Это мы заключаем из того, что в текстах и Кура, и Миролюбова эта буква встречается столь часто наряду с «i», что предположить лишь недосмотр или опечатку невозможно.
Будучи примитивной кириллицей, «влесовица», однако, имела ряд отличных букв. Напр., «у», «д», «щ». Но эти буквы все же не слишком уклонялись от соответствующих букв кириллицы. Так, «д» передавалась треугольником, без добавочных палочек внизу, как в кириллице.
В общем, форма букв была однообразна, без сильных уклонений. Исключением была лишь «б», имевшая по крайней мере 5 разных вариантов, сводящихся к 2 типам. Нам думается, что второй тип, не похожий на кирилловское «б», — отзвук употребления и другого, далекого от греческого типа алфавита. Писец, привыкший писать и другим алфавитом, по привычке вставлял иной вариант буквы. Сравнение с надписями на древних монетах, предметах, напр., из Черной могилы в Чернигове и т.д., может подтвердить наше предположение с долей вероятности.
Следует добавить, что существовала особенность, по-видимому, не замеченная ни Миролюбовым, ни Куром: часто, если буква, которой начиналось слово, совпадала с буквой, которой начиналось последующее, то она писалась один раз, а читалась дважды . Это мы находим и в летописях, где вместо «ис Смоленьска» писалось «и Смоленьска». Так как в те времена никаких грамматик не было, а писали «на слух», то одно и то же слово почти рядом писали то с «с», то с «е» старославянского. Путали «о» и «а», «е» и «и» и т.д.
Трудности в чтении и понимании Влесовой книги. Исследователь Влесовой книги становится часто перед множеством почти непреодолимых трудностей.
1) Весь текст дощечек далеко еще не опубликован. Мы вряд ли ошибемся, приняв, что опубликовано около 3/4 текста.
2) Мы знаем достоверно, что некоторые стороны дощечек по неизвестным причинам не были переписаны Миролюбовым.
3) Почти наверное можно утверждать, что не все дощечки и части их были подобраны Изенбеком, тем более что собирал их не он сам, а его вестовой.
4) Дощечки были в разной степени сохранности: у некоторых отломаны части, иные места проедены червем, отдельные места сколоты, многие буквы неразборчивы или вовсе стерты. Отсутствуют иногда не только буквы, но даже целые строки.
5) Текст опубликован неудовлетворительно — с опечатками, пропусками, перестановками по сравнению с оригинальной записью Миролюбова. Наконец, некоторые дощечки, опубликованные как цельные, на деле являются смесью отрывков из различных дощечек.
6) Дощечки не были нумерованы, и исследователь стоит перед настоящим хаосом, будучи не в состоянии разобраться, где начало, где конец, какая сторона дощечки четная, какая была предыдущей и какая последующей. Некоторые из дощечек не были связаны, и есть основания думать, что в связках бывает первоначальная последовательность, но уверенности в этом нет, ибо связки могли быть сделаны впоследствии, без какого бы то ни было порядка.
7) Не всегда есть уверенность, что Миролюбов верно прочитал текст или переписал его, ибо «человеку свойственно ошибаться». А ошибиться в таком хаосе чрезвычайно легко, ибо внимание скоро утомляется.
Перечисленные пункты могут быть объединены под рубрикой: «неполнота текста и отсутствие порядка в нем».
Следующим огромным затруднением является писание «сплошняком», т.е. без знаков препинания, абзацев, разделения на слова. Вследствие этого строчку «сплошняка» можно разбить на ряд слов, но по-разному. И каждое деление может дать известный смысл, но какое деление будет правильным, часто сказать трудно или почти невозможно. В особенности это касается случаев, когда имеется пропуск хотя бы одной буквы. Имеются и намеренные пропуски букв летописцами «Влесовой книги» для сокращения письма. Эти сокращения в те времена были общеприняты и общеизвестны, но эти условности нам становятся понятными лишь после изучения и при первоначальном чтении нелегко улавливаются.
Наконец, бывает, когда летописец делает ошибку, но «зачеркивает» написанное. Так, напр., во 2-й строчке начала «Влесовой книги», в конце ее, он написал букву «ц», а следовало «о», он эту букву зачеркнул двумя косыми линиями. Кур не заметил этого и прочел зачеркнутую букву как «щ».
Кроме того, так как дощечки писались в разное время, одно и то же слово звучит или пишется по-разному: один летописец говорил и писал «менж», «ренка» и т.д., другой уже выговаривал и писал «муж», «рука». Путалась и орфография.
Были и затруднения с буквами «ы» и «ю», которые могли читаться в разных случаях по-новому. Наконец, не всегда «я» и «ia» были равнозначны. Некоторые буквы были близки по начертанию, налр., «д» и «о», «о» и «у» и т.д. Достаточно было утратиться кусочку краски, отщепиться дереву, сесть пятну и т.д., и буква могла быть прочитана неверно.
Наконец, даже когда текст вполне сохранен и разделение строк на слова не возбуждает сомнений, мы наталкиваемся на непонимание из-за незнакомых слов, необычных оборотов речи или незнания обычаев либо лиц, о которых идет речь. Некоторые слова, безусловно, изменили с того времени свое значение или смысловые оттенки.
Словом, перед исследователем — хаотическая масса языкового, исторического и других материалов, которая может быть приведена в порядок только объединенными усилиями многих лиц.
Успеху может способствовать лишь строго научная система, при которой первое место отдается логике и знанию, а не фантазии или «вдохновению».
Опыт изучения «Слова о полку Игореве», сохранившегося гораздо лучше, показывает, как много нелепостей было выдвинуто из-за необузданной фантазии и, главное, незнания предмета. Будем надеяться, что изучение «Влесовой книги» пойдет по разумному пути — медленного, постепенного вскрывания истины.
Техника чтения и перевода Влесовой книги. Мы применяли следующие приемы: сначала переписывали весь «сплошняк», затем апострофами выделялись ясно понимаемые слова. Неясные места оставались нетронутыми, хотя бы они и занимали целые строки. Одно и то же место читали много раз подряд, чтобы запомнить известное сочетание звуков, а также другие места прочитывали для обогащения памяти. При этом часто обнаруживалось, что одно и то же выражение повторялось, и, будучи сравненным с разным контекстом, оно давало возможность наконец понять выясняемое.
Из хаоса прежде всего вставали отдельные, очень часто повторяемые слова и частицы. Напр., слово «бо» встречается огромное количество раз, играя роль только связующей частицы. Ее употребляли наши предки для того, чтобы речь была плавной. «Бо» чаще всего обозначает «ибо», но часто его вовсе не следует переводить, так как оно в большинстве случаев — лишь украшение речи, элемент стиля. Бросается в глаза и очень частое употребление слова «а».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Будучи примитивной кириллицей, «влесовица», однако, имела ряд отличных букв. Напр., «у», «д», «щ». Но эти буквы все же не слишком уклонялись от соответствующих букв кириллицы. Так, «д» передавалась треугольником, без добавочных палочек внизу, как в кириллице.
В общем, форма букв была однообразна, без сильных уклонений. Исключением была лишь «б», имевшая по крайней мере 5 разных вариантов, сводящихся к 2 типам. Нам думается, что второй тип, не похожий на кирилловское «б», — отзвук употребления и другого, далекого от греческого типа алфавита. Писец, привыкший писать и другим алфавитом, по привычке вставлял иной вариант буквы. Сравнение с надписями на древних монетах, предметах, напр., из Черной могилы в Чернигове и т.д., может подтвердить наше предположение с долей вероятности.
Следует добавить, что существовала особенность, по-видимому, не замеченная ни Миролюбовым, ни Куром: часто, если буква, которой начиналось слово, совпадала с буквой, которой начиналось последующее, то она писалась один раз, а читалась дважды . Это мы находим и в летописях, где вместо «ис Смоленьска» писалось «и Смоленьска». Так как в те времена никаких грамматик не было, а писали «на слух», то одно и то же слово почти рядом писали то с «с», то с «е» старославянского. Путали «о» и «а», «е» и «и» и т.д.
Трудности в чтении и понимании Влесовой книги. Исследователь Влесовой книги становится часто перед множеством почти непреодолимых трудностей.
1) Весь текст дощечек далеко еще не опубликован. Мы вряд ли ошибемся, приняв, что опубликовано около 3/4 текста.
2) Мы знаем достоверно, что некоторые стороны дощечек по неизвестным причинам не были переписаны Миролюбовым.
3) Почти наверное можно утверждать, что не все дощечки и части их были подобраны Изенбеком, тем более что собирал их не он сам, а его вестовой.
4) Дощечки были в разной степени сохранности: у некоторых отломаны части, иные места проедены червем, отдельные места сколоты, многие буквы неразборчивы или вовсе стерты. Отсутствуют иногда не только буквы, но даже целые строки.
5) Текст опубликован неудовлетворительно — с опечатками, пропусками, перестановками по сравнению с оригинальной записью Миролюбова. Наконец, некоторые дощечки, опубликованные как цельные, на деле являются смесью отрывков из различных дощечек.
6) Дощечки не были нумерованы, и исследователь стоит перед настоящим хаосом, будучи не в состоянии разобраться, где начало, где конец, какая сторона дощечки четная, какая была предыдущей и какая последующей. Некоторые из дощечек не были связаны, и есть основания думать, что в связках бывает первоначальная последовательность, но уверенности в этом нет, ибо связки могли быть сделаны впоследствии, без какого бы то ни было порядка.
7) Не всегда есть уверенность, что Миролюбов верно прочитал текст или переписал его, ибо «человеку свойственно ошибаться». А ошибиться в таком хаосе чрезвычайно легко, ибо внимание скоро утомляется.
Перечисленные пункты могут быть объединены под рубрикой: «неполнота текста и отсутствие порядка в нем».
Следующим огромным затруднением является писание «сплошняком», т.е. без знаков препинания, абзацев, разделения на слова. Вследствие этого строчку «сплошняка» можно разбить на ряд слов, но по-разному. И каждое деление может дать известный смысл, но какое деление будет правильным, часто сказать трудно или почти невозможно. В особенности это касается случаев, когда имеется пропуск хотя бы одной буквы. Имеются и намеренные пропуски букв летописцами «Влесовой книги» для сокращения письма. Эти сокращения в те времена были общеприняты и общеизвестны, но эти условности нам становятся понятными лишь после изучения и при первоначальном чтении нелегко улавливаются.
Наконец, бывает, когда летописец делает ошибку, но «зачеркивает» написанное. Так, напр., во 2-й строчке начала «Влесовой книги», в конце ее, он написал букву «ц», а следовало «о», он эту букву зачеркнул двумя косыми линиями. Кур не заметил этого и прочел зачеркнутую букву как «щ».
Кроме того, так как дощечки писались в разное время, одно и то же слово звучит или пишется по-разному: один летописец говорил и писал «менж», «ренка» и т.д., другой уже выговаривал и писал «муж», «рука». Путалась и орфография.
Были и затруднения с буквами «ы» и «ю», которые могли читаться в разных случаях по-новому. Наконец, не всегда «я» и «ia» были равнозначны. Некоторые буквы были близки по начертанию, налр., «д» и «о», «о» и «у» и т.д. Достаточно было утратиться кусочку краски, отщепиться дереву, сесть пятну и т.д., и буква могла быть прочитана неверно.
Наконец, даже когда текст вполне сохранен и разделение строк на слова не возбуждает сомнений, мы наталкиваемся на непонимание из-за незнакомых слов, необычных оборотов речи или незнания обычаев либо лиц, о которых идет речь. Некоторые слова, безусловно, изменили с того времени свое значение или смысловые оттенки.
Словом, перед исследователем — хаотическая масса языкового, исторического и других материалов, которая может быть приведена в порядок только объединенными усилиями многих лиц.
Успеху может способствовать лишь строго научная система, при которой первое место отдается логике и знанию, а не фантазии или «вдохновению».
Опыт изучения «Слова о полку Игореве», сохранившегося гораздо лучше, показывает, как много нелепостей было выдвинуто из-за необузданной фантазии и, главное, незнания предмета. Будем надеяться, что изучение «Влесовой книги» пойдет по разумному пути — медленного, постепенного вскрывания истины.
Техника чтения и перевода Влесовой книги. Мы применяли следующие приемы: сначала переписывали весь «сплошняк», затем апострофами выделялись ясно понимаемые слова. Неясные места оставались нетронутыми, хотя бы они и занимали целые строки. Одно и то же место читали много раз подряд, чтобы запомнить известное сочетание звуков, а также другие места прочитывали для обогащения памяти. При этом часто обнаруживалось, что одно и то же выражение повторялось, и, будучи сравненным с разным контекстом, оно давало возможность наконец понять выясняемое.
Из хаоса прежде всего вставали отдельные, очень часто повторяемые слова и частицы. Напр., слово «бо» встречается огромное количество раз, играя роль только связующей частицы. Ее употребляли наши предки для того, чтобы речь была плавной. «Бо» чаще всего обозначает «ибо», но часто его вовсе не следует переводить, так как оно в большинстве случаев — лишь украшение речи, элемент стиля. Бросается в глаза и очень частое употребление слова «а».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87