязательно сунула бы нос в одну из толстых папок у него на столе.
Надувшись, я плюхнулась на стул для посетителей, а Уайатт устроился в громоздком кожаном кресле за столом.
– Забавно, – заметил он, и его губы дрогнули, словно он хотел усмехнуться.
Я нетерпеливо развела руками: мол, о чем ты?
– Потом объясню. – Он бросил на стол сорванную с двери табличку. – У нас полно работы.
Он не шутил. Сначала мне пришлось давать показания – подробно описывать, что произошло вчера ночью, точнее, сегодня утром. Показания принимал не Уайатт, а детектив Форестер, а я давала их не устно, а письменно.
Детектив требовал подробностей, хотя начальник пожарного отряда сразу установил, что произошел поджог – очевидно, его даже не пытались замаскировать под случайное возгорание. Собака обнаружила следы бензина повсюду вокруг фасада и правой стены моей квартиры. Пламя сразу же преградило оба выхода. Оставались еще двустворчатые застекленные двери в столовой, но после того, как бензиновая бомба попала через окно в гостиную и по ней распространился огонь, на первый этаж было лучше не соваться. На всякий случай злоумышленник запер калитку. Поджигатель позаботился о том, чтобы я не покинула задний двор, даже если бы выбралась из дома. И если бы я не сумела перелезть через ограду, то сгорела бы, как грушевое дерево за домом.
Поджигательница рассчитывала, что с верхнего этажа я никуда не денусь. Дым поднимается вверх, в горящем доме он очень быстро заполняет верхние помещения – я точно знаю, потому что смотрела документальные фильмы о пожарах и о том, как распространяется огонь. Завязав рот и нос мокрым полотенцем, я выиграла пару драгоценных минут. Еще одно мокрое полотенце на голове и плечах спасло меня от искр и горячего пепла. А злость и отчаяние вместе с ловкостью и хорошей физической формой помогли спуститься со второго этажа через окно спальни и вскарабкаться на ограду.
Оказывается, даже бывшие лидеры команды поддержки на что-то годятся.
Мои показания сопоставили с показаниями оператора службы 911, которая предоставила копию записи, благодаря чему все полицейские услышали, как я объясняю оператору, что пожарные без труда найдут мою квартиру по пламени из окон. Присутствующие охотно прослушали запись несколько раз.
Потом мне пришлось смотреть съемки толпы, собравшейся вокруг горящего здания.
Я сидела в кабинете Уайатта вместе с ним, детективом Форестером и Макиннисом и смотрела материалы на маленьком экране. Уайатт успел посмотреть их первым, а я снова переживала минувшую ночь и наблюдала, как камера медленно движется вдоль толпы слева направо и обратно. Не видела я только блондинку в кофте с капюшоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Ключи в машине, – ответил он, имея в виду мой «мерседес». Значит, ему достанется служебная «краун-виктория». Мне было безумно жаль его «аваланш»: я видела, как загорелась его передняя шина, и хотя пожарные сразу направили на машину струю воды, я поняла, что ей крышка. От жара полопалась краска, расплавились фары, покоробился капот и все такое. А Уайатт словно и не жалел – наверное, знал с самого начала, что машину не спасти, потому что часто выезжал на пожары.
«Плевать на машину, – сказал он. – С тобой точно все в порядке?»
Черт. Трудно, почти невозможно долго сердиться на человека, который любит тебя так же, как ты его.
Вдобавок этот подхалим окончательно подорвал мою решимость: притянул меня к себе и прижался к губам в длинном жадном поцелуе. А потом заглянул мне в глаза, улыбнулся и поцеловал еще раз.
– Да, забыл сказать, – произнес он. – Свадьба будет.
Глава 22
Всю дорогу до полицейского управления Уайатт ехал за мной как конвой, а я и не собиралась удирать. Утром до его дома нас никто не провожал, номера Уайатта нет в телефонных справочниках, так что выследить его не так просто, как меня. А я никогда не скрывала свой номер и ни от кого не пряталась. С другой стороны, зная, где работает человек, проще простого выяснить, где он живет.
Я задумалась: неужели все эти события как-то связаны с «Фанатами тела»? Женщину в толпе я определенно где-то видела. Она казалась знакомой, ее лицо о чем-то напоминало мне. Просто я никак не могла выудить из памяти ее имя и место, где мы виделись. Я не помню поименно всех посетителей клуба, но в лицо узнаю почти всех, а это, если вдуматься, означает, что к «Фанатам тела» психопатка не имеет отношения. Когда чье-нибудь лицо кажется знакомым, но откуда, не можешь вспомнить, значит, оно не связано с определенным местом. Я пыталась представить эту женщину в интерьерах клуба, но она не вписывалась, а меня так и не осенило – стало быть, я могла видеть ее где угодно, только не на работе.
Вполне возможно, она работает там, где я регулярно бываю: в продуктовом магазине, в торговом центре, на почте, в банке, может, даже в офисе экспресс-почты. Но как я ни силилась, я не могла припомнить ее.
Когда мы поднялись в лифте в просторное и шумное помещение полицейского управления, все обернулись к нам, на большинстве лиц застыли широкие ухмылки. Не улыбались только несколько подозрительных личностей, прикованных наручниками к стульям, а также посетители с бумагами, но копы усмехались.
Мне стало обидно. От моей квартиры остались одни головешки – что же тут смешного?
Я перевела взгляд на Уайатта, чтобы выяснить, заметил ли он усмешки. Но он смотрел на дверь своего кабинета, на которой красовалась табличка. Подойдя поближе, мы прочитали: «Уайатт – осел, свадьбы не будет!» Кто-то додумался составить табличку по мотивам двух моих записок.
Круто обернувшись, я окинула возмущенным взглядом все помещение разом. Кого-то из копов уже душил смех, они буквально давились им. Они потешались над моими записками!
– И никто, ни один из вас, – объявила я громко, – не выпустил меня из машины!
Вернее, я объявила бы, если бы не забыла, что лишилась голоса. Издать не удалось ни звука, а стоять с разинутым ртом было унизительно.
Ну ничего, я еще составлю список гадов и запишу туда все полицейское управление.
Уайатт протянул руку и преспокойно снял с двери табличку.
– Свадьба будет, – сообщил он и сорвал аплодисменты: полицейские, преимущественно мужчины, решили, что Уайатт выбил из меня дурь. В ответ на мой гневный взгляд он только улыбнулся, открыл дверь и знаком предложил мне входить. – Мне нужны пленки, – бросил он через плечо и закрыл дверь.
Кабинет был тесноватый, заставленный шкафами и заваленный бумагами. Даже проснулось любопытство: если бы Уайатт оставил меня здесь одну, я обязательно сунула бы нос в одну из толстых папок у него на столе.
Надувшись, я плюхнулась на стул для посетителей, а Уайатт устроился в громоздком кожаном кресле за столом.
– Забавно, – заметил он, и его губы дрогнули, словно он хотел усмехнуться.
Я нетерпеливо развела руками: мол, о чем ты?
– Потом объясню. – Он бросил на стол сорванную с двери табличку. – У нас полно работы.
Он не шутил. Сначала мне пришлось давать показания – подробно описывать, что произошло вчера ночью, точнее, сегодня утром. Показания принимал не Уайатт, а детектив Форестер, а я давала их не устно, а письменно.
Детектив требовал подробностей, хотя начальник пожарного отряда сразу установил, что произошел поджог – очевидно, его даже не пытались замаскировать под случайное возгорание. Собака обнаружила следы бензина повсюду вокруг фасада и правой стены моей квартиры. Пламя сразу же преградило оба выхода. Оставались еще двустворчатые застекленные двери в столовой, но после того, как бензиновая бомба попала через окно в гостиную и по ней распространился огонь, на первый этаж было лучше не соваться. На всякий случай злоумышленник запер калитку. Поджигатель позаботился о том, чтобы я не покинула задний двор, даже если бы выбралась из дома. И если бы я не сумела перелезть через ограду, то сгорела бы, как грушевое дерево за домом.
Поджигательница рассчитывала, что с верхнего этажа я никуда не денусь. Дым поднимается вверх, в горящем доме он очень быстро заполняет верхние помещения – я точно знаю, потому что смотрела документальные фильмы о пожарах и о том, как распространяется огонь. Завязав рот и нос мокрым полотенцем, я выиграла пару драгоценных минут. Еще одно мокрое полотенце на голове и плечах спасло меня от искр и горячего пепла. А злость и отчаяние вместе с ловкостью и хорошей физической формой помогли спуститься со второго этажа через окно спальни и вскарабкаться на ограду.
Оказывается, даже бывшие лидеры команды поддержки на что-то годятся.
Мои показания сопоставили с показаниями оператора службы 911, которая предоставила копию записи, благодаря чему все полицейские услышали, как я объясняю оператору, что пожарные без труда найдут мою квартиру по пламени из окон. Присутствующие охотно прослушали запись несколько раз.
Потом мне пришлось смотреть съемки толпы, собравшейся вокруг горящего здания.
Я сидела в кабинете Уайатта вместе с ним, детективом Форестером и Макиннисом и смотрела материалы на маленьком экране. Уайатт успел посмотреть их первым, а я снова переживала минувшую ночь и наблюдала, как камера медленно движется вдоль толпы слева направо и обратно. Не видела я только блондинку в кофте с капюшоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66