Пергаменты и танки (гобелены с изображениями житий святых и будд), скульптуры и статуи, которые они видели по дороге, бережно сохранялись, хотя в некоторых монастырях когда-то переливавшиеся красками фрески уже потускнели от возраста.
Народ поклонялся Гаутаме Будде, но казалось, что эта религия, ныне всего лишь ритуальная, в большей степени сообщалась людям величественными горами и даже их коллективной бессознательной памятью, нежели древними текстами. Но обряды тщательно исполнялись. Молитвенные флажки трепетали почти в каждом доступном месте. Молитвенные колеса — цилиндры с начертанными или вложенными в них молитвами — можно было встретить встроенными в стены, особенно в монастырях, в руках пилигримов, или, снабженные лопастями, они устанавливались в ручьях, дабы поддерживать никогда не прекращающиеся молитвы.
Тибетцы полагали, что вращение колеса или трепетание флага равноценно произнесенной молитве. Возможно, таким образом они выполняли наставление: «Молитесь непрестанно!»
Мириады подобных впечатлений, словно множество рук, расписывающих фрески, и составили ладакскую эпопею Элизабет Каспари. Когда первый и, как было определено судьбой, единственный этап их тибетского путешествия подходил к концу, караван добрался до Ниму, последней деревни перед Лехом. Здесь они остановились, чтобы постирать одежду и выкупать пони в реке. Расположившись лагерем под теплым солнцем на берегу Инда, путешественники могли любоваться укрытыми снегом вершинами, ледниками, сияющими на солнце, и ласковой рекой, плескавшейся у самых ног.
На следующий день они дошли до Леха, расположенного на высоте 11 500 футов, (Венчуан в Китае — самый высокий, 16 732 фута. Могила или гробница святого или праведника ) — одного из самых высокогорных городов мира. На въезде в город они повстречали чортен, стоящий, словно молчаливый страж. Стена длиною в четверть мили, выложенная из камней с начертанным на них символом многовекового ревностного поклонения — ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, — приветствовала их на пути. (Буддийская мантра: «О, Сокровище в Лотосе» (священный огонь, пульсирующий в чакре .)
Узкие улочки были характерным признаком города, никогда не знавшего машин. Его многолюдный базар был местом собраний китайцев, индусов, кашмирцев, арабов и тибетцев. Королевский дворец, где останавливался Рерих, возвышался над всем городом. Путешественники посетили древний монастырь и вскоре поспешили в Химис на карнавальное представление.
Покинув город, они направились через огромную пустынную равнину, отделявшую Лех от Химиса. Весь долгий день шли по этой «пустыне розовых камней», как назвал ее их товарищ по путешествию, Сирано. Приблизились сумерки, затем и ночь, а караван еще не добрался до Химиса. Прохладный благоухающий оазис прямо на дне крутого ущелья открылся внезапно, высоко вверху прилепился к скале невидимый монастырь.
На следующее утро им был оказан уже привычный прием, когда прибыла делегация встречающих. Сам настоятель и два главных заместителя спустились вниз, чтобы сопроводить миссис Гаски в Химис.
Монахи приготовили прекрасный гостевой дом для миссис Гаски и мадам Каспари. Остальная группа расположилась в палатках возле ручья. Но, увы, пилигримы узнали, что из-за трудностей и задержек в пути они пропустили священный праздник.
К счастью, до того как они успели расстроиться, настоятель сказал, что костюмы еще не убраны, и предложил миссис Гаски показательное представление на целых три дня. Оно началось следующим утром. Ламыактеры в великолепных костюмах развернули перед ними драматическое изображение Армагеддона. Власть Бога воплощал Будда в обличьи льва, который был символом силы и бесстрашия, необходимых, чтобы изгнать из мира Силу Зла. Его окружали демоны, скелеты и животные, которых великолепно играли младшие ламы в гротескных масках. Все они кружились и вертелись под звуки восточного оркестра — десятифутовых труб, цимбал и барабанов всех размеров, звучавших все громче к кульминации — изгнанию злых духов и торжеству Будды.
После празднества гости на несколько дней задержались в ламасерии, осматривая храм и библиотеку, беседуя с монахами и наслаждаясь видами с высокой крыши Химиса. (На вопрос о различиях впечатлений Рериха о Химисе и ее собственных (мадам Каспари вспоминает библиотеку Химиса как чистую, в хорошем состоянии, маленькую, тогда как Рерих говорит, что манускрипты хранились в «пыльных углах») мадам Каспари ответила, что, возможно, Химис был вычищен к празднику, когда она была там. Более того, между их визитами прошло четырнадцать лет. Другое объяснение этому несоответствию можно обнаружить в записях Марко Поллиса, грека, который посетил Химис в 1936 году. Он отмечал, что в Химисе есть две «библиотеки»: маленькая, с хорошо содержащейся коллекцией манускриптов, и побольше, менее благоустроенная комната, где стопки книг свалены в беспорядке ( Marko Pallis , « Peaks and Lamas „ — «Горные вершины и Ламы“, Лондон: Кассел и К, 1942, стр.304). Также возможно, что некий новый более аккуратный библиотекарь принял пост со времен визита Рериха .)
На третий день миссис Гаски и Элизабет Каспари сидели на крыше, наблюдая за работой странствующего художника, расписывающего танки. Поблизости, за маленьким столом, скрестив ноги, сидел монах-писец и выводил красивые тибетские литеры тонкими кисточками.
Во время этой сцены к дамам подошли библиотекарь и два других монаха, неся в руках три предмета, завернутые в расшитую золотом парчу — зеленую, красную и голубую. Элизабет Каспари узнала в них буддийские книги, сделанные из листов пергамента, вложенных между двумя деревянными дощечками.
С великим почтением библиотекарь развернул одну из книг и вручил пергаменты миссис Гаски со словами: «Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!»
Незадолго до отъезда паломников библиотекарь, неся древние манускрипты, подошел к миссис Гаски и мадам Каспари, сидящим на крыше, со словами: «Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!»
Элизабет Каспари с трепетом смотрела на манускрипты. За несколько остановившихся секунд последние строки книги Иоанна пронеслись в ее сознании нескончаемым потоком. Еще ребенком в воскресной школе в Шато д'Э она с удивлением слушала: «Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».
Знал ли апостол Христовой любви, что его Иисус был здесь? Рассказывал ли Учитель о своем важном путешествии любимому ученику, с которым делился тай shy;нами мироздания? Если да, неужели кто-то намеренно скрыл эту историческую информацию, столь значительную, столь драгоценную для христиан? Неужели сам Иисус не хотел, чтобы мы знали, как он прожил важнейшие семнадцать лет своей жизни — готовясь к своей вселенской, победоносной миссии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Народ поклонялся Гаутаме Будде, но казалось, что эта религия, ныне всего лишь ритуальная, в большей степени сообщалась людям величественными горами и даже их коллективной бессознательной памятью, нежели древними текстами. Но обряды тщательно исполнялись. Молитвенные флажки трепетали почти в каждом доступном месте. Молитвенные колеса — цилиндры с начертанными или вложенными в них молитвами — можно было встретить встроенными в стены, особенно в монастырях, в руках пилигримов, или, снабженные лопастями, они устанавливались в ручьях, дабы поддерживать никогда не прекращающиеся молитвы.
Тибетцы полагали, что вращение колеса или трепетание флага равноценно произнесенной молитве. Возможно, таким образом они выполняли наставление: «Молитесь непрестанно!»
Мириады подобных впечатлений, словно множество рук, расписывающих фрески, и составили ладакскую эпопею Элизабет Каспари. Когда первый и, как было определено судьбой, единственный этап их тибетского путешествия подходил к концу, караван добрался до Ниму, последней деревни перед Лехом. Здесь они остановились, чтобы постирать одежду и выкупать пони в реке. Расположившись лагерем под теплым солнцем на берегу Инда, путешественники могли любоваться укрытыми снегом вершинами, ледниками, сияющими на солнце, и ласковой рекой, плескавшейся у самых ног.
На следующий день они дошли до Леха, расположенного на высоте 11 500 футов, (Венчуан в Китае — самый высокий, 16 732 фута. Могила или гробница святого или праведника ) — одного из самых высокогорных городов мира. На въезде в город они повстречали чортен, стоящий, словно молчаливый страж. Стена длиною в четверть мили, выложенная из камней с начертанным на них символом многовекового ревностного поклонения — ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, — приветствовала их на пути. (Буддийская мантра: «О, Сокровище в Лотосе» (священный огонь, пульсирующий в чакре .)
Узкие улочки были характерным признаком города, никогда не знавшего машин. Его многолюдный базар был местом собраний китайцев, индусов, кашмирцев, арабов и тибетцев. Королевский дворец, где останавливался Рерих, возвышался над всем городом. Путешественники посетили древний монастырь и вскоре поспешили в Химис на карнавальное представление.
Покинув город, они направились через огромную пустынную равнину, отделявшую Лех от Химиса. Весь долгий день шли по этой «пустыне розовых камней», как назвал ее их товарищ по путешествию, Сирано. Приблизились сумерки, затем и ночь, а караван еще не добрался до Химиса. Прохладный благоухающий оазис прямо на дне крутого ущелья открылся внезапно, высоко вверху прилепился к скале невидимый монастырь.
На следующее утро им был оказан уже привычный прием, когда прибыла делегация встречающих. Сам настоятель и два главных заместителя спустились вниз, чтобы сопроводить миссис Гаски в Химис.
Монахи приготовили прекрасный гостевой дом для миссис Гаски и мадам Каспари. Остальная группа расположилась в палатках возле ручья. Но, увы, пилигримы узнали, что из-за трудностей и задержек в пути они пропустили священный праздник.
К счастью, до того как они успели расстроиться, настоятель сказал, что костюмы еще не убраны, и предложил миссис Гаски показательное представление на целых три дня. Оно началось следующим утром. Ламыактеры в великолепных костюмах развернули перед ними драматическое изображение Армагеддона. Власть Бога воплощал Будда в обличьи льва, который был символом силы и бесстрашия, необходимых, чтобы изгнать из мира Силу Зла. Его окружали демоны, скелеты и животные, которых великолепно играли младшие ламы в гротескных масках. Все они кружились и вертелись под звуки восточного оркестра — десятифутовых труб, цимбал и барабанов всех размеров, звучавших все громче к кульминации — изгнанию злых духов и торжеству Будды.
После празднества гости на несколько дней задержались в ламасерии, осматривая храм и библиотеку, беседуя с монахами и наслаждаясь видами с высокой крыши Химиса. (На вопрос о различиях впечатлений Рериха о Химисе и ее собственных (мадам Каспари вспоминает библиотеку Химиса как чистую, в хорошем состоянии, маленькую, тогда как Рерих говорит, что манускрипты хранились в «пыльных углах») мадам Каспари ответила, что, возможно, Химис был вычищен к празднику, когда она была там. Более того, между их визитами прошло четырнадцать лет. Другое объяснение этому несоответствию можно обнаружить в записях Марко Поллиса, грека, который посетил Химис в 1936 году. Он отмечал, что в Химисе есть две «библиотеки»: маленькая, с хорошо содержащейся коллекцией манускриптов, и побольше, менее благоустроенная комната, где стопки книг свалены в беспорядке ( Marko Pallis , « Peaks and Lamas „ — «Горные вершины и Ламы“, Лондон: Кассел и К, 1942, стр.304). Также возможно, что некий новый более аккуратный библиотекарь принял пост со времен визита Рериха .)
На третий день миссис Гаски и Элизабет Каспари сидели на крыше, наблюдая за работой странствующего художника, расписывающего танки. Поблизости, за маленьким столом, скрестив ноги, сидел монах-писец и выводил красивые тибетские литеры тонкими кисточками.
Во время этой сцены к дамам подошли библиотекарь и два других монаха, неся в руках три предмета, завернутые в расшитую золотом парчу — зеленую, красную и голубую. Элизабет Каспари узнала в них буддийские книги, сделанные из листов пергамента, вложенных между двумя деревянными дощечками.
С великим почтением библиотекарь развернул одну из книг и вручил пергаменты миссис Гаски со словами: «Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!»
Незадолго до отъезда паломников библиотекарь, неся древние манускрипты, подошел к миссис Гаски и мадам Каспари, сидящим на крыше, со словами: «Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!»
Элизабет Каспари с трепетом смотрела на манускрипты. За несколько остановившихся секунд последние строки книги Иоанна пронеслись в ее сознании нескончаемым потоком. Еще ребенком в воскресной школе в Шато д'Э она с удивлением слушала: «Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».
Знал ли апостол Христовой любви, что его Иисус был здесь? Рассказывал ли Учитель о своем важном путешествии любимому ученику, с которым делился тай shy;нами мироздания? Если да, неужели кто-то намеренно скрыл эту историческую информацию, столь значительную, столь драгоценную для христиан? Неужели сам Иисус не хотел, чтобы мы знали, как он прожил важнейшие семнадцать лет своей жизни — готовясь к своей вселенской, победоносной миссии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62