По их словам, это был осторожный, зоркий, терпеливый хищник, опасный своим даром далекого предвидения, своей удивительной способностью нащупать каким-то инстинктом правильную линию в самых запутанных случаях и «затейливых комбинациях». И с этим до какого-то времени вынужден был считаться шеф РСХА Гейдрих, выжидавший удобный случай для нанесения удара Канарису. В одной из доверительных бесед с Шелленбергом на охоте Гейдрих так оценивал тогдашнюю ситуацию: «У меня такое ощущение, что Канарис выдал врагу срок начала нашего наступления на Западе — 10 мая 1940 года. Но я не хотел бы сейчас обращаться к фюреру со своими подозрениями, еще не время. Но придет день, когда Канариса постигнет возмездие… До той поры нужно ждать и собирать документы».
Соотношение сил в тот период между начальником главного имперского управления безопасности и шефом абвера было еще более или менее равным. Гейдрих продолжал накапливать материалы против Канариса, которые должны были, по его выражению, составить содержимое его «зарядного ящика»; Канарис же в свою очередь бережно хранил в своем сейфе тайное оружие для контратаки. Кроме подробной справки о дисциплинарных проступках Гейдриха в бытность службы последнего в военно-морском флоте он обладал копиями личных документов, содержавших опасные свидетельства о «неполадках» в родословной Гейдриха: одна из его бабок была еврейкой; это означало, что свидетельства Гейдриха об арийском происхождении были подложными. Однако ни Гейдрих, ни Канарис не желали окончательного разрыва тонкой нити, которая соединяла этих двух, пожалуй, самых видных деятелей немецкой разведки, рьяных сподвижников Гитлера. Но абверу и его начальнику явно не везло, и это было на руку Гейдриху.
В начале 1940 года произошел крупный провал по военной линии: оперативный план немецкого наступления на Западе попал в руки противника. Гитлер бушевал. Свой гнев он, естественно, направил против абвера, отвечавшего за безопасность армии, ее тылов, проводимых ею операций, в обязанности которого вменялось прежде всего не допустить утечки информации к врагу, сохранить в тайне состав войск, их подготовку к наступлению и дату начала задуманной операции.
Немецкий офицер, имевший приказ доставить план наступления в одну из комендатур вермахта на Западе, повстречал в Мюнстере, где он оказался проездом к месту назначения, своего давнего приятеля, майора военно-воздушных сил. Тот уговорил его прервать поездку и достойно отметить встречу. Свидание друзей превратилось в веселую пирушку, и в итоге курьер опоздал на поезд. Чтобы наверстать упущенное время, майор ВВС вызвался лично доставить своего друга в Кельн на небольшом самолете. Однако погода в эти утренние часы была неблагоприятной, самолет из-за недостаточной видимости сбился с курса и в конце концов должен был совершить вынужденную посадку на территории Бельгии, близ Мехельна. Попытка сразу же уничтожить секретные документы особой важности не удалась — офицер и летчик в момент приземления самолета были захвачены бельгийской полицией. Закончилась неудачей и вторая попытка — сжечь бумаги в печи полицейского участка, куда были доставлены задержанные. Печь была основательно заполнена углем, и брошенные в нее документы, оказавшись поверх его, лишь частично обгорели. Бельгийцы вполне могли разобрать каждое предложение в них и, следовательно, раскрыть содержание самого плана. Но местное военное командование усмотрело в этом инциденте намерение нацистов ввести его в заблуждение.
Гитлер тем временем сразу же заподозрил измену и готов был отдать приказ о немедленном физическом устранении офицеров. Однако в ходе расследования не были получены доказательства преднамеренной государственной измены. Канарису стоило немалых усилий убедить Гитлера в том. что дело здесь в халатности и ни в чем другом. Но рассеять до конца подогреваемое Гейдрихом недовольство фюрера положением дел с обеспечением абвером сохранности тайн вермахта ему так и не удалось.
Напряженность в отношениях между Гейдрихом и Канарисом особенно стала нарастать спустя несколько месяцев после захвата Бельгии немецкими войсками. Поводом послужил «прокол», допущенный военной разведкой. Абверу удалось нащупать нелегальную ветвь английской разведки с выходом на французских и советских агентов. Одновременно на нее натолкнулась и служба СД. Была достигнута договоренность, что два сотрудника из аппарата Шелленберга попытаются использовать эту возможность в плане внедрения в разведывательную сеть противника. Однако случилось так, что вопреки этой договоренности офицер распорядился арестовать в различных пунктах группу подозрительных лиц, в число которых попало и семь лучших агентов СД. В результате этой поспешности вся шпионская сеть противника, над которой нависала серьезная опасность, была, как и следовало ожидать, немедленно реорганизована и «добыча, которая, казалось, находилась уже в наших руках, — ускользнула», — писал с сожалением об этом деле Шелленберг. Воспользовавшись этим, Гейдрих энергично потребовал четкого разграничения компетенций между разведывательными службами главного имперского управления безопасности и вермахта. (Заметим попутно, что практически это разграничение было произведено только через год. Дело в том, что, несмотря на все старания Шелленберга сделать внесенный им проект привлекательным в глазах Гиммлера и Гейдриха, направленным на расширение их личной власти, тот и другой осторожничали, считая, что создание единой независимой разведывательной организации может нанести им ущерб как в личном, так и в политическом плане.)
Для недовольства Гитлера Канарисом имелись и другие мотивы. В июле 1940 года, впервые после оккупации Франции, Гитлер, раздраженный упорными отказами англичан пойти «на мировую», решил отомстить им: он задумал захватить Гибралтар, блокировать пролив и таким образом вынудить их «убраться из западной части Средиземного моря». Было решено создать базы для подводных лодок в испанских портах Африки и на Канарских островах. По требованию Гитлера и в соответствии с его директивой за № 32 от 11 июня 1941 года, предписывавшей вермахту обеспечить «блокирование западного входа в Средиземное море путем захвата Гибралтара», был разработан план вооруженного нападения, назначенного на ноябрь 1942 года, скрытый под кодовым названием «Феликс». В кругу своих ближайших приспешников Гитлер позднее предложил в случае необходимости распространить эту операцию и на Испанию.
Проведение необходимой подготовительной работы, включая рекогносцировку гибралтарских укреплений. Гитлер возложил на Канариса, располагавшего широкими связями среди испанцев и имевшего влияние даже на самого Франко, приходу к власти которого он в свое время всячески содействовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Соотношение сил в тот период между начальником главного имперского управления безопасности и шефом абвера было еще более или менее равным. Гейдрих продолжал накапливать материалы против Канариса, которые должны были, по его выражению, составить содержимое его «зарядного ящика»; Канарис же в свою очередь бережно хранил в своем сейфе тайное оружие для контратаки. Кроме подробной справки о дисциплинарных проступках Гейдриха в бытность службы последнего в военно-морском флоте он обладал копиями личных документов, содержавших опасные свидетельства о «неполадках» в родословной Гейдриха: одна из его бабок была еврейкой; это означало, что свидетельства Гейдриха об арийском происхождении были подложными. Однако ни Гейдрих, ни Канарис не желали окончательного разрыва тонкой нити, которая соединяла этих двух, пожалуй, самых видных деятелей немецкой разведки, рьяных сподвижников Гитлера. Но абверу и его начальнику явно не везло, и это было на руку Гейдриху.
В начале 1940 года произошел крупный провал по военной линии: оперативный план немецкого наступления на Западе попал в руки противника. Гитлер бушевал. Свой гнев он, естественно, направил против абвера, отвечавшего за безопасность армии, ее тылов, проводимых ею операций, в обязанности которого вменялось прежде всего не допустить утечки информации к врагу, сохранить в тайне состав войск, их подготовку к наступлению и дату начала задуманной операции.
Немецкий офицер, имевший приказ доставить план наступления в одну из комендатур вермахта на Западе, повстречал в Мюнстере, где он оказался проездом к месту назначения, своего давнего приятеля, майора военно-воздушных сил. Тот уговорил его прервать поездку и достойно отметить встречу. Свидание друзей превратилось в веселую пирушку, и в итоге курьер опоздал на поезд. Чтобы наверстать упущенное время, майор ВВС вызвался лично доставить своего друга в Кельн на небольшом самолете. Однако погода в эти утренние часы была неблагоприятной, самолет из-за недостаточной видимости сбился с курса и в конце концов должен был совершить вынужденную посадку на территории Бельгии, близ Мехельна. Попытка сразу же уничтожить секретные документы особой важности не удалась — офицер и летчик в момент приземления самолета были захвачены бельгийской полицией. Закончилась неудачей и вторая попытка — сжечь бумаги в печи полицейского участка, куда были доставлены задержанные. Печь была основательно заполнена углем, и брошенные в нее документы, оказавшись поверх его, лишь частично обгорели. Бельгийцы вполне могли разобрать каждое предложение в них и, следовательно, раскрыть содержание самого плана. Но местное военное командование усмотрело в этом инциденте намерение нацистов ввести его в заблуждение.
Гитлер тем временем сразу же заподозрил измену и готов был отдать приказ о немедленном физическом устранении офицеров. Однако в ходе расследования не были получены доказательства преднамеренной государственной измены. Канарису стоило немалых усилий убедить Гитлера в том. что дело здесь в халатности и ни в чем другом. Но рассеять до конца подогреваемое Гейдрихом недовольство фюрера положением дел с обеспечением абвером сохранности тайн вермахта ему так и не удалось.
Напряженность в отношениях между Гейдрихом и Канарисом особенно стала нарастать спустя несколько месяцев после захвата Бельгии немецкими войсками. Поводом послужил «прокол», допущенный военной разведкой. Абверу удалось нащупать нелегальную ветвь английской разведки с выходом на французских и советских агентов. Одновременно на нее натолкнулась и служба СД. Была достигнута договоренность, что два сотрудника из аппарата Шелленберга попытаются использовать эту возможность в плане внедрения в разведывательную сеть противника. Однако случилось так, что вопреки этой договоренности офицер распорядился арестовать в различных пунктах группу подозрительных лиц, в число которых попало и семь лучших агентов СД. В результате этой поспешности вся шпионская сеть противника, над которой нависала серьезная опасность, была, как и следовало ожидать, немедленно реорганизована и «добыча, которая, казалось, находилась уже в наших руках, — ускользнула», — писал с сожалением об этом деле Шелленберг. Воспользовавшись этим, Гейдрих энергично потребовал четкого разграничения компетенций между разведывательными службами главного имперского управления безопасности и вермахта. (Заметим попутно, что практически это разграничение было произведено только через год. Дело в том, что, несмотря на все старания Шелленберга сделать внесенный им проект привлекательным в глазах Гиммлера и Гейдриха, направленным на расширение их личной власти, тот и другой осторожничали, считая, что создание единой независимой разведывательной организации может нанести им ущерб как в личном, так и в политическом плане.)
Для недовольства Гитлера Канарисом имелись и другие мотивы. В июле 1940 года, впервые после оккупации Франции, Гитлер, раздраженный упорными отказами англичан пойти «на мировую», решил отомстить им: он задумал захватить Гибралтар, блокировать пролив и таким образом вынудить их «убраться из западной части Средиземного моря». Было решено создать базы для подводных лодок в испанских портах Африки и на Канарских островах. По требованию Гитлера и в соответствии с его директивой за № 32 от 11 июня 1941 года, предписывавшей вермахту обеспечить «блокирование западного входа в Средиземное море путем захвата Гибралтара», был разработан план вооруженного нападения, назначенного на ноябрь 1942 года, скрытый под кодовым названием «Феликс». В кругу своих ближайших приспешников Гитлер позднее предложил в случае необходимости распространить эту операцию и на Испанию.
Проведение необходимой подготовительной работы, включая рекогносцировку гибралтарских укреплений. Гитлер возложил на Канариса, располагавшего широкими связями среди испанцев и имевшего влияние даже на самого Франко, приходу к власти которого он в свое время всячески содействовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120