Во дворе для этой же цели заасфальтированы дорожки. Летом, по утрам, она пишет маслом на восточной террасе, выходящей на озеро, а после полудня — на западной. Пишет много, чтобы не вспоминать печальное, да и время проходит быстрее, не принося в ее шкатулку из красного дерева ничего, что помешало бы забыться.
Зимой она устраивает выставки своих картин сначала в Биаритце, а затем в Париже, снова в галерее «Письма с моей мельницы». Туда опять приходит та же шустрая дама, любительница пирожных. Книга отзывов обогащается приятными записями. Какая-то дама записала: «Ваши цветы говорят». А посетитель следом за ней добавил: «Скорее лепечут».
Используя свое пребывание в Париже, Матильда снова помещает объявление в «Иллюстрасьон» и «Ла Ви паризьенн», а также в журналах бывших участников войны, вычеркнув из него имена Горда, Шардоло и Сантини и оставив одного Селестена Пу, а также дав свой новый адрес в Ландах.
Весной в «МЛМ» происходит счастливое событие, в котором, будучи, когда ее это устраивает, суеверной, она видит знак близкого выхода из туннеля — 1924 год должен принести ей удивительные открытия и залечить раны. Уже в достаточно зрелом возрасте, как говорят о некоторых женщинах, Дюрандаль, в прошлом весьма высокомерная кошка Сильвена, вдова Камамбера, пускается в настоящий загул. Не зная, кого выбрать — Уно, Дуэ, Вора или Метр-Жака, она решает облагодетельствовать всех четверых, возможно потому, что они не удовлетворяют ее по отдельности, или потому, что не хочет склок в доме. Но она умудряется еще уходить погулять в город и даже в лес, откуда возвращается вся расслабленная, так что нет ничего удивительного, что в субботу, 26 апреля, приносит сразу пятерых очаровательных котят тигровой породы. Как раз в этот день Бенедикта, которая старше Сильвена на два года, празднует свое пятидесятилетие и тридцать лет совместной жизни. Распределение подарков происходит незамедлительно: Матильда получает д'Артаньяна и Миледи, Сильвен — Портоса, Бенедикта — Атоса, которого упорно станет называть Камамбером, а Маме достается Арамис. Излечившись от любовных страстей, Дюрандаль всецело посвятит себя воспитанию малышей.
Поместив объявление и уже не испытывая бессмысленных надежд, как в первый раз, Матильда все же удивлена столь жалким уловом. Приходит всего четыре письма, в том числе одно, самое интересное, отнюдь не связанное с объявлением.
Двое из написавших настаивают, что являются авторами названия «Угрюмый Бинго».
Капрал колониальных войск, оказывается, был среди тех, кто брал траншею у немцев в октябре 1916 года. В поспешно брошенном окопе им была обнаружена картина на куске дерева, по всей видимости, сделанная в часы досуга английским или канадским солдатом. На обратной гладкой поверхности было выведено новое название взятой траншеи.
Автор письма, полученного спустя восемь дней из Шато-Тьерри, подписавшийся «солдат из Манжена», утверждал, что собственными руками и по собственной инициативе черными чернилами и прямыми, как палки, буквами вывел на обратной стороне картины — «Бинг в Угрюмый день».
Относительно сюжета картины они не противоречат друг другу. И Матильда живо представляет себе британского офицера, любующегося, стоя у моря, горящим закатом солнца, в то время как рядом его серый или черный конь мирно пощипывает редкую травку. Пальма свидетельствует, что все это могло быть написано на Востоке.
Третье письмо, тоже анонимное, было на редкость кратким.
"Мадемуазель!
Селестен Пу умер в боях при Шмен де Дам в апреле 1917 года, не стоит зря тратить деньги. Я его хорошо знал".
На письме штамп Мелона. Характер письма и розоватая бумага склоняют Матильду к мысли, что оно написано дамой в возрасте.
Остается письмо, пришедшее издалека и не являющееся ответом на объявление. Оно послано Аристидом Поммье, тем самым услужливым очкариком, которого она обозвала на его свадьбе дерьмоедом и которому так понравилось оказаться в воде после лодочных состязаний.
"Аристид Поммье,
Снежное побережье, 550, Монреаль, Канада.
18 июня 1924 года.
Дорогая мадемуазель Матильда!
Вам, вероятно, известно, что в результате ссоры с тестем я уехал в Канаду и поселился там в Квебеке, куда спустя полгода приехала моя жена с двумя дочерьми, третья родилась здесь. Я больше не занимаюсь лесным промыслом, я стал шеф-поваром в ресторане на Шербруке, одной из центральных и оживленных улиц города. Я хорошо зарабатываю, но пишу не для того, чтобы похвалиться, а чтобы рассказать о разговоре с одним клиентом пару дней назад. Он из Сент-Джонса, что на Ньюфаундленде. После войны тоже обосновался в Квебеке. Зовут его Натаниэль Белли или просто Нат. У него фирма, занимающаяся отоплением. Ему тридцать пять лет. Он был с женой и супружеской парой. Непременно хотел что-нибудь подарить мне после ужина в благодарность за хорошую кухню. Таким образом я и узнал, что он воевал на Сомме в январе 1917 года и помнит траншею, в которой погиб Манеш. Мне бы не хотелось вспоминать те страшные дни, но вы ведь желали все знать. Я долго раздумывал, писать вам или нет, и вот решился, тем хуже для меня.
По словам этого Ната Белли — любителя пива, но в тот вечер бывшего совершенно трезвым, Ньюфаундлендский патруль, в который он входил, утром 8 января 1917 года первым прибыл на поле боя — британцы сменили наших на этом участке фронта, а позже и на всем его протяжении до Руайа. Нат Белли говорит, что они похоронили под брезентом пятерых французов с перевязками на руках. Полковые номера и знаки отличия были сорваны, вероятно, бошами, чтобы потом похваляться, как сувенирами. К сожалению, Нат не помнит имен похороненных, но их именные бирки были в сохранности, командир патруля «на всякий случай» их списал, но он их не запомнил. Единственное, что он хорошо помнит, так это то, что один из пятерых был очень молод, лет двадцати, брюнет, довольно высокий и худой, так что, думаю, это был бедняга Манеш.
Вот и все. Я решил вам написать. Нат Белли обещал отыскать командира патруля по имени Дик Боннавантюр. Он родился в Сен-Джонсе, тоже проживает в Квебеке, но это, как ни странно, не ниуффи, как тут называют ньюфаундлендцев, это сплавщик леса на озере Сен-Жан, он поэт, пишет стихи и песни. Нат Белли говорит, что тот каждую осень приезжает в Чикутими. Если он его повстречает, то расспросит поподробнее, у того память получше и он наверняка запомнил все. Нат Белли приносит вам свои извинения, что тогда не на все, естественно, обращал внимание, так как опять началась заваруха, и они не решались ослушаться Дика Боннавантюра, приказавшего по-быстрому захоронить французов.
Зато он хорошо запомнил, что в понедельник 8 января 1917 года выпал густой снег, в который они проваливались по колено, когда собирали разбросанные в разных местах тела убитых французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Зимой она устраивает выставки своих картин сначала в Биаритце, а затем в Париже, снова в галерее «Письма с моей мельницы». Туда опять приходит та же шустрая дама, любительница пирожных. Книга отзывов обогащается приятными записями. Какая-то дама записала: «Ваши цветы говорят». А посетитель следом за ней добавил: «Скорее лепечут».
Используя свое пребывание в Париже, Матильда снова помещает объявление в «Иллюстрасьон» и «Ла Ви паризьенн», а также в журналах бывших участников войны, вычеркнув из него имена Горда, Шардоло и Сантини и оставив одного Селестена Пу, а также дав свой новый адрес в Ландах.
Весной в «МЛМ» происходит счастливое событие, в котором, будучи, когда ее это устраивает, суеверной, она видит знак близкого выхода из туннеля — 1924 год должен принести ей удивительные открытия и залечить раны. Уже в достаточно зрелом возрасте, как говорят о некоторых женщинах, Дюрандаль, в прошлом весьма высокомерная кошка Сильвена, вдова Камамбера, пускается в настоящий загул. Не зная, кого выбрать — Уно, Дуэ, Вора или Метр-Жака, она решает облагодетельствовать всех четверых, возможно потому, что они не удовлетворяют ее по отдельности, или потому, что не хочет склок в доме. Но она умудряется еще уходить погулять в город и даже в лес, откуда возвращается вся расслабленная, так что нет ничего удивительного, что в субботу, 26 апреля, приносит сразу пятерых очаровательных котят тигровой породы. Как раз в этот день Бенедикта, которая старше Сильвена на два года, празднует свое пятидесятилетие и тридцать лет совместной жизни. Распределение подарков происходит незамедлительно: Матильда получает д'Артаньяна и Миледи, Сильвен — Портоса, Бенедикта — Атоса, которого упорно станет называть Камамбером, а Маме достается Арамис. Излечившись от любовных страстей, Дюрандаль всецело посвятит себя воспитанию малышей.
Поместив объявление и уже не испытывая бессмысленных надежд, как в первый раз, Матильда все же удивлена столь жалким уловом. Приходит всего четыре письма, в том числе одно, самое интересное, отнюдь не связанное с объявлением.
Двое из написавших настаивают, что являются авторами названия «Угрюмый Бинго».
Капрал колониальных войск, оказывается, был среди тех, кто брал траншею у немцев в октябре 1916 года. В поспешно брошенном окопе им была обнаружена картина на куске дерева, по всей видимости, сделанная в часы досуга английским или канадским солдатом. На обратной гладкой поверхности было выведено новое название взятой траншеи.
Автор письма, полученного спустя восемь дней из Шато-Тьерри, подписавшийся «солдат из Манжена», утверждал, что собственными руками и по собственной инициативе черными чернилами и прямыми, как палки, буквами вывел на обратной стороне картины — «Бинг в Угрюмый день».
Относительно сюжета картины они не противоречат друг другу. И Матильда живо представляет себе британского офицера, любующегося, стоя у моря, горящим закатом солнца, в то время как рядом его серый или черный конь мирно пощипывает редкую травку. Пальма свидетельствует, что все это могло быть написано на Востоке.
Третье письмо, тоже анонимное, было на редкость кратким.
"Мадемуазель!
Селестен Пу умер в боях при Шмен де Дам в апреле 1917 года, не стоит зря тратить деньги. Я его хорошо знал".
На письме штамп Мелона. Характер письма и розоватая бумага склоняют Матильду к мысли, что оно написано дамой в возрасте.
Остается письмо, пришедшее издалека и не являющееся ответом на объявление. Оно послано Аристидом Поммье, тем самым услужливым очкариком, которого она обозвала на его свадьбе дерьмоедом и которому так понравилось оказаться в воде после лодочных состязаний.
"Аристид Поммье,
Снежное побережье, 550, Монреаль, Канада.
18 июня 1924 года.
Дорогая мадемуазель Матильда!
Вам, вероятно, известно, что в результате ссоры с тестем я уехал в Канаду и поселился там в Квебеке, куда спустя полгода приехала моя жена с двумя дочерьми, третья родилась здесь. Я больше не занимаюсь лесным промыслом, я стал шеф-поваром в ресторане на Шербруке, одной из центральных и оживленных улиц города. Я хорошо зарабатываю, но пишу не для того, чтобы похвалиться, а чтобы рассказать о разговоре с одним клиентом пару дней назад. Он из Сент-Джонса, что на Ньюфаундленде. После войны тоже обосновался в Квебеке. Зовут его Натаниэль Белли или просто Нат. У него фирма, занимающаяся отоплением. Ему тридцать пять лет. Он был с женой и супружеской парой. Непременно хотел что-нибудь подарить мне после ужина в благодарность за хорошую кухню. Таким образом я и узнал, что он воевал на Сомме в январе 1917 года и помнит траншею, в которой погиб Манеш. Мне бы не хотелось вспоминать те страшные дни, но вы ведь желали все знать. Я долго раздумывал, писать вам или нет, и вот решился, тем хуже для меня.
По словам этого Ната Белли — любителя пива, но в тот вечер бывшего совершенно трезвым, Ньюфаундлендский патруль, в который он входил, утром 8 января 1917 года первым прибыл на поле боя — британцы сменили наших на этом участке фронта, а позже и на всем его протяжении до Руайа. Нат Белли говорит, что они похоронили под брезентом пятерых французов с перевязками на руках. Полковые номера и знаки отличия были сорваны, вероятно, бошами, чтобы потом похваляться, как сувенирами. К сожалению, Нат не помнит имен похороненных, но их именные бирки были в сохранности, командир патруля «на всякий случай» их списал, но он их не запомнил. Единственное, что он хорошо помнит, так это то, что один из пятерых был очень молод, лет двадцати, брюнет, довольно высокий и худой, так что, думаю, это был бедняга Манеш.
Вот и все. Я решил вам написать. Нат Белли обещал отыскать командира патруля по имени Дик Боннавантюр. Он родился в Сен-Джонсе, тоже проживает в Квебеке, но это, как ни странно, не ниуффи, как тут называют ньюфаундлендцев, это сплавщик леса на озере Сен-Жан, он поэт, пишет стихи и песни. Нат Белли говорит, что тот каждую осень приезжает в Чикутими. Если он его повстречает, то расспросит поподробнее, у того память получше и он наверняка запомнил все. Нат Белли приносит вам свои извинения, что тогда не на все, естественно, обращал внимание, так как опять началась заваруха, и они не решались ослушаться Дика Боннавантюра, приказавшего по-быстрому захоронить французов.
Зато он хорошо запомнил, что в понедельник 8 января 1917 года выпал густой снег, в который они проваливались по колено, когда собирали разбросанные в разных местах тела убитых французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64