Сердце его сжалось от щемящей жалости к другу.
Однако на этот раз положение несколько иное. Пожалуй, сложнее. Джошуа ранен, и, возможно, его уже нет в живых, но никто даже не заметил этого. Зак рывком притянул Смитти к себе.
— Молись, чтобы Джошуа оказался жив, — пригрозил он. — Если он умер, тебе не избежать расплаты.
Судья остановился у самой дальней камеры в конце коридора. Выбрал ключ из связки, выданной ему шерифом, вставил его в замок.
Зак подошел к нему и встал рядом. Колени его от волнения дрожали. Через некоторое время глаза привыкли к темноте камеры, и он сумел различить лицо своего друга. Вглядевшись в распростертое на голом полу тело и заметив ползающих по нему тараканов, он отвернулся. К горлу подступила тошнота.
Наконец, судья справился с замком, и Зак вошел в камеру. В лицо ему ударило зловоние, вызвавшее повторный приступ тошноты. Он склонился над Джошуа и при первом же взгляде на его раненую руку понял, что положение безнадежное.
Окружавшая рану плоть была черной, омертвевшей. Зак заметил четкую линию, разделяющую живую и мертвую ткани.
— Гангрена! — содрогнувшись определил Зак и почувствовал едкий гнилостный запах. — Боже мой, это гангрена!
Он услышал за спиной чей-то топот и обернулся. Похоже, Смитти, увидев руку Джошуа, сообразил, что ему, виновному в случившемся, несдобровать, а потому решил пока не поздно унести ноги.
— Стой, негодяй! — закричал Зак, выхватывая пистолет и целясь в кузнеца. — Это ты виноват в том, что Джошуа потерял руку, а может быть, и жизнь!
Судье удалось выбить пистолет у него из рук.
— Я не могу позволить вам выстрелить, — сказал он. — Как это объяснить горожанам? — Он кивнул в сторону Джошуа. — Занимайтесь тем, зачем вы пришли: забирайте этого человека, — он посмотрел на руку негра. — Хотя должен сказать, что считаю это пустой тратой времени. У него едва ли есть шанс. Ему недолго осталось.
— Ладно, займусь кузнецом попозже, — согласился Зак, спрятав пистолет. Он посмотрел на судью. — Я должен попросить вас еще о двух одолжениях, затем готов принять командование.
— Каких? — спросил судья, держа руки за спиной. — Постараюсь помочь вам.
— Я собираюсь немедленно отвезти Джошуа в свою усадьбу. Кроме того, мне необходимо получить консультацию самого опытного врача в Чарлстоне. Еще мне потребуется ночь перед тем, как я снова поднимусь на борт. Вероятно, Джошуа придется ампутировать руку, и я хочу быть рядом в это трудное для него время.
— Согласен. Не вижу повода для отказа, — проговорил судья, не сводя глаз с Джошуа. — Не вижу.
— Спасибо, — поблагодарил Зак и похлопал судью по плечу. — Большое спасибо.
Судья кивнул.
Зак опустился на колени рядом с другом, с отвращением сбросил ползающих по нему тараканов. Затем дотронулся до черного лица друга и вздрогнул. У Джошуа была лихорадка. Медлить нельзя.
— Джошуа! — позвал Зак, склоняясь еще ниже. — Ты меня слышишь, Джошуа?
Негр тяжело вздохнул, с трудом открыл глаза и едва слышно прошептал:
— Мистер Зак? Мистер Зак, я так рад вас видеть. — Он протянул к нему слабую дрожащую руку. По лицу его текли слезы. — О, мистер Зак, мне так больно!
— Я пришел за тобой, сейчас мы поедем домой, — взволнованно сказал Зак. — Ты сможешь вернуться к Сабрине.
Джошуа облизал потрескавшиеся губы.
— Сабрина… — вымолвил он и снова медленно закрыл глаза.
Зак поднял его на руки. Боль, сжавшая его сердце, во много раз превосходила боль в легких. Он понес своего друга вверх по крутой лестнице, затем вынес на улицу и уложил на заднее сиденье фургона. Затем привязал свою лошадь позади и занял место на козлах. Стегнув лошадь, он оглянулся и увидел, как из здания тюрьмы выбежал судья Прайор и помчался за ним, размахивая руками и угрожающе крича:
— Остановитесь! Верните мой экипаж.
— Кажется, я забыл спросить у вас разрешения, не так ли? — крикнул ему в ответ Зак и рассмеялся. — Это будет последней вашей уступкой. — Он снова подстегнул лошадь и оглянулся на лежащего Джошуа. Острая жалость пронзила его сердце. — Все будет хорошо, дружок! — тихо сказал он.
Однако он понимал, что это не совсем так. Джошуа придется отнять руку.
Глава 24
Мы должны быть вместе: ты и я.
Олфорд
Сумерки сгущались. Иден собрала садовые инструменты, спрятала их в сарае и, заперев его, вошла в дом. Теперь ей с трудом верилось, что до своего знакомства с Заком ей очень нравились эти предвечерние часы. Она любила их. И не чувствовала одиночества.
А что теперь? В отсутствие Зака все казалось ей пустым, потерявшим всякий смысл.
Она остановилась и с ненавистью уставилась на океан. Скоро Зак снова будет вынужден отправиться в плавание. Мысль об этом повергла ее в отчаяние, и холод пробежал по телу. Кто знает, возможно, он уже там? Что если судья не оставил ему времени заехать попрощаться, тогда вполне возможно, она никогда не узнает, что с ним произошло.
— Интересно, как обстоят дела на его плантации? — прошептала она, вспомнив, как разволновался Зак, услышав о появлении на маяке растерянной и испуганной Сабрины. Легкий бриз ласкал ее распущенные волосы. — Надеюсь, что там все в порядке. Ему и так хватает неприятностей.
Ей стало прохладно, и она посмотрела в сторону маяка. Было уже достаточно темно, и она увидела мягкий свет спасательного луча. Отец уже приступил к своим обязанностям и будучи человеком ответственным не дожидался наступления полной темноты, чтобы включить прожектора.
Она улыбнулась. Ее забавляло, что с некоторых пор отец начал ласково выговаривать Анжелите за ее путешествия в одиночку по Лайтхаузроуд, как журил раньше ее, Иден.
Без сомнения, он и прежде волновался за нее, но никогда не осмеливался вслух заговорить об этом.
А теперь? У него снова были две женщины, которые его любят. Прибавилось также тревог и хлопот.
Приподняв подол платья, Иден побежала к маяку.
— Лучше хотя бы ненадолго составить ему компанию, — прошептала она. Вдруг ей показалось невыносимой сама мысль об одиноком вечере. Если только она останется одна, ее замучают переживания о Заке и о их будущем. — Пожалуй, я нуждаюсь в обществе отца гораздо больше, чем он в моем, — сказала она и побежала вверх по крутой лестнице.
Зак без устали шагал из угла в угол по комнате для гостей на втором этаже и с тревогой прислушивался к прерывистому дыханию Джошуа. Ему только что ампутировали руку, и Зак, глядя на повязку на правом плече своего друга, чувствовал мучительные угрызения совести. Кровь, просочившаяся сквозь бинт, засохла и выглядела темно-красными кляксами на белом фоне. Жизнь его друга в опасности! Но он будет жить. Ему еще придется выдержать немало битв. Высокая температура отнимает у него последние силы, во время операции он потерял сознание и еще не пришел в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Однако на этот раз положение несколько иное. Пожалуй, сложнее. Джошуа ранен, и, возможно, его уже нет в живых, но никто даже не заметил этого. Зак рывком притянул Смитти к себе.
— Молись, чтобы Джошуа оказался жив, — пригрозил он. — Если он умер, тебе не избежать расплаты.
Судья остановился у самой дальней камеры в конце коридора. Выбрал ключ из связки, выданной ему шерифом, вставил его в замок.
Зак подошел к нему и встал рядом. Колени его от волнения дрожали. Через некоторое время глаза привыкли к темноте камеры, и он сумел различить лицо своего друга. Вглядевшись в распростертое на голом полу тело и заметив ползающих по нему тараканов, он отвернулся. К горлу подступила тошнота.
Наконец, судья справился с замком, и Зак вошел в камеру. В лицо ему ударило зловоние, вызвавшее повторный приступ тошноты. Он склонился над Джошуа и при первом же взгляде на его раненую руку понял, что положение безнадежное.
Окружавшая рану плоть была черной, омертвевшей. Зак заметил четкую линию, разделяющую живую и мертвую ткани.
— Гангрена! — содрогнувшись определил Зак и почувствовал едкий гнилостный запах. — Боже мой, это гангрена!
Он услышал за спиной чей-то топот и обернулся. Похоже, Смитти, увидев руку Джошуа, сообразил, что ему, виновному в случившемся, несдобровать, а потому решил пока не поздно унести ноги.
— Стой, негодяй! — закричал Зак, выхватывая пистолет и целясь в кузнеца. — Это ты виноват в том, что Джошуа потерял руку, а может быть, и жизнь!
Судье удалось выбить пистолет у него из рук.
— Я не могу позволить вам выстрелить, — сказал он. — Как это объяснить горожанам? — Он кивнул в сторону Джошуа. — Занимайтесь тем, зачем вы пришли: забирайте этого человека, — он посмотрел на руку негра. — Хотя должен сказать, что считаю это пустой тратой времени. У него едва ли есть шанс. Ему недолго осталось.
— Ладно, займусь кузнецом попозже, — согласился Зак, спрятав пистолет. Он посмотрел на судью. — Я должен попросить вас еще о двух одолжениях, затем готов принять командование.
— Каких? — спросил судья, держа руки за спиной. — Постараюсь помочь вам.
— Я собираюсь немедленно отвезти Джошуа в свою усадьбу. Кроме того, мне необходимо получить консультацию самого опытного врача в Чарлстоне. Еще мне потребуется ночь перед тем, как я снова поднимусь на борт. Вероятно, Джошуа придется ампутировать руку, и я хочу быть рядом в это трудное для него время.
— Согласен. Не вижу повода для отказа, — проговорил судья, не сводя глаз с Джошуа. — Не вижу.
— Спасибо, — поблагодарил Зак и похлопал судью по плечу. — Большое спасибо.
Судья кивнул.
Зак опустился на колени рядом с другом, с отвращением сбросил ползающих по нему тараканов. Затем дотронулся до черного лица друга и вздрогнул. У Джошуа была лихорадка. Медлить нельзя.
— Джошуа! — позвал Зак, склоняясь еще ниже. — Ты меня слышишь, Джошуа?
Негр тяжело вздохнул, с трудом открыл глаза и едва слышно прошептал:
— Мистер Зак? Мистер Зак, я так рад вас видеть. — Он протянул к нему слабую дрожащую руку. По лицу его текли слезы. — О, мистер Зак, мне так больно!
— Я пришел за тобой, сейчас мы поедем домой, — взволнованно сказал Зак. — Ты сможешь вернуться к Сабрине.
Джошуа облизал потрескавшиеся губы.
— Сабрина… — вымолвил он и снова медленно закрыл глаза.
Зак поднял его на руки. Боль, сжавшая его сердце, во много раз превосходила боль в легких. Он понес своего друга вверх по крутой лестнице, затем вынес на улицу и уложил на заднее сиденье фургона. Затем привязал свою лошадь позади и занял место на козлах. Стегнув лошадь, он оглянулся и увидел, как из здания тюрьмы выбежал судья Прайор и помчался за ним, размахивая руками и угрожающе крича:
— Остановитесь! Верните мой экипаж.
— Кажется, я забыл спросить у вас разрешения, не так ли? — крикнул ему в ответ Зак и рассмеялся. — Это будет последней вашей уступкой. — Он снова подстегнул лошадь и оглянулся на лежащего Джошуа. Острая жалость пронзила его сердце. — Все будет хорошо, дружок! — тихо сказал он.
Однако он понимал, что это не совсем так. Джошуа придется отнять руку.
Глава 24
Мы должны быть вместе: ты и я.
Олфорд
Сумерки сгущались. Иден собрала садовые инструменты, спрятала их в сарае и, заперев его, вошла в дом. Теперь ей с трудом верилось, что до своего знакомства с Заком ей очень нравились эти предвечерние часы. Она любила их. И не чувствовала одиночества.
А что теперь? В отсутствие Зака все казалось ей пустым, потерявшим всякий смысл.
Она остановилась и с ненавистью уставилась на океан. Скоро Зак снова будет вынужден отправиться в плавание. Мысль об этом повергла ее в отчаяние, и холод пробежал по телу. Кто знает, возможно, он уже там? Что если судья не оставил ему времени заехать попрощаться, тогда вполне возможно, она никогда не узнает, что с ним произошло.
— Интересно, как обстоят дела на его плантации? — прошептала она, вспомнив, как разволновался Зак, услышав о появлении на маяке растерянной и испуганной Сабрины. Легкий бриз ласкал ее распущенные волосы. — Надеюсь, что там все в порядке. Ему и так хватает неприятностей.
Ей стало прохладно, и она посмотрела в сторону маяка. Было уже достаточно темно, и она увидела мягкий свет спасательного луча. Отец уже приступил к своим обязанностям и будучи человеком ответственным не дожидался наступления полной темноты, чтобы включить прожектора.
Она улыбнулась. Ее забавляло, что с некоторых пор отец начал ласково выговаривать Анжелите за ее путешествия в одиночку по Лайтхаузроуд, как журил раньше ее, Иден.
Без сомнения, он и прежде волновался за нее, но никогда не осмеливался вслух заговорить об этом.
А теперь? У него снова были две женщины, которые его любят. Прибавилось также тревог и хлопот.
Приподняв подол платья, Иден побежала к маяку.
— Лучше хотя бы ненадолго составить ему компанию, — прошептала она. Вдруг ей показалось невыносимой сама мысль об одиноком вечере. Если только она останется одна, ее замучают переживания о Заке и о их будущем. — Пожалуй, я нуждаюсь в обществе отца гораздо больше, чем он в моем, — сказала она и побежала вверх по крутой лестнице.
Зак без устали шагал из угла в угол по комнате для гостей на втором этаже и с тревогой прислушивался к прерывистому дыханию Джошуа. Ему только что ампутировали руку, и Зак, глядя на повязку на правом плече своего друга, чувствовал мучительные угрызения совести. Кровь, просочившаяся сквозь бинт, засохла и выглядела темно-красными кляксами на белом фоне. Жизнь его друга в опасности! Но он будет жить. Ему еще придется выдержать немало битв. Высокая температура отнимает у него последние силы, во время операции он потерял сознание и еще не пришел в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88