Радист каждые пять минут вызывал «Валь-5», потом нас и наконец «Тауэр-3». Я выключил радио, экономя батарейки. И только наконец задремал, как тут же был разбужен громкими криками, ударами и треском льдин. Я с трудом выкарабкался из палатки и оказался в хаосе снега, где люди казались привидениями. Откуда-то из темноты раздался крик: «Эй! Скорее! Шлюпка!» Я подбежал на голос и вскоре понял, почему поднял тревогу дозорный. Свободной воды, где стояла наша шлюпка, больше не было. Оставалась лишь узкая щель, но и та уже почти закрылась. Пришлось вытаскивать шлюпку на лед, а потом тащить её к лагерю. За нашей спиной, словно гигантские челюсти, со стуком сомкнулись края двух льдин. Тут я начал понимать, насколько мы должны быть внимательными, если хотим выжить в этом ледовом аду.
Прежде чем забраться в палатку, я отдал свой свисток одному из дозорных. Мне вновь удалось задремать, но вскоре опять проснулся от звуков свистка и громоподобного столкновения льдин. Выйдя наружу, я увидел, что снег прекратился и ветер ослаб. Льдина была покрыта белым ковром снега, на фоне которого четко вырисовывался лагерь. Сначала я не понял причины тревоги. Но вдруг у меня под ногами задрожал лед, а дозорный показал мне рукой за палатки. Там снег был распорот широкой зигзагообразной темной линией. Она со стуком закрылась, потом открылась снова. И уже не закрывалась…
В эту ночь нам не было покоя. Лед атаковал нас со всех сторон. Мы заново разбивали палатки, пили горячий чай с ромом и ждали, что вот-вот льдина треснет опять.
— Каково же сейчас людям с «Тауэра-3», — вдруг сказала Герда.
— Меня больше беспокоит «Валь-5», — ответил я.
Она положила руку мне на плечо.
— Понимаю. Но вы не должны сердиться на людей с «Тауэра-3», Дункан. Они из Тёнсберга. Я их всех знаю. Это славные ребята. Не их вина, что так получилось.
— Важнее другое, — заметил подошедший Хоу. — Что замышляет Бланд?
— Бланд? Думаю, что он уже не станет нам досаждать. Теперь-то его люди поймут, чья правда. Что бы там ни было, ему конец. Или он умрет здесь, на льду, или предстанет перед судом как убийца.
— Это и делает его опасным.
— Нет, — продолжал я. — Вы не видели его лица во время пожара, когда он один стоял на мостике. Я хорошо разглядел его в бинокль. Он просто остолбенел от того, что произошло.
— Оцепенение пройдет, — настаивал Хоу. — И вот тогда-то он поймет, что у него есть еще шанс. Если он сможет выбраться отсюда — если он один выживет, а мы все погибнем, — тогда его цель достигнута.
— И все же ему не владеть компанией, — напомнил я.
— Он этого не знает, — отвечал Хоу из темноты. — Да кроме того, если состояние Бернта Нордаля перейдет к Джуди, а Джуди погибнет, то наследником будет он.
Сотрясения и скрежет льда постепенно стали утихать и к пяти утра совсем прекратились. Воздух был чистым и морозным, свежевыпавший снег слепил глаза. Повсюду лед излучал радужное сияние, а к югу и западу поднимались столбы серого дыма — морозное парение, вызванное теплым воздухом морских оазводий. Вдали виднелся обуглившийся остов «Тауэра-З».
Трещина, появившаяся ночью, закрылась, и внешне казалось, что мы в безопасности. Но под снегом скрывалось много трещин, и, кроме того, меня беспокоило громыхание льда к востоку от нас. Казалось, что из глубины пака на нас двигается огромная ледяная махина.
Моей главной целью было связаться с экипажем «Валь-5». Среди вещей, снятых с китобойца, были лыжи. После завтрака я взял с собой Кальстада, который считался лучшим лыжником в экипаже, и, связавшись вместе гарпунным линем, мы отправились туда, где в четверти мили к северу от нас торчал двадцатифутовый несяк. С его вершины можно было видеть черную кляксу «Валь-5». Судно завалилось набок, притертое к небольшому айсбергу наползшими друг на друга льдинами. Нас разделяла почти миля льда.
С помощью карманного зеркальца, взятого у Герды, я попытался установить связь с людьми на льду и даже принял какой-то ответный сигнал. И мы вернулись к своему лагерю. Герда встретила меня с серьезным лицом.
— Положение критическое, — сообщила она. — С юго-запада надвигаются айсберги. Я наблюдаю с утра.
— Есть какие-нибудь новости с «Южного Креста»?
— Йа. Приняв SOS с «Тауэра-3», они послали «Тауэр-1». Его капитан Ларсен сообщает, что приближается к цепи айсбергов милях в двадцати от точки, указанной «Тауэром-3».
Двадцать миль! А к юго-западу не было видно ни полоски открытой воды.
— Если бы только у нас был радиопередатчик, — пробормотал я. — Ведь бесполезно посылать сюда буксир.
— Возможно. — Герда пожала плечами. — Но это все, что мы получим. Не станут же они рисковать «Южным Крестом».
— А почему бы и нет?
— Нет, это слишком… слишком большая цена, даже ради трех китобойцев. Мы должны быть рады буксиру или в лучшем случае танкеру.
— Корвету сюда не пробиться. И сомневаюсь, сможет ли это сделать танкер. — Внезапно мне в голову пришла одна мысль. — Нам лучше перебираться с лагерем на тот несяк. Разделите вещи на две равные партии. Одну партию перенесем сегодня же.
Из упаковочных ящиков мы сколотили санки. Дозорных разделили: один должен был присматривать за лагерем, другой — идти к несяку. В первый переход я шел на лыжах и прокладывал путь. Там, где мне удавалась пройти, люди проваливались по пояс в рыхлый лед. Несколько раз провалились ведущие сайки. Потребовалось три часа, чтобы достичь цели. Полчаса на отдых — и потом назад — по тому же пути. Обратный переход занял у нас полтора часа. Герда, ответственная за другую вахту, встречала нас на лыжах. Она была возбуждена. Я понял это по той безрассудности, с которой она летела к нам навстречу по предательскому льду.
— Сюда идет «Южный Крест», — крикнула она.
— Идет во льды? — удивился я.
— Этого я сказать не могу. — Она покачала головой. — Но сразу же после вашего ухода капитан Ларсен говорил по радио. Ему мешают льды, и он не может найти проход. Эйде велел ему еще раз попытаться. Ларсен разведал пак на десять миль, испробовал все разводья, но никакого результата. Тогда Бланд сказал, что идет сюда с «Южным Крестом». Может, «Южный Крест» пробьется, а?
— Вы же сами говорили, что они ни за что не станут рисковать плавбазой, — напомнил я.
— Не знаю, не знаю…
Я понимал, что она хочет еще что-то сказать, поэтому приказал людям трогаться, а сам пошел на лыжах рядом с ней.
— Итак, что же еще говорил полковник Бланд?
— Это не Бланд, это был Ларсен, — девушка быстро взглянула на меня. — Он говорит, здесь целая цепь айсбергов — пять или шесть. Есть среди них крупные, и дрейфуют они в пак. Он говорит, что уже по широкому фронту лед сбивается в гряды торосов.
— Это те самые айсберги, которые вы видели утром?
Она кивнула.
В лагере, взобравшись на ящики, я насчитал на западе семь айсбергов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Прежде чем забраться в палатку, я отдал свой свисток одному из дозорных. Мне вновь удалось задремать, но вскоре опять проснулся от звуков свистка и громоподобного столкновения льдин. Выйдя наружу, я увидел, что снег прекратился и ветер ослаб. Льдина была покрыта белым ковром снега, на фоне которого четко вырисовывался лагерь. Сначала я не понял причины тревоги. Но вдруг у меня под ногами задрожал лед, а дозорный показал мне рукой за палатки. Там снег был распорот широкой зигзагообразной темной линией. Она со стуком закрылась, потом открылась снова. И уже не закрывалась…
В эту ночь нам не было покоя. Лед атаковал нас со всех сторон. Мы заново разбивали палатки, пили горячий чай с ромом и ждали, что вот-вот льдина треснет опять.
— Каково же сейчас людям с «Тауэра-3», — вдруг сказала Герда.
— Меня больше беспокоит «Валь-5», — ответил я.
Она положила руку мне на плечо.
— Понимаю. Но вы не должны сердиться на людей с «Тауэра-3», Дункан. Они из Тёнсберга. Я их всех знаю. Это славные ребята. Не их вина, что так получилось.
— Важнее другое, — заметил подошедший Хоу. — Что замышляет Бланд?
— Бланд? Думаю, что он уже не станет нам досаждать. Теперь-то его люди поймут, чья правда. Что бы там ни было, ему конец. Или он умрет здесь, на льду, или предстанет перед судом как убийца.
— Это и делает его опасным.
— Нет, — продолжал я. — Вы не видели его лица во время пожара, когда он один стоял на мостике. Я хорошо разглядел его в бинокль. Он просто остолбенел от того, что произошло.
— Оцепенение пройдет, — настаивал Хоу. — И вот тогда-то он поймет, что у него есть еще шанс. Если он сможет выбраться отсюда — если он один выживет, а мы все погибнем, — тогда его цель достигнута.
— И все же ему не владеть компанией, — напомнил я.
— Он этого не знает, — отвечал Хоу из темноты. — Да кроме того, если состояние Бернта Нордаля перейдет к Джуди, а Джуди погибнет, то наследником будет он.
Сотрясения и скрежет льда постепенно стали утихать и к пяти утра совсем прекратились. Воздух был чистым и морозным, свежевыпавший снег слепил глаза. Повсюду лед излучал радужное сияние, а к югу и западу поднимались столбы серого дыма — морозное парение, вызванное теплым воздухом морских оазводий. Вдали виднелся обуглившийся остов «Тауэра-З».
Трещина, появившаяся ночью, закрылась, и внешне казалось, что мы в безопасности. Но под снегом скрывалось много трещин, и, кроме того, меня беспокоило громыхание льда к востоку от нас. Казалось, что из глубины пака на нас двигается огромная ледяная махина.
Моей главной целью было связаться с экипажем «Валь-5». Среди вещей, снятых с китобойца, были лыжи. После завтрака я взял с собой Кальстада, который считался лучшим лыжником в экипаже, и, связавшись вместе гарпунным линем, мы отправились туда, где в четверти мили к северу от нас торчал двадцатифутовый несяк. С его вершины можно было видеть черную кляксу «Валь-5». Судно завалилось набок, притертое к небольшому айсбергу наползшими друг на друга льдинами. Нас разделяла почти миля льда.
С помощью карманного зеркальца, взятого у Герды, я попытался установить связь с людьми на льду и даже принял какой-то ответный сигнал. И мы вернулись к своему лагерю. Герда встретила меня с серьезным лицом.
— Положение критическое, — сообщила она. — С юго-запада надвигаются айсберги. Я наблюдаю с утра.
— Есть какие-нибудь новости с «Южного Креста»?
— Йа. Приняв SOS с «Тауэра-3», они послали «Тауэр-1». Его капитан Ларсен сообщает, что приближается к цепи айсбергов милях в двадцати от точки, указанной «Тауэром-3».
Двадцать миль! А к юго-западу не было видно ни полоски открытой воды.
— Если бы только у нас был радиопередатчик, — пробормотал я. — Ведь бесполезно посылать сюда буксир.
— Возможно. — Герда пожала плечами. — Но это все, что мы получим. Не станут же они рисковать «Южным Крестом».
— А почему бы и нет?
— Нет, это слишком… слишком большая цена, даже ради трех китобойцев. Мы должны быть рады буксиру или в лучшем случае танкеру.
— Корвету сюда не пробиться. И сомневаюсь, сможет ли это сделать танкер. — Внезапно мне в голову пришла одна мысль. — Нам лучше перебираться с лагерем на тот несяк. Разделите вещи на две равные партии. Одну партию перенесем сегодня же.
Из упаковочных ящиков мы сколотили санки. Дозорных разделили: один должен был присматривать за лагерем, другой — идти к несяку. В первый переход я шел на лыжах и прокладывал путь. Там, где мне удавалась пройти, люди проваливались по пояс в рыхлый лед. Несколько раз провалились ведущие сайки. Потребовалось три часа, чтобы достичь цели. Полчаса на отдых — и потом назад — по тому же пути. Обратный переход занял у нас полтора часа. Герда, ответственная за другую вахту, встречала нас на лыжах. Она была возбуждена. Я понял это по той безрассудности, с которой она летела к нам навстречу по предательскому льду.
— Сюда идет «Южный Крест», — крикнула она.
— Идет во льды? — удивился я.
— Этого я сказать не могу. — Она покачала головой. — Но сразу же после вашего ухода капитан Ларсен говорил по радио. Ему мешают льды, и он не может найти проход. Эйде велел ему еще раз попытаться. Ларсен разведал пак на десять миль, испробовал все разводья, но никакого результата. Тогда Бланд сказал, что идет сюда с «Южным Крестом». Может, «Южный Крест» пробьется, а?
— Вы же сами говорили, что они ни за что не станут рисковать плавбазой, — напомнил я.
— Не знаю, не знаю…
Я понимал, что она хочет еще что-то сказать, поэтому приказал людям трогаться, а сам пошел на лыжах рядом с ней.
— Итак, что же еще говорил полковник Бланд?
— Это не Бланд, это был Ларсен, — девушка быстро взглянула на меня. — Он говорит, здесь целая цепь айсбергов — пять или шесть. Есть среди них крупные, и дрейфуют они в пак. Он говорит, что уже по широкому фронту лед сбивается в гряды торосов.
— Это те самые айсберги, которые вы видели утром?
Она кивнула.
В лагере, взобравшись на ящики, я насчитал на западе семь айсбергов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42