— теперь не могу отдаться всецело? Неужели наваррский король не мог обойтись без меня?»
Тут подбежал Памфил и с восхищением сказал:
— Черт возьми! Видно, что вы не мешкаете в пути!
— Ты думаешь?
— Ну еще бы! Бедная лошадь вся в мыле.
— Прикажи обтереть ее хорошенько соломой, и завтра не останется ни малейшего следа! — и, сказав это, Ожье легко соскочил на землю.
— А дамы-то поджидают вас! — сказал Памфил.
— Что такое? — удивленно спросил Ожье. — Почему же они до сих пор не легли спать?
— Они хотели во что бы то ни стало дождаться вас.
Ожье с радостным волнением направился в столовую. Большой стол, стоявший посредине, был наполовину накрыт скатертью, уставленной лакомыми холодными блюдами. На непокрытой части стола Нанси и Рауль играли в кости, а мнимая госпожа Шато-Ландон сидела в кресле лицом к двери.
Она встретила Ожье очаровательной улыбкой и сказала:
— Как! Вы решаетесь оставлять нас одних в этом старом замке? Хорош защитник, нечего сказать!
— Но поверьте, что я… — заикаясь начал Ожье. Однако Маргарита перебила его.
— В замке, населенном привидениями!
— О, вы смеетесь!
— Где в трубах так страшно завывает ветер!
— В самом деле?
— Где слышатся таинственные шорохи!
— Ах, господин Ожье, если вы только послушаете мою тетю, то… — начала Нанси. Но Маргарита сейчас же перебила ее, сказав:
— Молчи, милочка! Ты отлично знаешь, что я большая трусиха.
— О, да! — согласилась Нанси. — Моя тетя — такая трусиха, что даже не захотела лечь спать, пока вы не вернетесь.
Ожье, сильно сконфуженный, но счастливый, кинул на Маргариту влюбленный взгляд.
— Но вы вернулись, и мой страх мало-помалу рассеивается, — сказала мнимая госпожа Шато-Ландон.
— Не прикажете ли, чтобы я провел всю ночь на пороге двери вашей комнаты? — спросил юный гасконец.
— Нет, пока этого не требуется, — ответила Маргарита. — Однако будем ужинать, не правда ли?
— У моей тетушки страх не отбивает аппетита, — заметила Нанси, покатываясь со смеха.
— Пойдемте, господин Ожье, — сказала Маргарита, вставая с места, и села за накрытый стол, причем Ожье было указано место рядом с нею. Притом она добавила: — Ах, вы, мужчины, — жестокий народ! Вы готовы ни с того ни с сего убежать куда-то среди глубокой ночи, оставляя на произвол судьбы двух слабых женщин и юношу, вверившихся вашему покровительству.
— Неужели вы серьезно говорите все это? — с мягким упреком спросил Ожье.
— Моя тетушка — страшная трусиха, — смеясь сказала Нанси. — Но, если бы она, как я, знала, зачем вы ездили в Блуа…
— Да я ездил исполнить поручение, данное мне в Париже, — краснея ответил Ожье.
— Ладно, ладно! — смеясь сказала Нанси. — Так вам и поверили! Ну, да ведь тут еще нет ничего дурного…
— Но что вы подумали о моем отъезде? — недоумевающе спросил гасконец, бледнея и краснея поочередно.
— Господи, да ведь, это так просто! Наверное в Влуа — ваш стук открылось маленькое оконце, через которое просунулась нежная женская ручка… Шепот приветствий… поцелуи… Да мало ли что!
Как вы могли подумать это? — с упреком сказал Ожье. и его взор с выражением бесконечной нежности обратился на Маргариту, как бы говоря: «Могу ли я любить кого-нибудь на свете, кроме вас?»
Маргариту тронул этот взгляд, и она подумала: «Может быть, этот молодой человек послан наваррским королем следить за мной, но все же он полюбил меня, и король увидит, что я направляю послушное ему орудие против него же самого».
— А! Так, значит, вы ездили в Блуа не ради любви? — спросила Нанси.
— Да нет же, клянусь вам!
— Ну, так простите, я ошиблась… Однако вот и господин управитель. За стол, господа, за стол!
Все уселись за стол. Памфил, вошедший с салфеткой под мышкой, взял со стола блюдо с окороком дикого вепря и отнес его на поставец, чтобы нарезать. Как только он отвернулся, чтобы заняться резкой, Маргарита вздрогнула и слабо вскрикнула.
— Что с вами? — тревожно спросил Ожье.
— Мне показалось, что в окно кто-то постучал!
Ожье встал, открыл окно и внимательно осмотрелся, высунувшись из него, после чего произнес:
— Уверяю вас, там никого нет!
— Должно быть, мне это просто показалось, — согласилась Маргарита. — Ведь я большая трусиха. Садитесь, господин Ожье!
Хотя де Левис отворачивался на каких-нибудь тридцать секунд, но для проворной Нанси этого времени было совершенно достаточно, чтобы опустить в стакан юного гасконца крупинку своего чудесного порошка. Она сейчас же налила туда знаменитого розового муската и сказала:
— Давайте выпьем, господин Ожье, за здоровье привидений, которых так боится моя тетя!
— В моем присутствии ваша тетушка может никого и ничего не бояться! — ответил Ожье, бросая на Маргариту страстный взгляд, и затем одним духом опорожнил стакан вина.
Прошло четверть часа. Ожье пил и ел на славу, но вдруг стал испытывать своеобразное ощущение. Его голова кружилась очень слабо, однако стены и пол замка принялись плавно покачиваться, а всем существом молодого гасконца овладевала непреодолимая радость; ему хотелось смеяться, плясать и болтать, болтать без конца.
— Действие моего порошка начинается большой веселостью, — шепнула Маргарите Нанси и сказала вслух: — Я думаю, что мы уже достаточно попировали, тетушка. Вы-то спали днем, а мы с Раулем — нет. И так как я не боюсь никаких привидений. то я была бы не прочь уйти спать.
— Я тоже, — подтвердил Рауль.
— Ну вот еще, спать! — смеясь сказал Ожье.
— Слишком жарко, чтобы спать… А вот в ту ночь, когда они свалились как снег на голову, чтобы послать меня, было гораздо прохладнее.
«Ого! — подумала королева. — Порошок начинает действовать!»
— Ну что же, — сказала она вслух, — вы можете идти спать. Но я боюсь этого старого замка, и если бы господин Ожье согласился посидеть со мной…
— О, хоть до утра!
— Отлично, мы посидим, поболтаем, и вы расскажете мне о своем путешествии.
Нанси подмигнула Раулю, и паж, взяв под руку Памфила, стоявшего не особенно твердо на ногах после обильного возлияния в честь веселого бога Бахуса, стал подталкивать его к двери.
— Куда вы меня уводите? — спросил старик.
— Ах вы наивный управитель! — смеясь ответила ему Нанси. — Разве вы не видите, что наша тетушка и господин Ожье…
— Любят друг друга.
— Да ведь они должны жениться после сбора винограда! Поняли теперь?
— Вы совершенно правы! — согласился управитель и, простившись с молодыми людьми, пошатываясь, стал подниматься по лестнице к себе наверх.
Но молодые люди не ушли спать, а вернулись к дверям столовой. Здесь Нанси приложила глаз к замочной скважине.
— Что вы делаете? — спросил Рауль.
— Делаю свое дело: подслушиваю и подглядываю, как то и полагается хорошо воспитанной камеристке.
— И вы думаете, что…
— Я, милочка, думаю многое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Тут подбежал Памфил и с восхищением сказал:
— Черт возьми! Видно, что вы не мешкаете в пути!
— Ты думаешь?
— Ну еще бы! Бедная лошадь вся в мыле.
— Прикажи обтереть ее хорошенько соломой, и завтра не останется ни малейшего следа! — и, сказав это, Ожье легко соскочил на землю.
— А дамы-то поджидают вас! — сказал Памфил.
— Что такое? — удивленно спросил Ожье. — Почему же они до сих пор не легли спать?
— Они хотели во что бы то ни стало дождаться вас.
Ожье с радостным волнением направился в столовую. Большой стол, стоявший посредине, был наполовину накрыт скатертью, уставленной лакомыми холодными блюдами. На непокрытой части стола Нанси и Рауль играли в кости, а мнимая госпожа Шато-Ландон сидела в кресле лицом к двери.
Она встретила Ожье очаровательной улыбкой и сказала:
— Как! Вы решаетесь оставлять нас одних в этом старом замке? Хорош защитник, нечего сказать!
— Но поверьте, что я… — заикаясь начал Ожье. Однако Маргарита перебила его.
— В замке, населенном привидениями!
— О, вы смеетесь!
— Где в трубах так страшно завывает ветер!
— В самом деле?
— Где слышатся таинственные шорохи!
— Ах, господин Ожье, если вы только послушаете мою тетю, то… — начала Нанси. Но Маргарита сейчас же перебила ее, сказав:
— Молчи, милочка! Ты отлично знаешь, что я большая трусиха.
— О, да! — согласилась Нанси. — Моя тетя — такая трусиха, что даже не захотела лечь спать, пока вы не вернетесь.
Ожье, сильно сконфуженный, но счастливый, кинул на Маргариту влюбленный взгляд.
— Но вы вернулись, и мой страх мало-помалу рассеивается, — сказала мнимая госпожа Шато-Ландон.
— Не прикажете ли, чтобы я провел всю ночь на пороге двери вашей комнаты? — спросил юный гасконец.
— Нет, пока этого не требуется, — ответила Маргарита. — Однако будем ужинать, не правда ли?
— У моей тетушки страх не отбивает аппетита, — заметила Нанси, покатываясь со смеха.
— Пойдемте, господин Ожье, — сказала Маргарита, вставая с места, и села за накрытый стол, причем Ожье было указано место рядом с нею. Притом она добавила: — Ах, вы, мужчины, — жестокий народ! Вы готовы ни с того ни с сего убежать куда-то среди глубокой ночи, оставляя на произвол судьбы двух слабых женщин и юношу, вверившихся вашему покровительству.
— Неужели вы серьезно говорите все это? — с мягким упреком спросил Ожье.
— Моя тетушка — страшная трусиха, — смеясь сказала Нанси. — Но, если бы она, как я, знала, зачем вы ездили в Блуа…
— Да я ездил исполнить поручение, данное мне в Париже, — краснея ответил Ожье.
— Ладно, ладно! — смеясь сказала Нанси. — Так вам и поверили! Ну, да ведь тут еще нет ничего дурного…
— Но что вы подумали о моем отъезде? — недоумевающе спросил гасконец, бледнея и краснея поочередно.
— Господи, да ведь, это так просто! Наверное в Влуа — ваш стук открылось маленькое оконце, через которое просунулась нежная женская ручка… Шепот приветствий… поцелуи… Да мало ли что!
Как вы могли подумать это? — с упреком сказал Ожье. и его взор с выражением бесконечной нежности обратился на Маргариту, как бы говоря: «Могу ли я любить кого-нибудь на свете, кроме вас?»
Маргариту тронул этот взгляд, и она подумала: «Может быть, этот молодой человек послан наваррским королем следить за мной, но все же он полюбил меня, и король увидит, что я направляю послушное ему орудие против него же самого».
— А! Так, значит, вы ездили в Блуа не ради любви? — спросила Нанси.
— Да нет же, клянусь вам!
— Ну, так простите, я ошиблась… Однако вот и господин управитель. За стол, господа, за стол!
Все уселись за стол. Памфил, вошедший с салфеткой под мышкой, взял со стола блюдо с окороком дикого вепря и отнес его на поставец, чтобы нарезать. Как только он отвернулся, чтобы заняться резкой, Маргарита вздрогнула и слабо вскрикнула.
— Что с вами? — тревожно спросил Ожье.
— Мне показалось, что в окно кто-то постучал!
Ожье встал, открыл окно и внимательно осмотрелся, высунувшись из него, после чего произнес:
— Уверяю вас, там никого нет!
— Должно быть, мне это просто показалось, — согласилась Маргарита. — Ведь я большая трусиха. Садитесь, господин Ожье!
Хотя де Левис отворачивался на каких-нибудь тридцать секунд, но для проворной Нанси этого времени было совершенно достаточно, чтобы опустить в стакан юного гасконца крупинку своего чудесного порошка. Она сейчас же налила туда знаменитого розового муската и сказала:
— Давайте выпьем, господин Ожье, за здоровье привидений, которых так боится моя тетя!
— В моем присутствии ваша тетушка может никого и ничего не бояться! — ответил Ожье, бросая на Маргариту страстный взгляд, и затем одним духом опорожнил стакан вина.
Прошло четверть часа. Ожье пил и ел на славу, но вдруг стал испытывать своеобразное ощущение. Его голова кружилась очень слабо, однако стены и пол замка принялись плавно покачиваться, а всем существом молодого гасконца овладевала непреодолимая радость; ему хотелось смеяться, плясать и болтать, болтать без конца.
— Действие моего порошка начинается большой веселостью, — шепнула Маргарите Нанси и сказала вслух: — Я думаю, что мы уже достаточно попировали, тетушка. Вы-то спали днем, а мы с Раулем — нет. И так как я не боюсь никаких привидений. то я была бы не прочь уйти спать.
— Я тоже, — подтвердил Рауль.
— Ну вот еще, спать! — смеясь сказал Ожье.
— Слишком жарко, чтобы спать… А вот в ту ночь, когда они свалились как снег на голову, чтобы послать меня, было гораздо прохладнее.
«Ого! — подумала королева. — Порошок начинает действовать!»
— Ну что же, — сказала она вслух, — вы можете идти спать. Но я боюсь этого старого замка, и если бы господин Ожье согласился посидеть со мной…
— О, хоть до утра!
— Отлично, мы посидим, поболтаем, и вы расскажете мне о своем путешествии.
Нанси подмигнула Раулю, и паж, взяв под руку Памфила, стоявшего не особенно твердо на ногах после обильного возлияния в честь веселого бога Бахуса, стал подталкивать его к двери.
— Куда вы меня уводите? — спросил старик.
— Ах вы наивный управитель! — смеясь ответила ему Нанси. — Разве вы не видите, что наша тетушка и господин Ожье…
— Любят друг друга.
— Да ведь они должны жениться после сбора винограда! Поняли теперь?
— Вы совершенно правы! — согласился управитель и, простившись с молодыми людьми, пошатываясь, стал подниматься по лестнице к себе наверх.
Но молодые люди не ушли спать, а вернулись к дверям столовой. Здесь Нанси приложила глаз к замочной скважине.
— Что вы делаете? — спросил Рауль.
— Делаю свое дело: подслушиваю и подглядываю, как то и полагается хорошо воспитанной камеристке.
— И вы думаете, что…
— Я, милочка, думаю многое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32