За тридцать пять лет до этого он имел должность консула, а затем, после продолжительной и неординарной карьеры, был назначен Нероном на настоящий пост в 60 году. Гальба старался держаться в тени в Испании, поскольку знал, что император способен обратить свой гнев на энергично действующих наместников. Но Гальбе все равно не удалось поддерживать хорошие отношения с личными агентами Нерона в провинции, поэтому была причина опасаться, что следующий удар будет нацелен на него. Гальба знал, что может положиться на поддержку народа в Испании, особенно потому, что погубленное Нероном семейство Сенеки Аннея наверняка оставило многих из их феодальных клиентов недовольными.
Однако Гальба был стар и слаб здоровьем, и у него был только один легион, поэтому он и мешкал.
Но дальнейшая отсрочка стала невозможной, когда наместник юго-западной Франции (Аквитании) написал ему, взывая к его помощи против Виндекса, от имени Нерона. Светоний пишет, что «его просил о помощи аквитанский легат».
Как заметил командующий легионом Гальбы, даже обсуждать подобную просьбу означало предательство по отношению к Нерону: просто нужно было решить, кого поддерживать. Итак, 2 апреля 68 года в воззвании в Карфагене (Carthage Nova) Гальба открыто выступил против императора. Но он все еще не соглашался, чтобы его провозгласили его преемником, называя себя военачальником и представителем Сената и римского народа. Он и Виндекс теперь стали фактически союзниками. Гальбу также поддерживал Отон, который занимал пост наместника Лузитании (Португалия) с тех пор, как он вынужден был поспешно покинуть Рим, оставив Поппею императору. Но Отон также мог дать только очень небольшое количество солдат. Поэтому Гальба начал набирать еще один легион из испанцев. Однако этого все еще было не вполне достаточно.
Единственная большая концентрация войск во всей западной половине империи находилась далеко за Рейном; и теперь все зависело от нее. Рейнские армии были распределены между двумя военными округами – находились в Нижней и Верхней Германии. Наместник Нижней Германии был человеком, неспособным принимать решения. Следовательно, хозяином положения стал его коллега в Верхней Германии. Занимавшим эту должность и командующим войсками, расквартированными в Могонтиаке (Майнц), был Луций Вергиний Руф, пользовавшийся глубоким уважением человек из Медиолана (Милан) и один из основных предводителей группы знати с севера Италии. И вот после некоторого перерыва Вергиний двинулся вперед. Он оставил Рейн и направился на юг, по крайней мере с тремя легионами и соответствующими вспомогательными войсками, но ни в коей мере не с теми намерениями, на которые надеялся Гальба, поскольку в этих событиях Вергиний не поддерживал Виндекса, а боролся против него.
Сведения о его действиях, дошедшие до нас, почти полностью затмили антинероновскую политику, которой такие, как он, лидеры считали удобным придерживаться при последующих правлениях. Далеко от правды, например, то, что говорится в его эпитафии, где он или его наследники не упоминают о том, что Вергиний помогал Нерону, а предполагают, что в борьбе с Виндексом он патриотично подавлял угрозу галльского национализма. Плиний Младший упоминает в своих письмах надпись на могиле Вергиния Руфа: «Здесь покоится Руф, что Виндекса в битве осилил, Родине власть передал, но не оставил себе» (Письма Плиния Младшего, VI, 10; IX, 19) .
В действительности, однако, не только неточно дано описание целей, которые преследовал Вергиний, но и не сказано, что сам Вергиний преданно действовал в поддержку Нерона. Верно, что могли быть моменты, когда он не намеревался делать этого. Во-первых, он медлил с выступлением, хотя находился в немногодневном переходе от Виндекса, ему потребовалось два месяца, чтобы отреагировать. И когда он наконец выступил, то связался с Виндексом и договорился о встрече с ним, на которой никто из посторонних не присутствовал. Предположительно, они обсуждали, может ли Вергиний присягнуть на верность Гальбе. Но, если так, ничего из этого не вышло, поскольку к концу мая эти две армии пришли в столкновение и вступили в бой. Битва состоялась под Везонтионом (Безансон), Виндекс был разбит и умер, вероятно покончив жизнь самоубийством. Впоследствии говорили, что обе армии настояли на сражении против воли своих командующих, «…войска Вергиния и Виндекса чуть ли не силою заставили своих полководцев – точно колесничих, которые уж не могут удержать вожжи, – решиться на битву и сошлись в жестокой сече…» (Плутарх. Гальба, 6).
Но это была попытка сделать вид, что Вергиний не принимал решения сражаться в защиту Нерона, что на самом деле было не так.
Тогда, в таком важном кризисе, очень высокопоставленный военачальник не счел достойным оставить императора, и легионеры также не покинули его. Нерона часто обвиняли в том, что он никогда не посещал свои легионы, а что касается Рейнских гарнизонов, он недавно сместил и казнил их последних двух командиров. Но, несмотря на это и на задержки в выплате денежного довольствия и несмотря на его артистические вкусы, армии на германской границе остались верными потомку Августа. Что же касается Вергиния, то либо немного позже, либо, возможно, раньше были предложения, чтобы он провозгласил себя императором. Но вместо этого он по велению долга возвратился в свои провинции, и по крайней мере не под стражей. Гальба, услышав о смерти Виндекса, послал Вергинию просьбу о сотрудничестве, а затем в отчаянии удалился в далекий испанский городок Клуния.
Реакция Нерона на критическую ситуацию
Нерон прекрасно владел ситуацией. Когда известие о мятеже Виндекса в первый раз было доставлено ему в Неаполис, он сначала не обратил на это внимания и не предпринял никаких действий – в течение восьми дней он продолжал ежедневно посещать гимнасий, хотя вызывающее особое беспокойство сообщение, которое прибыло, когда он сидел за столом на пиру, действительно сорвало с его уст раздраженную угрозу о расправе. В конце концов Нерон написал письмо Сенату, извинившись за свое отсутствие по причине болезни горла, и попросил от своего имени и от имени Рима сместить Виндекса с его поста.
Но больше всего задело императора донесение, которое пришло вскоре после этого, сообщающее о том, что Виндекс сказал о нем. Нерона не столько возмутило, что мятежник называл его прежним именем Домиций Агенобарб вместо принятого императорского звучного имени Нерон. Он и сам, по его словам, подумывал о том, не взять ли ему свое родовое имя назад. Но утверждение Виндекса, что он плохо играет на кифаре, сильно задело императора, и он обходил всех своих друзей, спрашивая, согласны ли они, что это заявление чрезвычайно возмутительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Однако Гальба был стар и слаб здоровьем, и у него был только один легион, поэтому он и мешкал.
Но дальнейшая отсрочка стала невозможной, когда наместник юго-западной Франции (Аквитании) написал ему, взывая к его помощи против Виндекса, от имени Нерона. Светоний пишет, что «его просил о помощи аквитанский легат».
Как заметил командующий легионом Гальбы, даже обсуждать подобную просьбу означало предательство по отношению к Нерону: просто нужно было решить, кого поддерживать. Итак, 2 апреля 68 года в воззвании в Карфагене (Carthage Nova) Гальба открыто выступил против императора. Но он все еще не соглашался, чтобы его провозгласили его преемником, называя себя военачальником и представителем Сената и римского народа. Он и Виндекс теперь стали фактически союзниками. Гальбу также поддерживал Отон, который занимал пост наместника Лузитании (Португалия) с тех пор, как он вынужден был поспешно покинуть Рим, оставив Поппею императору. Но Отон также мог дать только очень небольшое количество солдат. Поэтому Гальба начал набирать еще один легион из испанцев. Однако этого все еще было не вполне достаточно.
Единственная большая концентрация войск во всей западной половине империи находилась далеко за Рейном; и теперь все зависело от нее. Рейнские армии были распределены между двумя военными округами – находились в Нижней и Верхней Германии. Наместник Нижней Германии был человеком, неспособным принимать решения. Следовательно, хозяином положения стал его коллега в Верхней Германии. Занимавшим эту должность и командующим войсками, расквартированными в Могонтиаке (Майнц), был Луций Вергиний Руф, пользовавшийся глубоким уважением человек из Медиолана (Милан) и один из основных предводителей группы знати с севера Италии. И вот после некоторого перерыва Вергиний двинулся вперед. Он оставил Рейн и направился на юг, по крайней мере с тремя легионами и соответствующими вспомогательными войсками, но ни в коей мере не с теми намерениями, на которые надеялся Гальба, поскольку в этих событиях Вергиний не поддерживал Виндекса, а боролся против него.
Сведения о его действиях, дошедшие до нас, почти полностью затмили антинероновскую политику, которой такие, как он, лидеры считали удобным придерживаться при последующих правлениях. Далеко от правды, например, то, что говорится в его эпитафии, где он или его наследники не упоминают о том, что Вергиний помогал Нерону, а предполагают, что в борьбе с Виндексом он патриотично подавлял угрозу галльского национализма. Плиний Младший упоминает в своих письмах надпись на могиле Вергиния Руфа: «Здесь покоится Руф, что Виндекса в битве осилил, Родине власть передал, но не оставил себе» (Письма Плиния Младшего, VI, 10; IX, 19) .
В действительности, однако, не только неточно дано описание целей, которые преследовал Вергиний, но и не сказано, что сам Вергиний преданно действовал в поддержку Нерона. Верно, что могли быть моменты, когда он не намеревался делать этого. Во-первых, он медлил с выступлением, хотя находился в немногодневном переходе от Виндекса, ему потребовалось два месяца, чтобы отреагировать. И когда он наконец выступил, то связался с Виндексом и договорился о встрече с ним, на которой никто из посторонних не присутствовал. Предположительно, они обсуждали, может ли Вергиний присягнуть на верность Гальбе. Но, если так, ничего из этого не вышло, поскольку к концу мая эти две армии пришли в столкновение и вступили в бой. Битва состоялась под Везонтионом (Безансон), Виндекс был разбит и умер, вероятно покончив жизнь самоубийством. Впоследствии говорили, что обе армии настояли на сражении против воли своих командующих, «…войска Вергиния и Виндекса чуть ли не силою заставили своих полководцев – точно колесничих, которые уж не могут удержать вожжи, – решиться на битву и сошлись в жестокой сече…» (Плутарх. Гальба, 6).
Но это была попытка сделать вид, что Вергиний не принимал решения сражаться в защиту Нерона, что на самом деле было не так.
Тогда, в таком важном кризисе, очень высокопоставленный военачальник не счел достойным оставить императора, и легионеры также не покинули его. Нерона часто обвиняли в том, что он никогда не посещал свои легионы, а что касается Рейнских гарнизонов, он недавно сместил и казнил их последних двух командиров. Но, несмотря на это и на задержки в выплате денежного довольствия и несмотря на его артистические вкусы, армии на германской границе остались верными потомку Августа. Что же касается Вергиния, то либо немного позже, либо, возможно, раньше были предложения, чтобы он провозгласил себя императором. Но вместо этого он по велению долга возвратился в свои провинции, и по крайней мере не под стражей. Гальба, услышав о смерти Виндекса, послал Вергинию просьбу о сотрудничестве, а затем в отчаянии удалился в далекий испанский городок Клуния.
Реакция Нерона на критическую ситуацию
Нерон прекрасно владел ситуацией. Когда известие о мятеже Виндекса в первый раз было доставлено ему в Неаполис, он сначала не обратил на это внимания и не предпринял никаких действий – в течение восьми дней он продолжал ежедневно посещать гимнасий, хотя вызывающее особое беспокойство сообщение, которое прибыло, когда он сидел за столом на пиру, действительно сорвало с его уст раздраженную угрозу о расправе. В конце концов Нерон написал письмо Сенату, извинившись за свое отсутствие по причине болезни горла, и попросил от своего имени и от имени Рима сместить Виндекса с его поста.
Но больше всего задело императора донесение, которое пришло вскоре после этого, сообщающее о том, что Виндекс сказал о нем. Нерона не столько возмутило, что мятежник называл его прежним именем Домиций Агенобарб вместо принятого императорского звучного имени Нерон. Он и сам, по его словам, подумывал о том, не взять ли ему свое родовое имя назад. Но утверждение Виндекса, что он плохо играет на кифаре, сильно задело императора, и он обходил всех своих друзей, спрашивая, согласны ли они, что это заявление чрезвычайно возмутительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64