Пьер слышал, как один из слуг, каким-то образом избежавший такого «конвоя», жаловался, что стража на мосту завернула его назад.
Короче говоря, становилось ясно, что королевских слуг задерживают на острове. За объяснениями далеко ходить не требовалось: очевидно, де Норвиль задумал нанести какой-то удар в течение ночи и не желал, чтобы слух об этом просочился.
Вначале Пьер ощущал на себе подозрительные взгляды конюха и лесника, сидевших за столом по обе стороны от него, — из-за двух своих безуспешных попыток сбежать из конюшен, — и поэтому не осмеливался предпринять новую попытку. Чтобы усыпить бдительность соседей, он налег на выпивку и, болтая без умолку, рассказал парочку сальных анекдотов, показав себя компанейским парнем.
Однако его старания имели неожиданные последствия. Компания не захотела отпускать его, когда немного позже он потянулся, зевнул и заметил, что пора бы уже поискать свой тюфячок в прихожей господина де Люпе. Соседи по столу в один голос потребовали ещё какую-нибудь веселенькую историю и снова наполнили его кружку.
Пьером овладело тихое бешенство. Если он не отправится в Фер сейчас же, то позже надобность в этом вообще отпадет.
Но вдруг в самую черную минуту он получил шанс. Впорхнувшая в кухню горничная объявила, что камеристка миледи Руссель желает переговорить с Пьером Бертле и ждет его в коридоре.
Пьер все обставил искусно: дал понять, что ему, может быть, крупно повезло. Любовники во Франции пользуются особыми правами. Поэтому, когда он поднялся из-за стола, вслед прозвучали разные шуточки, но никто его не остановил. Минуту спустя он нашел Рене в коридоре, соединяющем кухню с главным крылом здания.
Она сразу же оказалась в его объятиях. Если бы кто-нибудь шпионил за ним, то сообщение о любовной удаче Пьера мгновенно распространилось бы и не вызвало никаких подозрений. Но в этот миг он думал только о ней.
— Друг мой! Друг мой! — повторял он. — Милая!
Потом, когда она прильнула к нему, он заметил:
— Ты вся дрожишь. Ты испугана… Что случилось?
В тусклом свете коридора, на фоне мертвенно-бледного лица её глаза казались особенно темными и большими.
Запинаясь и путаясь, она рассказала ему, как столкнулась с де Норвилем.
— Я не знаю, где теперь Блез. Он оставался в той комнате… Я слышала голоса, а потом там внутри хлопнула дверь… Как ты думаешь, де Норвиль убил миледи? У него было такое лицо, когда он вышел… почему он запер дверь и взял с собой ключ? Что мы можем сделать?
Пьер быстро сообразил:
— Только одно: как-то добраться до господина де ла Палиса, может, ещё есть время. Я уже час назад был бы в Фере, если бы та шайка кухонных мужланов не задержала меня. Просто удивительная удача, что ты послала за мной. Я перейду озеро вброд. Через мост нечего и пытаться. Ты знаешь какой-нибудь выход из дома, кроме того, что ведет через двор? Нельзя, чтобы меня увидели.
— Да, — сказала она, — можно выйти через дверь террасы в дальнем конце дома. Я пойду вперед и проверю, свободен ли путь.
Он стал ждать, а она тем временем прошла через вестибюль и заглянула в большой зал за ним. Потом по её знаку он присоединился к ней, и оба поспешно проскользнули через длинный зал, где ещё не были убраны столы после ужина. Малый зал был также пуст. Дверь в дальнем его конце открывала выход на балкон террасы.
Она показала ему на выступ газона, серебристого в лунном свете, с окаймляющими его карликовыми ивами:
— Он указывает как раз на Фер. С парадного двора тебя не увидят. Я пойду вместе с тобой.
Они спустились с низкого балкона и скоро оказались среди деревьев. Перед ними простиралась бледная зеркальная гладь воды небольшого озера; от этого места до леса было ярдов двести.
— Пьер… мне хотелось бы пойти с тобой.
— И мне хотелось бы, любимая. Я с радостью перенес бы тебя на руках. Но, как только доберусь до того берега, я бегом помчусь в Фер. Хочешь пари, что покрою эту лигу за полчаса? Что ставишь?
Она попыталась улыбнуться:
— Твой браслет. Помнишь наше пари в Лальере?
— На этот раз я выиграю. Если маршал там, я приведу его сюда через час.
Вздохнул и прибавил, больше для самого себя:
— Дай Бог, чтобы он оказался там!
— Я так боюсь…
Он привлек её к себе:
— Чего, милая?
— Я не знаю.
— Тебе нечего бояться. Что бы ни случилось, никто не причинит тебе вреда. Ступай в какую-нибудь комнату, запрись и оставайся там до утра.
— Но я боюсь за тебя!
— Ба!.. Я, как кот, всегда приземлюсь на лапы. И, заметь себе, если я хорошо послужу королю сегодня ночью, знаешь, что это значит? Мы сразу же поженимся. Я попрошу его об этой награде… Ну, не падай духом, милая!
Они страстно поцеловались.
— С Богом! — произнесла она. — С Богом! Я люблю тебя — навсегда…
Он спустился, вошел в мелкую воду, которая была ему не выше пояса, и удалился так быстро, как позволяла глубина; выйдя из тени деревьев, он немного пригнулся.
Она увидела, как на самом глубоком месте он поплыл — раз или два взмахнул руками. Потом достиг противоположного берега — едва различимая фигура в лунном свете. Ей показалось, что он махнул рукой, и она машинально ответила ему, хотя он не мог её видеть.
Когда Пьер исчез, из лесу не донеслось ни звука, ни крика стражи, которая могла там стоять. Она вздохнула с облегчением.
Рене не слышала шагов по траве за своей спиной. Чьи-то пальцы, как стальные клещи, стиснули её плечо и повернули кругом. Она увидела над собой белое лицо де Норвиля.
— Ты что здесь делаешь?
Пораженная ужасом, она с минуту не могла говорить, потом с трудом выдохнула:
— Ничего, мой господин…
— Ты врешь. Мне сказали, что ты была здесь с неким Пьером Бертле, конюхом господина де Люпе. Где он?
— Монсеньор… Я не знаю…
— Говори лучше! Он покинул остров?
Сейчас она думала только о Пьере. Она должна выиграть время для него.
— Нет, монсеньор. Он пошел в свое жилище — в покои господина де Люпе.
— Правда? А ты стоишь здесь одна? Зачем?
Страх снова не дал ей говорить.
— Полчаса назад я видел тебя перед дверью миледи. И предупредил, чтобы ты держала язык за зубами. Что ты собиралась сказать конюху одного из королевских дворян?
Она силилась что-то ответить, но не могла.
— Ей-Богу, твое лицо знакомо мне…
Он потащил её на открытое место, где было больше света от луны.
— Как тебя зовут?
Она беспомощно ответила:
— Рене де Лальер…
В самом его спокойствии было что-то, ужаснувшее её. Она прошептала:
— Помилосердствуйте, сеньор…
Он стоял, вглядываясь в её лицо из-под полуопущенных ресниц:
— Рене де Лальер? Интересно… Девица твоего положения не станет якшаться с конюхом. Кто этот человек?
Ей ничего не приходило в голову.
— Помилосердствуйте, — повторила она.
Он продолжал тихо и угрожающе:
— Кто он такой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Короче говоря, становилось ясно, что королевских слуг задерживают на острове. За объяснениями далеко ходить не требовалось: очевидно, де Норвиль задумал нанести какой-то удар в течение ночи и не желал, чтобы слух об этом просочился.
Вначале Пьер ощущал на себе подозрительные взгляды конюха и лесника, сидевших за столом по обе стороны от него, — из-за двух своих безуспешных попыток сбежать из конюшен, — и поэтому не осмеливался предпринять новую попытку. Чтобы усыпить бдительность соседей, он налег на выпивку и, болтая без умолку, рассказал парочку сальных анекдотов, показав себя компанейским парнем.
Однако его старания имели неожиданные последствия. Компания не захотела отпускать его, когда немного позже он потянулся, зевнул и заметил, что пора бы уже поискать свой тюфячок в прихожей господина де Люпе. Соседи по столу в один голос потребовали ещё какую-нибудь веселенькую историю и снова наполнили его кружку.
Пьером овладело тихое бешенство. Если он не отправится в Фер сейчас же, то позже надобность в этом вообще отпадет.
Но вдруг в самую черную минуту он получил шанс. Впорхнувшая в кухню горничная объявила, что камеристка миледи Руссель желает переговорить с Пьером Бертле и ждет его в коридоре.
Пьер все обставил искусно: дал понять, что ему, может быть, крупно повезло. Любовники во Франции пользуются особыми правами. Поэтому, когда он поднялся из-за стола, вслед прозвучали разные шуточки, но никто его не остановил. Минуту спустя он нашел Рене в коридоре, соединяющем кухню с главным крылом здания.
Она сразу же оказалась в его объятиях. Если бы кто-нибудь шпионил за ним, то сообщение о любовной удаче Пьера мгновенно распространилось бы и не вызвало никаких подозрений. Но в этот миг он думал только о ней.
— Друг мой! Друг мой! — повторял он. — Милая!
Потом, когда она прильнула к нему, он заметил:
— Ты вся дрожишь. Ты испугана… Что случилось?
В тусклом свете коридора, на фоне мертвенно-бледного лица её глаза казались особенно темными и большими.
Запинаясь и путаясь, она рассказала ему, как столкнулась с де Норвилем.
— Я не знаю, где теперь Блез. Он оставался в той комнате… Я слышала голоса, а потом там внутри хлопнула дверь… Как ты думаешь, де Норвиль убил миледи? У него было такое лицо, когда он вышел… почему он запер дверь и взял с собой ключ? Что мы можем сделать?
Пьер быстро сообразил:
— Только одно: как-то добраться до господина де ла Палиса, может, ещё есть время. Я уже час назад был бы в Фере, если бы та шайка кухонных мужланов не задержала меня. Просто удивительная удача, что ты послала за мной. Я перейду озеро вброд. Через мост нечего и пытаться. Ты знаешь какой-нибудь выход из дома, кроме того, что ведет через двор? Нельзя, чтобы меня увидели.
— Да, — сказала она, — можно выйти через дверь террасы в дальнем конце дома. Я пойду вперед и проверю, свободен ли путь.
Он стал ждать, а она тем временем прошла через вестибюль и заглянула в большой зал за ним. Потом по её знаку он присоединился к ней, и оба поспешно проскользнули через длинный зал, где ещё не были убраны столы после ужина. Малый зал был также пуст. Дверь в дальнем его конце открывала выход на балкон террасы.
Она показала ему на выступ газона, серебристого в лунном свете, с окаймляющими его карликовыми ивами:
— Он указывает как раз на Фер. С парадного двора тебя не увидят. Я пойду вместе с тобой.
Они спустились с низкого балкона и скоро оказались среди деревьев. Перед ними простиралась бледная зеркальная гладь воды небольшого озера; от этого места до леса было ярдов двести.
— Пьер… мне хотелось бы пойти с тобой.
— И мне хотелось бы, любимая. Я с радостью перенес бы тебя на руках. Но, как только доберусь до того берега, я бегом помчусь в Фер. Хочешь пари, что покрою эту лигу за полчаса? Что ставишь?
Она попыталась улыбнуться:
— Твой браслет. Помнишь наше пари в Лальере?
— На этот раз я выиграю. Если маршал там, я приведу его сюда через час.
Вздохнул и прибавил, больше для самого себя:
— Дай Бог, чтобы он оказался там!
— Я так боюсь…
Он привлек её к себе:
— Чего, милая?
— Я не знаю.
— Тебе нечего бояться. Что бы ни случилось, никто не причинит тебе вреда. Ступай в какую-нибудь комнату, запрись и оставайся там до утра.
— Но я боюсь за тебя!
— Ба!.. Я, как кот, всегда приземлюсь на лапы. И, заметь себе, если я хорошо послужу королю сегодня ночью, знаешь, что это значит? Мы сразу же поженимся. Я попрошу его об этой награде… Ну, не падай духом, милая!
Они страстно поцеловались.
— С Богом! — произнесла она. — С Богом! Я люблю тебя — навсегда…
Он спустился, вошел в мелкую воду, которая была ему не выше пояса, и удалился так быстро, как позволяла глубина; выйдя из тени деревьев, он немного пригнулся.
Она увидела, как на самом глубоком месте он поплыл — раз или два взмахнул руками. Потом достиг противоположного берега — едва различимая фигура в лунном свете. Ей показалось, что он махнул рукой, и она машинально ответила ему, хотя он не мог её видеть.
Когда Пьер исчез, из лесу не донеслось ни звука, ни крика стражи, которая могла там стоять. Она вздохнула с облегчением.
Рене не слышала шагов по траве за своей спиной. Чьи-то пальцы, как стальные клещи, стиснули её плечо и повернули кругом. Она увидела над собой белое лицо де Норвиля.
— Ты что здесь делаешь?
Пораженная ужасом, она с минуту не могла говорить, потом с трудом выдохнула:
— Ничего, мой господин…
— Ты врешь. Мне сказали, что ты была здесь с неким Пьером Бертле, конюхом господина де Люпе. Где он?
— Монсеньор… Я не знаю…
— Говори лучше! Он покинул остров?
Сейчас она думала только о Пьере. Она должна выиграть время для него.
— Нет, монсеньор. Он пошел в свое жилище — в покои господина де Люпе.
— Правда? А ты стоишь здесь одна? Зачем?
Страх снова не дал ей говорить.
— Полчаса назад я видел тебя перед дверью миледи. И предупредил, чтобы ты держала язык за зубами. Что ты собиралась сказать конюху одного из королевских дворян?
Она силилась что-то ответить, но не могла.
— Ей-Богу, твое лицо знакомо мне…
Он потащил её на открытое место, где было больше света от луны.
— Как тебя зовут?
Она беспомощно ответила:
— Рене де Лальер…
В самом его спокойствии было что-то, ужаснувшее её. Она прошептала:
— Помилосердствуйте, сеньор…
Он стоял, вглядываясь в её лицо из-под полуопущенных ресниц:
— Рене де Лальер? Интересно… Девица твоего положения не станет якшаться с конюхом. Кто этот человек?
Ей ничего не приходило в голову.
— Помилосердствуйте, — повторила она.
Он продолжал тихо и угрожающе:
— Кто он такой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136