Келси сидела в кабинете на втором этаже и смотрела в окно, стараясь не обращать внимания на гору невскрытых приглашений, возвышавшуюся у нее на письменном столе. С тех пор как она поселилась в Лондоне, ее переписка достигла ужасающих масштабов, она даже подумывала нанять секретаря.
Она вздохнула, откинулась на стул, вдыхая едва уловимый аромат сигар и кожи, оставшийся со времен Морриса Уэнтуорта. Она переделала в доме все комнаты, но кабинет оставила нетронутым. В память о родном отце. Кожаные подушечки на стуле, приспособленные к изгибам его тела, ласково касались ее, когда она опускалась на них, как сейчас, и ей казалось, что отец рядом. Она совершенно не помнила родителей, единственное, что от них осталось, – это огромное наследство.
Она уже успела понять, что богатство доставляет не только удовольствие, но и разочарование. Судьба подарила ей возможность приобщиться к самому изысканному обществу, но она чувствовала себя там чужой, потому что слишком долго жила в провинции. Ей быстро наскучила толпа. Самодовольные хлыщи, рыскавшие по гостиным в поисках богатых невест, скорее раздражали ее, чем развлекали. Она никому не доверяла, лишь позволяла Джереми сопровождать ее. Эдвард преподал ей хороший урок – она перестала быть наивной. И теперь у нее не так-то легко вырвать признание, о любви.
Стук в дверь прервал ее размышления.
– Войдите!
Фентон, дворецкий, просунул в дверь свою лысую голову. Своей суетливостью этот невысокий человечек напоминал гончую, взявшую след. Ему еще предстояло привыкнуть к своей новой должности и к самой Келси. Порой ей не хватало мудрых цитат и невозмутимых манер Уоткинса.
– Извините за беспокойство, мисс, но в гостиной вас дожидается джентльмен.
– Узнай, кто он.
– Герцог Салфорд.
Глава 20
– Скажи ему, что меня нет дома. – Келси вскочила с места. Потом снова опустилась на стул, вцепившись в подлокотники. – Скажи, что в этом доме его никогда не примут, поэтому пусть не утруждает себя очередным визитом.
– Слушаю, мадам. – Голова Фентона скрылась за дверью.
Келси взялась за почту, пытаясь отвлечься. Дрожащей рукой она вскрыла приглашение на бал Свенсонов. Но, услышав звучный голос Эдварда, заполнивший всю гостиную, снова вскочила.
– Я знаю, что она дома. И не уйду, пока не повидаю ее. Где она?
Дверь задрожала от сильного удара.
– Я прошу вас не делать этого, ваша светлость, – раздался визгливый голос Фентона, неспособный остановить даже крысу.
– Я не уйду, пока не увижу ее.
Услышав, что Эдвард приближается, Келси заперла дверь. Она прислонилась к ее гладкой поверхности и задержала дыхание, сердце бешено колотилось.
Он ударил в дверь кулаком.
– Открой, Келси. Я знаю, что ты здесь!
– Уходи! Я не хочу тебя видеть!
– Тебе придется это сделать.
– Нет. И пожалуйста, сделай одолжение, уходи. Я не желаю тебя слушать! – Келси мысленно молилась, чтобы он оставил ее в покое.
– Когда-нибудь нужно будет поговорить со мной. Я знаю о ребенке.
– Это не твой ребенок. Тебе солгали.
– Это ты лжешь. Открой эту проклятую дверь!
– Нет. Я тебя ненавижу, это ты в состоянии понять? Я не собираюсь встречаться с тобой! Я не хочу, чтобы ребенок страдал от твоей жестокости и бессердечия. Ты не можешь дать нам любви. Не знаю, при чем тут ребенок, ведь тебе нет до него никакого дела, и я не позволю, чтобы ты находился рядом с нами. Если ты попытаешься официально признать его своим, я поклянусь в суде, что спала со всеми повесами Лондона, и ты станешь посмешищем Англии. Поэтому уходи и оставь нас в покое!
– Ты не вычеркнешь меня так просто из своей жизни. Я еще вернусь.
Его шаги стали удаляться. Она смахнула злые слезы, всем телом дрожа от возмущения, и направилась к столу, но задержалась у окна. Отдернув занавеску, она украдкой выглянула на улицу. Внизу стоял его экипаж. Грейсон и четверо верховых со скучающими лицами присматривали за лошадьми.
Эдвард помчался к экипажу. У Келси болезненно сжалось сердце. Одетый с ног до головы в черное, он казался еще выше. Он стоял к ней в профиль, повернувшись не изуродованной частью лица. Она заметила, что он постриг волосы и теперь носил бороду. От этого он выглядел изможденным – скулы заострились. Одежда болталась на нем. Он похудел с тех пор, как она видела его в последний раз.
При его появлении верховые засуетились. Один откинул подножку экипажа. Эдвард занес ногу на первую ступеньку и остановился. Должно быть, почувствовал ее взгляд, так как обернулся и посмотрел через плечо прямо на нее.
На мгновение их взгляды встретились.
Она отпрянула и задернула занавеску. Переведя дух и немного успокоившись, рванула шнурок колокольчика.
– Слушаю, мадам? – Голос Фентона был едва слышен за запертой дверью.
– Наймите шесть лакеев-здоровяков, Феитон. Поставьте их на лестнице. Я не желаю, чтобы представление, которое его светлость разыграл сегодня утром, повторилось.
– Слушаю, мадам.
Она склонилась над письменным столом, взяла следующий конверт и сломала печать, но пальцы так дрожали, что она не смогла прочесть ни строчки. Перед глазами возник холодный, мрачноватый взгляд Эдварда. Она отбросила лист бумаги и закрыла глаза.
Зачем он приходил? Вряд ли у него достанет смелости войти в светское общество. Доктор Эмерсон рассказывал, что последнее столкновение Эдварда в модном салоне кончилось грандиозным скандалом. Скорее всего ему не удалось найти третьего партнера для удовлетворения своих гнусных желаний в постели, и он примчался в город, думая, что с помощью ребенка сможет запугать ее и принудить стать его любовницей.
Ну что ж, она не собирается потакать его распутным выходкам. Бог знает, какие сексуальные игры ему рисовало больное воображение, где бы участвовали она и его теперешняя шлюха. Чем скорее до его сознания дойдет, что она знать его не желает, тем лучше. Возможно, страх перед людьми заставит его вернуться в Стиллмор. Она очень на это надеялась.
Высокая, худощавая фигура Эдварда мелькала в залитом солнцем, вымытом до блеска окне. Уоткинс стоял внизу и, скрестив руки на груди, уголком глаза следил, как беснуется его светлость, в то же время наблюдая за тем, хорошо ли вымыли городской дом. Это было массивное кирпичное здание, возведенное в григорианском стиле, с большими окнами. Дом на Гросвенор-сквер пустовал почти десять лет, и фасад имел весьма плачевный вид.
Уоткинс посмотрел на лакея, который стоял на веревочной лестнице и влажной тряпкой полировал стекла. Он поднял палец, привлекая внимание лакея.
– Когда закончите, нужно будет почистить медь на фонаре и дверных ручках, а также покрасить ставни.
– Слушаю, сэр, – проворчал лакей.
До Уоткинса долетел звук подъехавшего экипажа; повернувшись, он увидел, что приехал лорд Лавджой, в ослепительном сером костюме и полосатом жилете с булавкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Она вздохнула, откинулась на стул, вдыхая едва уловимый аромат сигар и кожи, оставшийся со времен Морриса Уэнтуорта. Она переделала в доме все комнаты, но кабинет оставила нетронутым. В память о родном отце. Кожаные подушечки на стуле, приспособленные к изгибам его тела, ласково касались ее, когда она опускалась на них, как сейчас, и ей казалось, что отец рядом. Она совершенно не помнила родителей, единственное, что от них осталось, – это огромное наследство.
Она уже успела понять, что богатство доставляет не только удовольствие, но и разочарование. Судьба подарила ей возможность приобщиться к самому изысканному обществу, но она чувствовала себя там чужой, потому что слишком долго жила в провинции. Ей быстро наскучила толпа. Самодовольные хлыщи, рыскавшие по гостиным в поисках богатых невест, скорее раздражали ее, чем развлекали. Она никому не доверяла, лишь позволяла Джереми сопровождать ее. Эдвард преподал ей хороший урок – она перестала быть наивной. И теперь у нее не так-то легко вырвать признание, о любви.
Стук в дверь прервал ее размышления.
– Войдите!
Фентон, дворецкий, просунул в дверь свою лысую голову. Своей суетливостью этот невысокий человечек напоминал гончую, взявшую след. Ему еще предстояло привыкнуть к своей новой должности и к самой Келси. Порой ей не хватало мудрых цитат и невозмутимых манер Уоткинса.
– Извините за беспокойство, мисс, но в гостиной вас дожидается джентльмен.
– Узнай, кто он.
– Герцог Салфорд.
Глава 20
– Скажи ему, что меня нет дома. – Келси вскочила с места. Потом снова опустилась на стул, вцепившись в подлокотники. – Скажи, что в этом доме его никогда не примут, поэтому пусть не утруждает себя очередным визитом.
– Слушаю, мадам. – Голова Фентона скрылась за дверью.
Келси взялась за почту, пытаясь отвлечься. Дрожащей рукой она вскрыла приглашение на бал Свенсонов. Но, услышав звучный голос Эдварда, заполнивший всю гостиную, снова вскочила.
– Я знаю, что она дома. И не уйду, пока не повидаю ее. Где она?
Дверь задрожала от сильного удара.
– Я прошу вас не делать этого, ваша светлость, – раздался визгливый голос Фентона, неспособный остановить даже крысу.
– Я не уйду, пока не увижу ее.
Услышав, что Эдвард приближается, Келси заперла дверь. Она прислонилась к ее гладкой поверхности и задержала дыхание, сердце бешено колотилось.
Он ударил в дверь кулаком.
– Открой, Келси. Я знаю, что ты здесь!
– Уходи! Я не хочу тебя видеть!
– Тебе придется это сделать.
– Нет. И пожалуйста, сделай одолжение, уходи. Я не желаю тебя слушать! – Келси мысленно молилась, чтобы он оставил ее в покое.
– Когда-нибудь нужно будет поговорить со мной. Я знаю о ребенке.
– Это не твой ребенок. Тебе солгали.
– Это ты лжешь. Открой эту проклятую дверь!
– Нет. Я тебя ненавижу, это ты в состоянии понять? Я не собираюсь встречаться с тобой! Я не хочу, чтобы ребенок страдал от твоей жестокости и бессердечия. Ты не можешь дать нам любви. Не знаю, при чем тут ребенок, ведь тебе нет до него никакого дела, и я не позволю, чтобы ты находился рядом с нами. Если ты попытаешься официально признать его своим, я поклянусь в суде, что спала со всеми повесами Лондона, и ты станешь посмешищем Англии. Поэтому уходи и оставь нас в покое!
– Ты не вычеркнешь меня так просто из своей жизни. Я еще вернусь.
Его шаги стали удаляться. Она смахнула злые слезы, всем телом дрожа от возмущения, и направилась к столу, но задержалась у окна. Отдернув занавеску, она украдкой выглянула на улицу. Внизу стоял его экипаж. Грейсон и четверо верховых со скучающими лицами присматривали за лошадьми.
Эдвард помчался к экипажу. У Келси болезненно сжалось сердце. Одетый с ног до головы в черное, он казался еще выше. Он стоял к ней в профиль, повернувшись не изуродованной частью лица. Она заметила, что он постриг волосы и теперь носил бороду. От этого он выглядел изможденным – скулы заострились. Одежда болталась на нем. Он похудел с тех пор, как она видела его в последний раз.
При его появлении верховые засуетились. Один откинул подножку экипажа. Эдвард занес ногу на первую ступеньку и остановился. Должно быть, почувствовал ее взгляд, так как обернулся и посмотрел через плечо прямо на нее.
На мгновение их взгляды встретились.
Она отпрянула и задернула занавеску. Переведя дух и немного успокоившись, рванула шнурок колокольчика.
– Слушаю, мадам? – Голос Фентона был едва слышен за запертой дверью.
– Наймите шесть лакеев-здоровяков, Феитон. Поставьте их на лестнице. Я не желаю, чтобы представление, которое его светлость разыграл сегодня утром, повторилось.
– Слушаю, мадам.
Она склонилась над письменным столом, взяла следующий конверт и сломала печать, но пальцы так дрожали, что она не смогла прочесть ни строчки. Перед глазами возник холодный, мрачноватый взгляд Эдварда. Она отбросила лист бумаги и закрыла глаза.
Зачем он приходил? Вряд ли у него достанет смелости войти в светское общество. Доктор Эмерсон рассказывал, что последнее столкновение Эдварда в модном салоне кончилось грандиозным скандалом. Скорее всего ему не удалось найти третьего партнера для удовлетворения своих гнусных желаний в постели, и он примчался в город, думая, что с помощью ребенка сможет запугать ее и принудить стать его любовницей.
Ну что ж, она не собирается потакать его распутным выходкам. Бог знает, какие сексуальные игры ему рисовало больное воображение, где бы участвовали она и его теперешняя шлюха. Чем скорее до его сознания дойдет, что она знать его не желает, тем лучше. Возможно, страх перед людьми заставит его вернуться в Стиллмор. Она очень на это надеялась.
Высокая, худощавая фигура Эдварда мелькала в залитом солнцем, вымытом до блеска окне. Уоткинс стоял внизу и, скрестив руки на груди, уголком глаза следил, как беснуется его светлость, в то же время наблюдая за тем, хорошо ли вымыли городской дом. Это было массивное кирпичное здание, возведенное в григорианском стиле, с большими окнами. Дом на Гросвенор-сквер пустовал почти десять лет, и фасад имел весьма плачевный вид.
Уоткинс посмотрел на лакея, который стоял на веревочной лестнице и влажной тряпкой полировал стекла. Он поднял палец, привлекая внимание лакея.
– Когда закончите, нужно будет почистить медь на фонаре и дверных ручках, а также покрасить ставни.
– Слушаю, сэр, – проворчал лакей.
До Уоткинса долетел звук подъехавшего экипажа; повернувшись, он увидел, что приехал лорд Лавджой, в ослепительном сером костюме и полосатом жилете с булавкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67