Название предметов вначале всегда дается по сходству, молва же, перенося их другим людям, создает вследствие неведения истинного смысла другие, неправильные представления. И в дальнейшем время становится могучим творцом таких сказаний, а свидетелями тех событий, которые никогда не происходили, берет себе поэтов, в силу, конечно, права свободною творчества в их искусстве. Так издревле местные жители называли один из мысов острова [290] Керкиры, который обращен к востоку, «Кинос-Кефале» («собачья голова»), а другие на этом основании пожелали создать легенду, в которой были люди с собачьими головами. Еще и у писидов иные называют некоторые племена «ликокранитами» («волчьими головами») не потому, чтобы они имели волчьи головы, но потому, что гора, находящаяся у них, называется «Ликокрана» («Голова волка»). Но пусть все это каждый представляет себе, как ему хочется, пусть соответственно с этим он и рассказывает. Я возвращаюсь к тому, от чего я отошел в этом экскурсе.
28 . Велизарий всячески спешил идти прямо в Тарент. Морской берег в этих местах имеет вид серпа луны; там, где берег уходит вглубь, море глубоко вдается в материк, как в какой-либо большой залив. Все расстояние по этому берегу равняется тысяче стадий. С той и с другой стороны, у того места, где воды моря вливаются в этот залив, лежат два города: один, обращенный к западу — Кретон, другой — к востоку Тарент. По середине береговой линии лежит город Фурия. Так как бушевал ужасный ураган и сильные порывы ветра вызывали большое волнение, которое никак не давало кораблям плыть дальше, то Велизарий пристал к кротонской гавани. Так как он не нашел там ни укреплений, ни мест, откуда бы он мог достать воинам продовольствие, то сам он с женой и пехотинцами остался тут, чтобы иметь возможность отсюда послать за войском Иоанна и привести все в порядок; всадникам же он велел идти вперед и стать лагерем у входов в эту область, поставив над ними начальниками иберийца Фазу и своего телохранителя-копьеносца Барбатиона. Он думал, что им будет легче всего в этом случае достать продовольствие себе и своим коням, а в узком проходе естественно они будут в состоянии отразить неприятелей. Луканские горы тянутся до пределов Бруттиев и, сходясь друг с другом в узком месте, образуют два очень узких прохода, из которых одни называется на латинском языке «Камнем крови», а второй местные жители решили назвать Лабулой. Там у берега есть [291] Русциана, гавань Фуриев. Немного выше к северу, стадиях приблизительно в шестидесяти, древние римляне воздвигли очень сильное укрепление. Захватив его много раньше, Иоанн поставил в нем значительный гарнизон.
Воины Велизария, идя туда, встретились с войском врагов, которых послал Тотила с тем, чтобы они попытались взять укрепление. Вступив с ними тотчас в рукопашный бой, они, благодаря своей доблести, без всякого труда обратили их в бегство, хотя по численности уступали противнику, и убили из них более двухсот. Остальные бежали и, прибыв к Тотиле, передали ему все, что случилось. Римляне же, оставшись там, стали лагерем; но так как они были без своего главного начальника и к тому же одержали победу, то они не принимали никаких мер предосторожности. Отдыхая ночью, они не собирались вместе и не стерегли узкие проходы, сидя около теснин; проявляя небрежность, они предавались сну, рассеявшись возможно дальше друг от друга; днем же, разыскивая продовольствие, они расходились в разные стороны, не послав никого вперед на разведку и не позаботившись ни о чем другом ради своей безопасности. Когда Тотила узнал обо всем этом, то выбрав из всего войска около трех тысяч всадников, двинулся на неприятелей. Внезапно напав на них, не выстроенных в боевой порядок, а просто блуждающих всюду, как сказано выше, он поразил их ужасом и привел всех в беспорядок. Тут Фазис, он находился в своей палатке поблизости, бросившись навстречу неприятелям, проявил подвиги, достойные своей доблести, и помог некоторым из своих бежать, сам же со всеми, которые его окружали, погиб. Это причинило римлянам великую печаль, так как на них, как на людей исключительной доблести, все возлагали большие надежды. Те, которые сумели бежать, спаслись кто как мог. Барбацион, копьеносец Велизария, с двумя другими, поспешно убегая, явился в Кротон и сообщил о случившемся несчастии, сказав, что он думает, что варвары немедленно явятся сюда. Услыхав об этом, Велизарий был в большой печали. Он решил сесть [292] на корабли: пользуясь благоприятным ветром, он со всем своим войском в тог же день пристал к Мессане в Сицилии, которая от Кротона отстоит на семьсот стадий и лежит как раз напротив Региума.
29 . Приблизительно в это время войско славян, перейдя реку Петр, произвело ужасающее, опустошение всей Иллирии; вплоть до Эпидамна, убивая и обращая в рабство всех попадавшихся навстречу, не разбирая пола и возраста и грабя ценности. Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее гремя казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, славянам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, свободно производя опустошения. Начальники Иллирии с пятнадцатитысячным войском следовали за ними, но подойти к неприятелям близко они нигде не решались. Тогда к Византии и в других местах происходили частые и очень сильные к необычные землетрясения в зимнюю пору, преимущественно ночью. Живущие в этих местах были в великом страхе, предполагая, что они будут засыпаны, однако им нс пришлось испытать ничего дурного. В то же время и река Нил, поднявшись свыше, восемнадцати локтей, наводнила и оросила весь Египет. Когда в верхней Фиваиде вода стала спадать и уходить в свои берега в установленное время, ока позволила живущим там сеять и заниматься другими сельскохозяйственными работали, как обычно, В нижних же частях страны вода как покрыла поверхность земли, так и не уходила, причиняя крайние бедствия, и держалась все время посева, чего прежде не случалось никогда. Немного времени спустя местами вода, вошедшая было в свое русло, вновь разлилась Поэтому погнили все семена, которые за это время были посеяны. Люди в виду необычности такого несчастья были в большом затруднении, а из животных многие вследствие недостатка корма погибли.
Тогда же было поймано и то морское чудовище, — кит — которое византийцы называли Порфирием. Это чудовище больше пятидесяти лет мучило Византию и прилегающие к [293] ней местности; правда, оно делало это с большими иной раз перерывами. Это чудовище потопило много судов, моряков со многих кораблей своим стремительным нападением оно заставляло теряться и разгоняло их очень далеко. Император Юстиниан очень хотел поймать это чудовище, но никак не мог сделать это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178