В Англии немало рыцарей, способных перерезать дюжину глоток, лишь бы завладеть такой невестой.
– Я дам ей солдат для защиты.
– Солдат можно подкупить, – заметил Эвард. – Более того, возможно, кому-то из них самих взбредет в голову жениться на ней. Мужчине стоит только поклясться перед священником, что он был близок с ней, и у нее не останется выбора.
Эвард был прав. Богатая незамужняя женщина была той желанной наградой, о которой нищие рыцари мечтали по ночам. Золото, которое он дал бы Клаудии, могло стать камнем у нее на шее. Господи, да она уже владеет состоянием, большим, чем то, что он намеревался предоставить в ее распоряжение. Одни только изумруды позволят ей до конца дней своих жить в роскоши. Или какому-нибудь мужчине, вынудившему Клаудию стать его женой.
Гай помрачнел еще больше.
Эвард, видимо, угадал его мысли:
– Леди Клаудии нужен муж до того, как она покинет Монтегю, милорд. Человек, который не обманет и не ограбит ее. Я никогда не требовал никаких наград, будучи у вас на службе, но сейчас я прошу у вас руки леди Клаудии. Я не прошу о приданом, – поспешно добавил он. – Она урожденная леди и воспитана как леди. Я – рыцарь, и я давал клятву защищать честь любой леди.
– А я нет? – Голос Гая звучал глухо и беспощадно.
– Нет, милорд. Всем очевидно, что ваше положение и титул мешают вам быть справедливым по отношению к леди Клаудии. Никто не ждет, что вы обвенчаетесь с женщиной, которую принудили к сожительству. Я бы взял ее открыто, не обращая внимания ни на ее состояние, ни на ее прошлое.
– Ты бы взял? – Гай сложил руки на груди. Отважный Эвард, сраженный женщиной. Кто бы мог предположить? Будь это не Клаудия, а любая другая женщина, он бы рассмеялся. – Ты ее любишь?
Эвард насупился:
– Я провел не так много времени в ее обществе, чтобы определенно ответить на этот вопрос.
– Ты бы это знал, если бы любил, – сказал Гай. – Мне стоило лишь взглянуть на нее, и я сразу понял…
Что он понял? Он умолк, глядя куда-то сквозь Эварда. Он страстно желал Клаудию и ничего больше. Но если он хотел только ее тело, то почему просто не затащил к себе в постель, не переспал с ней и не прекратил их общую пытку? Он чувствовал ее желание в каждом прикосновении, в каждом взгляде. Она хотела его, но не соглашалась принимать условия, которые он мог бы предложить ей – положение любовницы, а не жены. Было ли в его чувствах что-то еще?
Гай повернулся и пошел по направлению к замку, погруженный в свои мысли. Он думал о глазах Клаудии – столь же бесценных и таинственных, как ее изумруды. Откуда у ее матери такие драгоценности? Он считал, что знает о ее семье все, что хотел знать. Но оказалось, что ему еще многое неизвестно. Ее прошлое может пролить свет на настоящее и ответить на вопрос, почему она просила о поцелуях, но отказывалась принять их естественное продолжение. Несомненно, она поняла, что значит для него много больше, чем просто мимолетное увлечение.
Но как долго?
Ее слова эхом прозвучали у него в ушах. Они не давали покоя. Ничего Клаудия не поняла. До этого момента она, как и он, не подозревала, что Гай хотел от нее большего, чем физическое, наслаждение, большего, чем просто краткая связь, которая бы закончилась через несколько месяцев. Впервые он позволил себе подумать о том дне, когда они могли бы расстаться. Он не мог представить себе и минуты без того, чтобы не слышать нежные сладострастные звуки ее голоса, чтобы не вдыхать аромат роз – ее аромат и чтобы не сходить с ума от этого запаха, от слабого покачивания бедрами, от мягкого прикосновения ее волос к его коже. Любая ее улыбка стоила всего золота мира!
И он собирался отправить ее в этот жестокий мир, где сотни мужчин с жадным вожделением ухватятся за то, от чего он так неосмотрительно отказался. Они бы особенно не тревожились, улыбается ли Клаудия вообще. Да, он знал, что станет с ней. Но что будет с ним самим?
– Милорд, – Эвард положил руку ему на плечо. – Вы идете не в том направлении.
– Что? – Гай остановился и в замешательстве посмотрел по сторонам. Он стоял на дорожке, ведущей к дверям замка. Где же еще она могла быть?
Эвард указал на другую тропинку, уходящую вокруг восточной стены:
– Леди Клаудия на кухне. Это самый короткий путь.
– На кухне? Что она там делает? Она теперь что, собирается стать кухаркой?
– Нет, милорд. Она сказала, что обещала Леноре вернуться и помочь с приготовлением яда. – Нерешительная улыбка мелькнула на устах Эварда. – Надеюсь, не для вас?
Гай с отвращением посмотрел на него.
– Для крыс. У меня совершенно вылетело из головы, что она этим занимается. Нужно было начать поиски с горничной.
– Мне показалось, что она поглощена работой с Ленорой, – сказал Эвард. – Надеюсь, яд докажет свою эффективность. Крысы сбегаются в замок отовсюду. Ходят слухи, что этим вечером несколько из них забрались даже в вашу спальню.
– Существует ли хоть что-нибудь, о чем бы ты не слышал?
– Мало что остается незамеченным внутри этих стен, и особенно, как вам известно, когда это затрагивает вас, барон.
– Тогда послушай меня, Эвард. Ты распространишь слух, что всякий мужчина, который смотрит на леди Клаудию не просто с преданностью и любовью подданного к своей госпоже, а с надеждой на какие-то более близкие отношения, в полной мере ощутит на себе мой гнев. Короче говоря, я превращу его жизнь в кромешный ад. Любой мужчина, кто с вожделением притронется к ней, будет иметь дело со мной. Мы обручены, и она моя. Только моя. Я ясно объяснил?
– Да, милорд. – Эвард улыбнулся. – Я знал, что вы перемените свое решение не вступать в брак.
– Я этого не знал до тех пор, пока не присмотрелся к ней поближе.
– Так вы собираетесь на ней жениться?
Гай прищурился:
– Ты намеренно подталкиваешь меня к признаниям?
– Да, – весело ответил Эвард, не замечая сердитого взгляда Гая.
– В Лонсдейле ты советовал мне не торопиться с женитьбой. Ты убеждал меня, что я не должен допускать принуждать себя к браку.
– Не стоит обращать внимание на болтовню подданных.
– Доводы моего брата приобретут больший вес, когда он узнает, что из себя представляет ее семья.
Гай уже рассказал Эварду о родстве Клаудии и Роберто на пути в Монтегю, и, вспомнив об этом обстоятельстве, Эвард нахмурился.
– Клаудия никак не похожа на своих родственников, и я не собираюсь из-за них скрывать ее от своей семьи. Кенрик и его солдаты прибудут сюда меньше чем через две недели, чтобы помочь мне в осаде Холфорда. И я представлю его Клаудии до того, как он узнает, что Роберто – ее брат.
Эвард засомневался:
– Он может узнать ее так же, как это сделали вы. Весьма сомнительно, чтобы лорд Кенрик не заметил сходства.
– Я хочу сам сообщить ему об этом. Ясно?
– Да, милорд.
– Хорошо, – Гай повернулся на каблуках и пошел обратно к воротам, ведущим на средний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Я дам ей солдат для защиты.
– Солдат можно подкупить, – заметил Эвард. – Более того, возможно, кому-то из них самих взбредет в голову жениться на ней. Мужчине стоит только поклясться перед священником, что он был близок с ней, и у нее не останется выбора.
Эвард был прав. Богатая незамужняя женщина была той желанной наградой, о которой нищие рыцари мечтали по ночам. Золото, которое он дал бы Клаудии, могло стать камнем у нее на шее. Господи, да она уже владеет состоянием, большим, чем то, что он намеревался предоставить в ее распоряжение. Одни только изумруды позволят ей до конца дней своих жить в роскоши. Или какому-нибудь мужчине, вынудившему Клаудию стать его женой.
Гай помрачнел еще больше.
Эвард, видимо, угадал его мысли:
– Леди Клаудии нужен муж до того, как она покинет Монтегю, милорд. Человек, который не обманет и не ограбит ее. Я никогда не требовал никаких наград, будучи у вас на службе, но сейчас я прошу у вас руки леди Клаудии. Я не прошу о приданом, – поспешно добавил он. – Она урожденная леди и воспитана как леди. Я – рыцарь, и я давал клятву защищать честь любой леди.
– А я нет? – Голос Гая звучал глухо и беспощадно.
– Нет, милорд. Всем очевидно, что ваше положение и титул мешают вам быть справедливым по отношению к леди Клаудии. Никто не ждет, что вы обвенчаетесь с женщиной, которую принудили к сожительству. Я бы взял ее открыто, не обращая внимания ни на ее состояние, ни на ее прошлое.
– Ты бы взял? – Гай сложил руки на груди. Отважный Эвард, сраженный женщиной. Кто бы мог предположить? Будь это не Клаудия, а любая другая женщина, он бы рассмеялся. – Ты ее любишь?
Эвард насупился:
– Я провел не так много времени в ее обществе, чтобы определенно ответить на этот вопрос.
– Ты бы это знал, если бы любил, – сказал Гай. – Мне стоило лишь взглянуть на нее, и я сразу понял…
Что он понял? Он умолк, глядя куда-то сквозь Эварда. Он страстно желал Клаудию и ничего больше. Но если он хотел только ее тело, то почему просто не затащил к себе в постель, не переспал с ней и не прекратил их общую пытку? Он чувствовал ее желание в каждом прикосновении, в каждом взгляде. Она хотела его, но не соглашалась принимать условия, которые он мог бы предложить ей – положение любовницы, а не жены. Было ли в его чувствах что-то еще?
Гай повернулся и пошел по направлению к замку, погруженный в свои мысли. Он думал о глазах Клаудии – столь же бесценных и таинственных, как ее изумруды. Откуда у ее матери такие драгоценности? Он считал, что знает о ее семье все, что хотел знать. Но оказалось, что ему еще многое неизвестно. Ее прошлое может пролить свет на настоящее и ответить на вопрос, почему она просила о поцелуях, но отказывалась принять их естественное продолжение. Несомненно, она поняла, что значит для него много больше, чем просто мимолетное увлечение.
Но как долго?
Ее слова эхом прозвучали у него в ушах. Они не давали покоя. Ничего Клаудия не поняла. До этого момента она, как и он, не подозревала, что Гай хотел от нее большего, чем физическое, наслаждение, большего, чем просто краткая связь, которая бы закончилась через несколько месяцев. Впервые он позволил себе подумать о том дне, когда они могли бы расстаться. Он не мог представить себе и минуты без того, чтобы не слышать нежные сладострастные звуки ее голоса, чтобы не вдыхать аромат роз – ее аромат и чтобы не сходить с ума от этого запаха, от слабого покачивания бедрами, от мягкого прикосновения ее волос к его коже. Любая ее улыбка стоила всего золота мира!
И он собирался отправить ее в этот жестокий мир, где сотни мужчин с жадным вожделением ухватятся за то, от чего он так неосмотрительно отказался. Они бы особенно не тревожились, улыбается ли Клаудия вообще. Да, он знал, что станет с ней. Но что будет с ним самим?
– Милорд, – Эвард положил руку ему на плечо. – Вы идете не в том направлении.
– Что? – Гай остановился и в замешательстве посмотрел по сторонам. Он стоял на дорожке, ведущей к дверям замка. Где же еще она могла быть?
Эвард указал на другую тропинку, уходящую вокруг восточной стены:
– Леди Клаудия на кухне. Это самый короткий путь.
– На кухне? Что она там делает? Она теперь что, собирается стать кухаркой?
– Нет, милорд. Она сказала, что обещала Леноре вернуться и помочь с приготовлением яда. – Нерешительная улыбка мелькнула на устах Эварда. – Надеюсь, не для вас?
Гай с отвращением посмотрел на него.
– Для крыс. У меня совершенно вылетело из головы, что она этим занимается. Нужно было начать поиски с горничной.
– Мне показалось, что она поглощена работой с Ленорой, – сказал Эвард. – Надеюсь, яд докажет свою эффективность. Крысы сбегаются в замок отовсюду. Ходят слухи, что этим вечером несколько из них забрались даже в вашу спальню.
– Существует ли хоть что-нибудь, о чем бы ты не слышал?
– Мало что остается незамеченным внутри этих стен, и особенно, как вам известно, когда это затрагивает вас, барон.
– Тогда послушай меня, Эвард. Ты распространишь слух, что всякий мужчина, который смотрит на леди Клаудию не просто с преданностью и любовью подданного к своей госпоже, а с надеждой на какие-то более близкие отношения, в полной мере ощутит на себе мой гнев. Короче говоря, я превращу его жизнь в кромешный ад. Любой мужчина, кто с вожделением притронется к ней, будет иметь дело со мной. Мы обручены, и она моя. Только моя. Я ясно объяснил?
– Да, милорд. – Эвард улыбнулся. – Я знал, что вы перемените свое решение не вступать в брак.
– Я этого не знал до тех пор, пока не присмотрелся к ней поближе.
– Так вы собираетесь на ней жениться?
Гай прищурился:
– Ты намеренно подталкиваешь меня к признаниям?
– Да, – весело ответил Эвард, не замечая сердитого взгляда Гая.
– В Лонсдейле ты советовал мне не торопиться с женитьбой. Ты убеждал меня, что я не должен допускать принуждать себя к браку.
– Не стоит обращать внимание на болтовню подданных.
– Доводы моего брата приобретут больший вес, когда он узнает, что из себя представляет ее семья.
Гай уже рассказал Эварду о родстве Клаудии и Роберто на пути в Монтегю, и, вспомнив об этом обстоятельстве, Эвард нахмурился.
– Клаудия никак не похожа на своих родственников, и я не собираюсь из-за них скрывать ее от своей семьи. Кенрик и его солдаты прибудут сюда меньше чем через две недели, чтобы помочь мне в осаде Холфорда. И я представлю его Клаудии до того, как он узнает, что Роберто – ее брат.
Эвард засомневался:
– Он может узнать ее так же, как это сделали вы. Весьма сомнительно, чтобы лорд Кенрик не заметил сходства.
– Я хочу сам сообщить ему об этом. Ясно?
– Да, милорд.
– Хорошо, – Гай повернулся на каблуках и пошел обратно к воротам, ведущим на средний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97