Птицы! С каждой минутой Терренс все сильней и сильней начинал ненавидеть это пернатое племя.
— Или, скажем, сова, — продолжала Амелия, оседлав сразу двух коньков — одного из конюшен леди Дороти, второго — свою любимую тему. — О, городскому жителю и представить себе трудно, сколько разновидностей сов живет на белом свете. Сова! Замечательная, необыкновенная птица!
— Правда? — рассеянно вставил Терренс. Нужно же хотя бы обозначать свое участие в разговоре!
Он обернулся и посмотрел на скачущих позади Джоша и Элизабет. Тс весело смеялись и оживленно болтали — явно не о птицах. Счастливые!
Терренс и сам хотел бы посмеяться, но скажите, что смешного можно выжать из разговора о разновидностях сов или о способах постройки вороньих гнезд? Эх, и почему только рядом с ним не Изабель, а этот птичий профессор в юбке!
Но, увы, Изабель рядом не было, да и быть не могло. После вчерашней битвы за медведя она все еще чувствовала себя нездоровой и предпочла остаться дома.
— Вы согласны? — уловил Терренс краешком уха вопрос Амелии.
— М-м-мм? — растерянно откликнулся он, не имея ни малейшего представления, о чем, собственно, его спрашивают. Опять о птицах, наверное!
— Я сказала, — повторила Амелия, опуская вниз карие глаза, — что мы впервые за все время имеем возможность поговорить наконец спокойно и наедине. Это замечательно, правда?
Терренс слегка нахмурился, но вежливо согласился:
— Да, конечно.
— Рядом с нами всегда находится кто-то третий, — продолжала Амелия. — То герцогиня, то… Изабель.
— Да, Изабель, — грустно вздохнул Терренс.
«А что, может быть, сейчас самое время поставить все точки над i? — подумал он. — Рассказать этой курочке всю правду, как есть! Пусть это шокирует ее, вызовет омерзение, зато все расставит на места и снимет неопределенность в наших отношениях!»
Терренс слегка придержал своего коня и сказал:
— Давайте поговорим об Изабель.
— Я вовсе не намерена говорить о ней, — поспешно откликнулась Амелия. — Уверяю вас!
— Нет? — удивленно переспросил Терренс.
— Нет. Я прекрасно понимаю, что она постоянно находится в центре вашего внимания. И это нормально.
— Крестная часто говорила мне, что все актрисы отличаются вздорным нравом и капризным характером. А поскольку она — ваша протеже, вам, конечно, нужно постоянно крутиться, чтобы не лишиться ее благосклонности.
— Я не только покровитель Изабель, — бросился в омут с головой Терренс. — Я ее…
— Ой, смотрите! — воскликнула Амелия, протягивая руку.
Раздраженный тем, что его прервали на самом важном месте, Терренс угрюмо посмотрел в указанном направлении. Прямо на них вдоль лесной просеки летела большая птица.
— Кто это? — спросил Терренс.
— Сова! — торжественно прошептала Амелия.
Ночная хищница летела низко, близоруко щурясь своими огромными желтыми, ослепшими на дневном свете глазами-блюдцами. Вот она поравнялась со всадниками и мягко прошуршала крыльями над самыми их головами. Промелькнула и исчезла.
— Проклятие! — проводил ее глазами Терренс. — Интересно, почему это она вдруг решила вылететь днем?
— Это судьба, — загадочно прошептала Амелия.
— Что? — взглянул на девушку Терренс.
Та посмотрела на него с обожанием, и от этого взгляда по спине Терренса пробежал неприятный холодок.
— Что вы имели в виду? — напряженно спросил он.
— Это был знак судьбы! — пылко воскликнула Амелия. — Теперь нам суждено быть вместе — отныне и навеки!
— Нет-нет-нет! — скороговоркой откликнулся Терренс.
— Нас осенила крыльями сова, — торжественно произнесла Амелия. — В ту самую минуту, когда мы о ней говорили. Днем! Как же можно не понять что это — знак судьбы?
— Не понимаю, — заупрямился Терренс. — Все равно не понимаю. И не хочу…
— Наш брак будет счастливым! — радостно воскликнула Амелия.
— Наш брак? — судорожно сглотнул Терренс.
— О, дорогой, — покраснела Амелия. — Я знаю, что опережаю события. Вы даже не знакомы еще с моим отцом, но… сова… знак судьбы… Это заставляет меня забыть о приличиях.
— Поговорим о приличиях, — зацепился за нужное слово Терренс. — Амелия, я должен открыть вам глаза. Я не только покровитель Изабель как актрисы, но…
— Продолжайте, — ободряюще улыбнулась Амелия.
— Она — моя любовница! — сжег за собою мосты Терренс.
Амелия по-прежнему улыбалась загадочной улыбкой Джоконды.
— Я знаю, — кивнула она без тени смущения.
— Знаете? — изумленно переспросил Терренс.
— Конечно, — шепнула Амелия и оглянулась. — И не будем обсуждать этот вопрос. Это неприлично. Сделаем вид, что у вас нет никакой любовницы. Я и раньше догадывалась, но окончательно убедилась в этом вчера, когда вы стали обсуждать постельные проблемы Изабель. А до этого мне пришлось до всего доходить самой — ведь никто и никогда не заговаривал со мною на эту тему. Особенно герцогиня — вот уж мастерица сохранять хорошую мину при плохой игре.
— Вы знаете, что Изабель — моя любовница, — неприязненно спросил Терренс, — и вас это не волнует?
— Конечно, нет! — искренне удивилась Амелия. — И не бойтесь, я не стану делать из этого трагедию. Мама, пока была жива, успела все мне объяснить.
Амелия снова посмотрела на Терренса с таким обожанием, что у него по телу пробежал холодок.
— Вы так похожи на моего папу, — сказала Амелия. — У него тоже всегда были актрисы, и мама научила меня, как нужно держаться с ними.
— Боже правый! — воскликнул Терренс, поражаясь все больше и больше. — И вам безразличны мои чувства?
— Чувства? — нахмурилась Амелия и покачала головой. — При чем тут чувства? Изабель — женщина из низких слоев общества. Мужчина может увлекаться такими женщинами, спать с ними, содержать их. Но любить? Эти женщины созданы для того, чтобы быть любовницами, а мы — светские женщины — для того, чтобы быть леди и… женами.
Мрачный гнев обуял Терренса. Он вспомнил самого себя и ту лекцию, которую он прочитал Изабель по поводу правил приличия в светском браке. Как она была тогда поражена тем, что жены аристократов должны закрывать глаза на любовные похождения своих мужей. Изабель была поражена, а он смеялся над ее наивностью. М-да. Сейчас Терренсу было не до смеха.
Он посмотрел на Амелию с нарастающим отвращением.
— Так вы полагаете, что я не могу любить Изабель уже только потому, что она не из нашего круга?
— Не можете. Конечно, не можете, — спокойно подтвердила Амелия.
— Так почему же, по-вашему, я привез ее сюда?
— Да, — застенчиво улыбнулась Амелия, — вам, конечно, не следовало это делать, но вас можно понять — вы молоды и свободны, и невоздержанны в своих поступках. Ничего, когда мы поженимся, вы научитесь вести себя иначе и соблюдать приличия.
— Как ваш папа? — с ненавистью спросил Терренс.
— Да, — простодушно ответила Амелия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100