Большие Ступни, должно быть, приняли мальчика за привидение, потому что снова остановились и сбились в кучу с искаженными от страха лицами. Приблизившись к ним, Нум замедлил свой бег, и Абахо увидел, как он принялся объясняться жестами с вожаком. Видимо поверив наконец, что перед ними не призрак, а живой человек из плоти и крови, пришельцы мало-помалу оправились от испуга, вызванного неожиданным появлением мальчика. Абахо в свою очередь, перебрался через частокол, оставив Яка в пещере.
Люди с берегов моря снова взвалили на плечи тяжелые тюки и двинулись к пещерам, бросая вокруг подозрительные и недоверчивые взгляды. Абахо сделал несколько шагов навстречу пришельцам. Его высокая фигура с посохом в руке, благородный, полный достоинства вид и величавая красота лица, обрамленного белыми словно снег волосами, произвели на незнакомцев глубокое впечатление. Они опустились на колени перед Мудрым Старцем, касаясь лбами земли и восклицая что-то тонкими, жалобными голосами, так мало подходившими к их грубым лицам и массивным фигурам. Ласковой, но твердой рукой Абахо поднял с земли вожака пришельцев.
Рыжий человечек выпрямился и дважды ударил себя кулаком в волосатую грудь:
— Гоур! Гоур!
Мудрый Старец понимающе улыбнулся и, повторив его жест, ответил:
— Абахо! Абахо!
Затем он представил пришельцам Нума, а вожак Больших Ступней назвал по имени следовавших за ним людей:
— Ахим! Оук! Кохим! Омфи!
После этой церемонии все широко заулыбались, хорошо зная, что обмен именами — верный признак доброго расположения и мирных намерений. День угасал. В косых лучах вечернего солнца рыжие волосы пришельцев пылали, словно крошечные костры. Абахо жестами пригласил прибывших провести ночь в его пещере. Рыжеволосые люди подняли свою поклажу и, тяжело ступая, двинулись вслед за Мудрым Старцем. Нум шел сзади, замыкая шествие, и с изумлением рассматривал следы, которые пришельцы оставляли на песке. Вот уж действительно Большие Ступни — ничего не скажешь! Сами маленькие, а ноги громадные, куда больше, чем у Мадаев!
Нум был ужасно рад этому неожиданному посещению. Он еле сдерживался, чтобы не бежать, как мальчишка, рядом с пришельцами. Все же, не утерпев, он украдкой протянул руку и тронул кончиками пальцев невиданный серебристый мех, в который были завернуты пожитки незнакомцев. Мягкий и шелковистый на ощупь, мех был усеян там и сям круглыми темными пятнышками.
Гоур заметил жест молодого Мадая. Обернувшись, он указал пальцем на мех и повторил дважды, широко улыбаясь:
— Тюлень! Тюлень!
И залился довольным смехом, отлично понимая, что его товар понравился мальчику и, значит, за него можно будет запросить хорошую цену. Подойдя к частоколу, рыжие человечки ловко перебросили через ограду свои тюки, а затем перебрались сами.
Но едва ноги их коснулись земляного пола пещеры, как из глубины ее раздалось угрожающее рычание. Пришельцы в ужасе прижались друг к другу; слышно было как зубы их стучат от страха при виде вспыхнувших в темноте зеленых огоньков.
Взглянув на их испуганные лица, Нум громко расхохотался. Он шагнул вглубь пещеры и вернулся, держа Яка за загривок. Волчонок шел неохотно, упираясь толстыми лапами в глиняный пол, на котором его когти оставляли глубокие следы. Губы Яка кривились в недовольной гримасе, обнажая острые белые клыки. Вид у него был малоприветливый. Увидев волка, рыжие человечки опрометью кинулись обратно к частоколу и с необычайным проворством вскарабкались на него один за другим. Они и вообще-то панически боялись волков, но этот странный волк, живущий вместе с людьми в их пещере, внушал пришельцам поистине суеверный ужас. Гоур, вожак, вошедший в пещеру первым, оказался последним у лестницы, прислоненной к частоколу. Соплеменники мешали ему, толпясь и толкаясь, и Гоур никак не мог ухватиться за лестницу своими длинными волосатыми руками.
Возбужденный криками и шумом, Як вырвался из рук Нума, подскочил сзади к рыжему вожаку и вцепился зубами в его набедренную повязку. Волчонок хотел только поиграть с незнакомцем, как он делал это обычно со своим другом Нумом. Но увы! — бедняга Гоур ничего не знал о его благих намерениях. Почувствовав, что волк держит его, рыжий человечек пронзительно завизжал и сделал попытку взобраться на частокол. Но Як, расшалившись окончательно, повис на нем сзади и стал раскачиваться взад и вперед, очень довольный новой игрой. Когти его задних лап скользили по голым икрам Гоура.
Рыжий человечек решил, что он погиб! Охваченный ужасом, он закрыл глаза. Силы изменили ему, пальцы выпустили перекладины лестницы, и Гоур, словно мешок, тяжело рухнул на землю, полуживой от страха… Як нагнулся над ним и с явным любопытством стал обнюхивать упавшего. Гоуру же представилось, что волк выбирает на его теле самое нежное место, чтобы вонзить в него свои смертоносные клыки. Маленькие, глубоко посаженные глазки Гоура едва не выкатились из орбит, с толстых губ срывались отчаянные стоны и крики.
Но Яку уже надоела игра. Он внезапно потерял всякий интерес к поверженному, жалобно вопящему человечку. Обнюхав в последний раз рыжие волосы Гоура, густо смазанные каким-то сильно пахнущим жиром, Як вдруг оглушительно чихнул, изгоняя из своих нежных ноздрей этот резкий запах, и со скучающим видом удалился вглубь пещеры, брезгливо морща нос и отфыркиваясь.
Гоур, опрокинутый навзничь, все еще боялся пошевельнуться и был похож на перевернутого на спину большого жука, беспомощно перебирающего в воздухе короткими лапками.
Взрыв хохота огласил обширную пещеру. Нум и Абахо, несмотря на всю их природную сдержанность и врожденное чувство гостеприимства, не смогли не рассмеяться, глядя на это забавное зрелище. Они так давно не имели повода посмеяться вволю, от всей души! Обоим казалось, что тяжкий груз печали и тоски спадает с их души от этого неудержимого смеха. Сидя верхом на гребне частокола, рыжие человечки смотрели на Мадаев, широко разинув от изумления свои огромные рты, а предводитель их по-прежнему лежал распростертый в пыли, не решаясь встать на ноги. Внезапно самый юный из пришельцев громко фыркнул и засмеялся; остальные последовали его примеру. Теперь, почувствовав себя в безопасности, они поняли наконец весь комизм происшествия и веселились, как дети, подталкивая друг друга кулаками и локтями, и хохоча во все горло.
Но Гоуру было не до смеха. Яростно вращая глазами, он кидал на соплеменников свирепые взгляды. Грудь его тяжело вздымалась, ракушки, украшавшие приплюснутый нос, тряслись и раскачивались. Он задыхался от обиды и гнева.
Удивленный поначалу громким смехом людей, Як, однако, скоро сообразил, что они смеются не над ним, и присоединился к общему веселью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43