Отец пяти дочерей, он был лишен мужского потомства и потому решил выдать замуж самую младшую и более всех любимую Марию. Ее муж происходил из рода Кринитов, из армянской земли, носил имя Алексей, по прозвищу Муселе, был красивой внешности, цветущего возраста и жил в районе акрополя, в так называемых домах Кринитиссы. Сначала царь почтил его за любовь. к дочери санами патрикия и анфипата, потом магистра и, наконец, кесаря и, дав ему изрядное войско, по настоятельной необходимости отправил в Лонгивардию. Тот выступил и все хорошо там устроил по воле и желанию императора. И потому росла к нему любовь царя, но вместе с ней росла и людская зависть, и находились такие, кто обвинял и поносил его, будто стремится он к царской власти и что не должна де альфа взять верх над фитой. И слышал кесарь про клевету, которую плели против него, опасался зависти и не раз просил царя смилостивиться над ним и позволить сменить мирскую жизнь на монашескую. Но не уступил тогда царь, говоря, что не лишит дочь мужа, и продолжал кесарь совершенно спокойно заниматься государственными делами. Когда же родился у Феофила Михаил, а дочь его — супруга Алексея ушла из жизни (царь так высоко чтил ее память, что поместил ее прах в серебряную гробницу и начертанными на ней ямбами даровал право защиты всякому, кто находился под обвинением и припадал к гробу), и Алексей, тайно постригшись, облачился в монашеское платье, и не удались попытки отвратить его от такого шага, царь с трудом согласился на это, впрочем, осыпал зятя упреками, что пожелал тот жить не при нем, а в темноте и безвестности. И даровал ему Феофил царский монастырь в Хрисополе, а еще монастырь Бирсы и тот, что в Елее. И вот жил Алексей в Хрисополе, а как-то раз, прогулки ради очутившись в районе Анфемия (там находились царские оружейные склады), сказал, что обессмертит свое имя каждый соорудивший святилище, и решил с помощью царского повеления тот монастырь продать, а свой соорудить. Так все и произошло с помощью Феодоры — его тещи. Он построил красивые здания, придал им монастырский облик, там окончил свои дни и был погребен, а его гробница и икона старого письма удостоверяют мои слова. Рядом же похоронен и его брат Феодосий, почтенный титулом патрикия и оставивший множество непреложных свидетельств своей праведной жизни в монастыре.
19 . Между тем агаряне наступали, Ибрахим вместе с многотысячным войском двинулся в поход на ромеев, и Феофил, в жажде чести и доблести, без малодушия и трусости выступил на войну. Если и случался в нем какой страх, то его прогоняли и рассеивали военная опытность и доблесть его соратников (звали этих мужей Феофоб и Мануил). Мануил, человек невероятной храбрости, хорошо известный врагам, был родом из Армении, при Льве командовал войском из Анатолика, а при предшествовавшем ему Михаиле состоял первым конюшим (эту должность именуют протостратором). Сообщит наш рассказ и о Феофобе, откуда и как этот перс по происхождению стал известен царю и как женился на его сестре. Феофоб родился не в законном, а в тайном браке от некоего человека царского рода, прибывшего в Константинополь с посольством из Персии, [52] а потом покинувшего город. У персов имелся нерушимый закон, по которому властью у них мог обладать лишь отпрыск царской семьи, но царский род, теснимый агарянами по причине непрерывных войн и из-за постоянной перемены места, иссяк, и вот среди жителей Персии стали носиться многочисленные слухи о Феофобе (они исходили от его родителя), что де живет он в Византии, и потому решили знатнейшие из персов тайно послать людей на его розыски. Они прибыли в наш город и с трудом нашли Феофоба, живущего вместе с матерью в Оксии. Когда предмет их поисков был обнаружен и распознан не только по внешним признакам, но и душевным и телесным приметам (к тому же и один из соседей поведал о прошлой связи между женщиной и персом, ибо нет ничего тайного, что не становилось бы явным), послы объявились перед императором, сообщили о случившемся, обещали ему мир, покой и покорность всего их народа, если только не откажется он им отдать Феофоба. Возрадовался царь этим обещаниям и, когда обнаружил, что все это правда, поселил Феофоба во дворце и позаботился о его обучении и воспитании.
20 . Существует и иной рассказ о Феофобе (хорошо привести их оба), в начале немного отличающийся от первого, в остальном же буквально с ним совпадающий. Согласно ему, Феофоб вовсе не был незаконным сыном некоего посла, но его отец, то ли царь, то ли близкий царский родственник, в результате обычных на войне превратностей бежал из Персии и явился в царственный город, где жил в бедности и служил у одной торговки, с которой позже в любви и законном браке родил сына. Этот человек ушел из жизни, персы же, когда стали искать, не живет ли где какой отпрыск царского рода, с помощью астрономии и науки прорицаний (и то и другое, как утверждают, в Персии очень развито) узнали про Феофоба, а узнав, спешно отправились на его розыски в Константинополь. Там они его нашли, и дело стало известно императору. Когда от возвратившихся послов все персы узнали, что Феофоб обнаружен и здравствует, они страстно возмечтали учинить мятеж против агарян и отдаться под власть ромеев, дабы получить себе вождя по рождению.
21 . Был у персов вождь Бабек, который вот уже пять лет как восстал против амерамнуна и боролся против него с семью тысячами воинов. От любви к Феофобу и страха перед агарянами, на которых восстал, Бабек явился в Ромейскую державу, в город Синоп, и отдал себя и весь свой народ в подданство царю. В награду Феофил почтил Феофоба чином патрикия и женил его на своей сестре, разрешил законом персам соединяться и сочетаться браком с ромейками и многих из них украсил блеском царских титулов. Кроме того, он занес персов в воинские списки, образовал так называемый персидский отряд и велел присоединить их к ромеям, отправляющимся на войну с агарянами.
22 . В расчете на персов Феофил, которому хорошо была известна их храбрость, выступил против агарян, а Ибрахим со своей стороны — об этом уже сообщалось — двинулся на нас. Когда сарацинский вождь и Феофил приблизились друг к другу, последний спросил совета, и Мануил ответил, что де негоже ромейскому царю самому воевать с амерамнуном, но пусть кто-нибудь другой вступит в бой, причем только с частью [53] войска, и сделает это непременно днем. Феофоб же, напротив, хотел, чтобы царь находился в строю и вместе с персидской пехотой напал на агарян ночью и в нужный момент окружил конницу. Но не убедил царя Феофоб, и многие тогда утверждали, что он хотел присвоить себе славу ромеев и потому предлагал ночное сражение. Итак, решил царь сразиться с врагом в открытом бою днем. Ибрахим же то ли по свойственной ему спеси, то ли в страхе перед царем отступил вместе с частью своего войска, а на бой с царем послал Авухазара с восьмью мириадами воинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
19 . Между тем агаряне наступали, Ибрахим вместе с многотысячным войском двинулся в поход на ромеев, и Феофил, в жажде чести и доблести, без малодушия и трусости выступил на войну. Если и случался в нем какой страх, то его прогоняли и рассеивали военная опытность и доблесть его соратников (звали этих мужей Феофоб и Мануил). Мануил, человек невероятной храбрости, хорошо известный врагам, был родом из Армении, при Льве командовал войском из Анатолика, а при предшествовавшем ему Михаиле состоял первым конюшим (эту должность именуют протостратором). Сообщит наш рассказ и о Феофобе, откуда и как этот перс по происхождению стал известен царю и как женился на его сестре. Феофоб родился не в законном, а в тайном браке от некоего человека царского рода, прибывшего в Константинополь с посольством из Персии, [52] а потом покинувшего город. У персов имелся нерушимый закон, по которому властью у них мог обладать лишь отпрыск царской семьи, но царский род, теснимый агарянами по причине непрерывных войн и из-за постоянной перемены места, иссяк, и вот среди жителей Персии стали носиться многочисленные слухи о Феофобе (они исходили от его родителя), что де живет он в Византии, и потому решили знатнейшие из персов тайно послать людей на его розыски. Они прибыли в наш город и с трудом нашли Феофоба, живущего вместе с матерью в Оксии. Когда предмет их поисков был обнаружен и распознан не только по внешним признакам, но и душевным и телесным приметам (к тому же и один из соседей поведал о прошлой связи между женщиной и персом, ибо нет ничего тайного, что не становилось бы явным), послы объявились перед императором, сообщили о случившемся, обещали ему мир, покой и покорность всего их народа, если только не откажется он им отдать Феофоба. Возрадовался царь этим обещаниям и, когда обнаружил, что все это правда, поселил Феофоба во дворце и позаботился о его обучении и воспитании.
20 . Существует и иной рассказ о Феофобе (хорошо привести их оба), в начале немного отличающийся от первого, в остальном же буквально с ним совпадающий. Согласно ему, Феофоб вовсе не был незаконным сыном некоего посла, но его отец, то ли царь, то ли близкий царский родственник, в результате обычных на войне превратностей бежал из Персии и явился в царственный город, где жил в бедности и служил у одной торговки, с которой позже в любви и законном браке родил сына. Этот человек ушел из жизни, персы же, когда стали искать, не живет ли где какой отпрыск царского рода, с помощью астрономии и науки прорицаний (и то и другое, как утверждают, в Персии очень развито) узнали про Феофоба, а узнав, спешно отправились на его розыски в Константинополь. Там они его нашли, и дело стало известно императору. Когда от возвратившихся послов все персы узнали, что Феофоб обнаружен и здравствует, они страстно возмечтали учинить мятеж против агарян и отдаться под власть ромеев, дабы получить себе вождя по рождению.
21 . Был у персов вождь Бабек, который вот уже пять лет как восстал против амерамнуна и боролся против него с семью тысячами воинов. От любви к Феофобу и страха перед агарянами, на которых восстал, Бабек явился в Ромейскую державу, в город Синоп, и отдал себя и весь свой народ в подданство царю. В награду Феофил почтил Феофоба чином патрикия и женил его на своей сестре, разрешил законом персам соединяться и сочетаться браком с ромейками и многих из них украсил блеском царских титулов. Кроме того, он занес персов в воинские списки, образовал так называемый персидский отряд и велел присоединить их к ромеям, отправляющимся на войну с агарянами.
22 . В расчете на персов Феофил, которому хорошо была известна их храбрость, выступил против агарян, а Ибрахим со своей стороны — об этом уже сообщалось — двинулся на нас. Когда сарацинский вождь и Феофил приблизились друг к другу, последний спросил совета, и Мануил ответил, что де негоже ромейскому царю самому воевать с амерамнуном, но пусть кто-нибудь другой вступит в бой, причем только с частью [53] войска, и сделает это непременно днем. Феофоб же, напротив, хотел, чтобы царь находился в строю и вместе с персидской пехотой напал на агарян ночью и в нужный момент окружил конницу. Но не убедил царя Феофоб, и многие тогда утверждали, что он хотел присвоить себе славу ромеев и потому предлагал ночное сражение. Итак, решил царь сразиться с врагом в открытом бою днем. Ибрахим же то ли по свойственной ему спеси, то ли в страхе перед царем отступил вместе с частью своего войска, а на бой с царем послал Авухазара с восьмью мириадами воинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83