— Не волнуйтесь, — раздался поразивший всех своим спокойствием голос летчика.
Его «як» без всякой натуги у самого посадочного «Т» перешел кверху, описал вертикальное полукольцо и, перевернувшись со спины в нормальный горизонтальный полет, тут же легко и даже как-то элегантно, не теряя ритма, сделал второй иммельман. Такого еще в полку не бывало. И пилоты несколько секунд с открытыми ртами глядели на самолет Маркова.
— Черт побери! Вот это да! — первым вслух восхитился Лазарев. — Двойной иммельман на этой летающей цистерне?
— Разминку сделал. Разрешите теперь приступить к выполнению планового задания? — все тот же спокойный голос услышали летчики из динамика. Командир как бы очнулся и, вспомнив что-то важное, обрадовано воскликнул:
— Теперь ясно, почему у него самолет стал как перышко легким. — Землистое лицо Владимира Степановича расплылось в светлой улыбке. — Хитер, хитер парень. И виртуоз в пилотаже, — и, подняв с земли микрофон, передал: — Виталий Дмитриевич, спасибо за двойной иммельман! Садитесь. Все ясно, — и, положив микрофон на стол, спросил: — Поняли, почему к самолету Маркова подъезжали два бензозаправщика? — И тут же ответил: — Бензин выкачивали из истребителя. Он полегчал килограммов па триста и стал по маневренности не хуже самого виртуозного истребителя — Як-3!
НАД ВОЛЧЬИМ ЛОГОВОМ
После двух месяцев учебы полк снова начал боевую работу. Чтобы молодые летчики постепенно входили в курс фронтовых дел, им ставили задачи полегче. Но в небе обстановка так же изменчива, как и погода. На днях погиб Андрей Картошкин. Из-за своего горячего характера первый воздушный бой для него оказался и последним. Он оторвался от ведущего и, сбив фашистский истребитель, в азарте боя погнался за вторым, а третьего и не заметил…
Начинающие воевать часто не умеют соизмерять свои возможности с действительностью. После потери Картошкина был снят «щадящий режим» — слишком осторожный ввод в боевую работу молодежи. И правильно: пусть молодежь сразу чувствует, что противник на неопытность скидки не делает.
Шло успешное освобождение Правобережной Украины. С особым упорством враг цеплялся за берег Днепра южнее Киева в районе Корсунь-Шевченковского. Здесь его группировка, словно аппендикс, протянулась к реке. 3 февраля 1944 года встречными ударами 1-го и 2-го Украинского фронта этот «слепой отросток» был отсечен. Гитлеровцы, пытаясь организовать снабжение войск по воздуху, подбросили много транспортной авиации. Перед летчиками встала задача — блокировать с неба Корсунь-Шевченковский котел и уничтожить самолеты врага в воздухе и на земле.
Аэродром Скоморохи под Житомиром. Летчики продолжали сопровождать штурмовики, наносящие удар по аэродрому у Винницы. Полет необычный. Известно, что где-то под Винницей находилась ставка Гитлера. Для ее охраны была построена специальная авиационная база и кругом расставлена зенитная артиллерия. Над городом постоянно висят дежурные истребители.
В небе уже поднялся яркий диск зимнего солнца. Тишина. Даже хруста не слышно под ногами: снег свежий, пушистый.
Командиры эскадрилий Михаил Сачков, Александр Выборнов и Петр Воронин — у землянки командного пункта. Прежде чем разойтись по самолетам, Сачков спросил командира полка:
— А по другим аэродромам немцев кто-нибудь еще будет действовать?
— Неизвестно, — ответил майор Василяка.
Эта неизвестность тревожила: враг легко мог усилить свою авиацию под Винницей.
Летчики эскадрильи встретили капитана Воронина нетерпеливым вопросом:
— Скоро ли вылет? — Но никто не спросил: «Кто полетит?» Об этом не заведено спрашивать.
Не теряя времени, комэск Воронин распорядился:
— От нас пойдет шестерка: я — Хохлов, Марков — Рудько и Лазарев — Коваленко.
Ребята заметно волнуются. Это, пожалуй, естественно: сильный духом человек перед опасностью не фальшивит. Ничего, если перед вылетом слегка участится пульс. Это признак напряжения и боевой готовности. Плохо, когда опускаются руки и человек теряется.
Правильное решение командир группы в такие минуты боя может принять только тогда, когда хорошо знает своих летчиков. Поэтому, прежде чем дать команду «По самолетам», Петр Воронин оглядывает товарищей.
Первым в строю — Иван Хохлов. Воюет смело и с умом. Сейчас он весь ушел в себя, словно замер в ожидании команды.
Виталий Марков… Люди небольшого роста, как правило, очень подвижны и энергичны. Виталий внешне кажется вяловатым, нерасторопным. На самом деле он человек расчета и упорства.
Михаил Рудько… Красивое лицо с мягкими женственными чертами чуть бледно. Пухлые губы плотно сжаты. Взволнован. Надо будет подбодрить парня.
Короткий взгляд на Лазарева и Коваленко. Пара слетанная. Им по плечу любая задача. В их облике много общего: оба высокие и сильные, хотя Коваленко и старше своего ведущего на четырнадцать лет. Но Лазарев из молодых да ранний: летный почерк его безупречен, в бою дерзок и смел.
Еще раз уточнили задачу. Все неторопливо расходятся по самолетам. Предбоевая неспешность… В ней чувствуется осознанная уверенность в себе, сила.
Штурмовики летят на высоте двух тысяч метров колонной из шестерок. Над ними — группа истребителей непо-
(отсутствует шесть страниц — с 37-й по 42-ю)
Не было еще случая в дивизии, чтобы Герасимов летал за ведомого, поэтому капитан Воронин и хотел было спросить! «А почему не вы?», но тот упредил подобный вопрос:
— Ты бывал над Винницким аэродромом, а я еще не успел. Вот и дай мне провозной.
Из помещения с ними вместе вышел и командир полка. Под ногами хрустел ледок. Хорошо на морозе после душной землянки! Не успели дойти до своих самолетов, как их догнала лещовая машина. Герасимова срочно вызывали в штаб дивизии. Там кто-то из командования ждал его.
Комдив, как бы извиняясь, пожал плечами:
— Как видишь, Воронин, рад бы в рай, да грехи не пускают. Лети со своим Иваном Андреевичем Хохловым. Результаты разведки передашь по радио еще до посадки. — Герасимов показал на штурмовиков, уже стоящих на старте. — А то они со взлетом задержатся.
— Понятно. Но от Винницы наш аэродром далеко, могут не услышать по радио.
— Передай на обратном пути, приблизительно с линии фронта.
— А как? Открытым текстом нельзя.
Герасимов кивнул на Василяку:
— Договорись с ним, — и, сев в машину, уехал,
— Наши позывные немцам наверняка известны, — начал командир полка. — Пользоваться ими нельзя. — У Василяки в глазах заискрились смешинки. Видимо, он придумал что-то простое и оригинальное, — Если в Виннице будет подходящий куш и ничто не помешает нашему вылету, то спой первую строчку из «Катюши» — «Расцветали яблони и груши», в прошлый раз кто-то из вас уже это пел. Потом спроси:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51