Вечером она вышла из хижины, чтобы, по ее словам, не видеть их скучных, вытянутых физиономий. Но с наступлением сумерек надвинулась буря, вода уже выла и шумела, и рыцарь и рыбак испуганно выскочили за дверь, чтобы воротить девушку, памятуя о той тревожной ночи, когда Хульдбранд впервые переступил порог хижины. Но Ундина уже шла им навстречу, радостно хлопая в ладоши.
— Что вы мне дадите, если я добуду вам вино? Или, впрочем, можете ничего не давать, — продолжала она, — с меня хватит и того, что вы развеселитесь и не будете сидеть с такими постными лицами, как весь этот скучный день. Пойдемте-ка со мной, лесной ручей пригнал к берегу бочку, и я не я буду, если не окажется, что в ней вино.
Мужчины пошли следом за ней и, в самом деле, нашли в тихой заводи у берега бочку, которая явно сулила им желанный напиток. Они поспешили вкатить ее в хижину, потому что на вечернем небе уже сгущались грозовые тучи, и в сумерках было видно, как вздымаются на озере белые барашки волн, словно озираясь, скоро ли на них обрушится ливень. Ундина но мере сил помогала мужчинам, а когда внезапный порыв ветра сгустил тучи над их головой, она крикнула, шутливо погрозив в сторону потемневшего неба: — Эй, ты! Смотри не вздумай окатить нас, пока мы еще не под крышей! — Старик прикрикнул на нее за такую дерзость, она же только потихоньку усмехнулась, и в самом деле, никакой беды ее слова не накликали. Напротив, все трое, вопреки ожиданиям, добрались до хижины со своей добычей сухими и невредимыми, и только когда уже успели вскрыть бочку и убедиться, что она наполнена отменным вином, оглушительный ливень прорвал густые тучи, и буря налетела на верхушки деревьев и на вздымавшиеся волны озера.
Они сразу же нацедили несколько бутылок от большой бочки, а всего запаса должно было хватить на много дней; сидя у очага, они пили, шутили и чувствовали себя в безопасности от разыгравшейся непогоды. Но тут старый рыбак вдруг произнес серьезным тоном:
— Боже милостивый! Мы тут сидим, радуемся бесценному подарку, а тот, кому он принадлежал, и у кого был отнят потоком, наверное, поплатился жизнью. — Так уж и поплатился! — усмехнулась Ундина, подливая рыцарю вина. Но тот сказал: — Клянусь честью, отец, если бы только я мог разыскать и спасти его, меня не остановили бы ни опасность, ни ночной мрак. В одном могу поклясться — если когда-нибудь суждено мне вернуться в обитаемые места, то я разыщу этого человека или его наследников и дважды, трижды возмещу им это вино.
Его слова пришлись старику по душе; он одобрительно кивнул головой и с чистой совестью и в полное свое удовольствие осушил кубок. Ундина же сказала Хульдбранду: — С возмещением и вообще с твоим золотом можешь поступать как хочешь. А вот бежать на поиски — это глупости. Я бы все глаза себе выплакала, если бы ты погиб из-за этого, да и сам ты охотнее останешься здесь со мной и с этим добрым вином, не так ли? — Пожалуй, что так, — улыбнулся Хульдбранд. — Ну вот, — подхватила Ундина, — значит и вправду глупости. Своя рубашка ближе к телу, что тебе до других людей?
Хозяйка со вздохом отвернулась от нее, недовольно покачав головой, рыбаку же изменила на этот раз его обычная снисходительность, и он сурово приструнил девушку.
— Послушать тебя, так можно подумать, что тебя турки и язычники растили! — заключил он свою речь. — Господи, прости нас обоих, никудышное ты чадо!
— Уж какая уродилась, такой и останусь, кто бы ни растил и что бы вы тут ни толковали!
— Замолчи! — прикрикнул на нее рыбак, и она, несмотря на весь свой задор, пугливо съежилась, дрожа всем телом, прижалась к Хульдбранду и еле слышно спросила: — Ты тоже сердишься на меня, прекрасный друг? — Рыцарь сжал ее нежную руку и погладил кудри. Он не мог вымолвить ни слова — его душила досада на старика за его суровость к Ундине, и вот обе пары молча сидели друг против друга в неловком замешательстве.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
О ВЕНЧАНИИ
Внезапно тихий стук в дверь прервал наступившую тишину и испугал всех сидевших в хижине; случается ведь, что какая-нибудь неожиданная мелочь взволнует нам душу и вселит в нее ужас. А тут еще так близко был этот проклятый лес, да и коса ведь была теперь недоступна для других людей. Все вопросительно переглянулись; стук повторился и за ним из-за двери послышался глубокий вздох. Рыцарь потянулся было к мечу, но тут старик вымолвил тихо: — Если это то, чего я опасаюсь, оружие нас не спасет. — Между тем Ундина подошла к двери и крикнула недовольным и решительным тоном: — Эй вы, духи земли, если вы вздумали безобразничать, Кюлоборн научит вас уму-разуму!
От этой странной речи ужас присутствующих еще усилился; они со страхом поглядывали на девушку, и Хульдбранд уже отважился было спросить ее, что все это значит, когда снаружи раздался голос: — Никакой я не дух земли, а просто дух, пока еще обитающий в земном теле. Если вы готовы прийти ко мне на помощь, вы там в хижине, то отворите, во имя господа бога!
Ундина в эту минуту уже открыла дверь и протянула наружу руку с лампой, осветив ночной мрак, и тут они увидели на пороге старого священника, испуганно отпрянувшего от неожиданности при виде прекрасной девушки. Должно быть, он решил, что дело тут нечисто, раз из такой жалкой лачуги выходит такое прелестное создание, а посему начал громко молиться: — Все добрые духи славят господа, спасителя нашего!
— Я совсем не привидение, — усмехнулась Ундина, — неужели я выгляжу так безобразно? Да к тому же вы видите, ваша молитва не спугнула меня. Я тоже кое-что слыхала о господе и умею его славить; правда, всяк делает это на свой лад, на то он нас и сотворил. Войдите, достопочтенный отец, вы попали к добрым людям.
Священник, склонив голову и озираясь, вошел в горницу, вид у него был вполне почтенный и благодушный. Но вода ручьями текла со складок его темного одеяния, с длинной белой бороды и белых кудрей. Рыбак и рыцарь увели его в соседнюю каморку и дали переодеться в сухое платье, передав женщинам в горницу для просушки его промокшую одежду. Пришелец смиренно и ласково поблагодарил их, но решительно отказался принять из рук рыцаря его сверкающий золотым шитьем плащ; он предпочел надеть старую серую куртку рыбака. Они вернулись в горницу, старуха сразу уже уступила священнику свое кресло и не успокоилась, пока он не уселся. Потому как, — молвила она, — вы стары, измучены, да еще и духовного звания.
Ундина подвинула ему под ноги свою скамеечку, на которой она обычно сидела подле Хульдбранда, и вообще вела себя весьма примерно и мило, заботливо ухаживая за добрым стариком. Хульдбранд попытался шепотом на ухо подразнить ее, но она возразила серьезным тоном: Ведь он слуга того, кто сотворил нас всех, этим не шутят.
Рыцарь и рыбак угостили священника едой и вином, и тот, понемногу придя в себя, принялся рассказывать, как он вчера отправился из своего монастыря, что стоит далеко за озером, в резиденцию епископа, чтобы доложить ему, в каком бедственном положении оказались из-за нынешнего небывалого наводнения монастырь и его угодья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Что вы мне дадите, если я добуду вам вино? Или, впрочем, можете ничего не давать, — продолжала она, — с меня хватит и того, что вы развеселитесь и не будете сидеть с такими постными лицами, как весь этот скучный день. Пойдемте-ка со мной, лесной ручей пригнал к берегу бочку, и я не я буду, если не окажется, что в ней вино.
Мужчины пошли следом за ней и, в самом деле, нашли в тихой заводи у берега бочку, которая явно сулила им желанный напиток. Они поспешили вкатить ее в хижину, потому что на вечернем небе уже сгущались грозовые тучи, и в сумерках было видно, как вздымаются на озере белые барашки волн, словно озираясь, скоро ли на них обрушится ливень. Ундина но мере сил помогала мужчинам, а когда внезапный порыв ветра сгустил тучи над их головой, она крикнула, шутливо погрозив в сторону потемневшего неба: — Эй, ты! Смотри не вздумай окатить нас, пока мы еще не под крышей! — Старик прикрикнул на нее за такую дерзость, она же только потихоньку усмехнулась, и в самом деле, никакой беды ее слова не накликали. Напротив, все трое, вопреки ожиданиям, добрались до хижины со своей добычей сухими и невредимыми, и только когда уже успели вскрыть бочку и убедиться, что она наполнена отменным вином, оглушительный ливень прорвал густые тучи, и буря налетела на верхушки деревьев и на вздымавшиеся волны озера.
Они сразу же нацедили несколько бутылок от большой бочки, а всего запаса должно было хватить на много дней; сидя у очага, они пили, шутили и чувствовали себя в безопасности от разыгравшейся непогоды. Но тут старый рыбак вдруг произнес серьезным тоном:
— Боже милостивый! Мы тут сидим, радуемся бесценному подарку, а тот, кому он принадлежал, и у кого был отнят потоком, наверное, поплатился жизнью. — Так уж и поплатился! — усмехнулась Ундина, подливая рыцарю вина. Но тот сказал: — Клянусь честью, отец, если бы только я мог разыскать и спасти его, меня не остановили бы ни опасность, ни ночной мрак. В одном могу поклясться — если когда-нибудь суждено мне вернуться в обитаемые места, то я разыщу этого человека или его наследников и дважды, трижды возмещу им это вино.
Его слова пришлись старику по душе; он одобрительно кивнул головой и с чистой совестью и в полное свое удовольствие осушил кубок. Ундина же сказала Хульдбранду: — С возмещением и вообще с твоим золотом можешь поступать как хочешь. А вот бежать на поиски — это глупости. Я бы все глаза себе выплакала, если бы ты погиб из-за этого, да и сам ты охотнее останешься здесь со мной и с этим добрым вином, не так ли? — Пожалуй, что так, — улыбнулся Хульдбранд. — Ну вот, — подхватила Ундина, — значит и вправду глупости. Своя рубашка ближе к телу, что тебе до других людей?
Хозяйка со вздохом отвернулась от нее, недовольно покачав головой, рыбаку же изменила на этот раз его обычная снисходительность, и он сурово приструнил девушку.
— Послушать тебя, так можно подумать, что тебя турки и язычники растили! — заключил он свою речь. — Господи, прости нас обоих, никудышное ты чадо!
— Уж какая уродилась, такой и останусь, кто бы ни растил и что бы вы тут ни толковали!
— Замолчи! — прикрикнул на нее рыбак, и она, несмотря на весь свой задор, пугливо съежилась, дрожа всем телом, прижалась к Хульдбранду и еле слышно спросила: — Ты тоже сердишься на меня, прекрасный друг? — Рыцарь сжал ее нежную руку и погладил кудри. Он не мог вымолвить ни слова — его душила досада на старика за его суровость к Ундине, и вот обе пары молча сидели друг против друга в неловком замешательстве.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
О ВЕНЧАНИИ
Внезапно тихий стук в дверь прервал наступившую тишину и испугал всех сидевших в хижине; случается ведь, что какая-нибудь неожиданная мелочь взволнует нам душу и вселит в нее ужас. А тут еще так близко был этот проклятый лес, да и коса ведь была теперь недоступна для других людей. Все вопросительно переглянулись; стук повторился и за ним из-за двери послышался глубокий вздох. Рыцарь потянулся было к мечу, но тут старик вымолвил тихо: — Если это то, чего я опасаюсь, оружие нас не спасет. — Между тем Ундина подошла к двери и крикнула недовольным и решительным тоном: — Эй вы, духи земли, если вы вздумали безобразничать, Кюлоборн научит вас уму-разуму!
От этой странной речи ужас присутствующих еще усилился; они со страхом поглядывали на девушку, и Хульдбранд уже отважился было спросить ее, что все это значит, когда снаружи раздался голос: — Никакой я не дух земли, а просто дух, пока еще обитающий в земном теле. Если вы готовы прийти ко мне на помощь, вы там в хижине, то отворите, во имя господа бога!
Ундина в эту минуту уже открыла дверь и протянула наружу руку с лампой, осветив ночной мрак, и тут они увидели на пороге старого священника, испуганно отпрянувшего от неожиданности при виде прекрасной девушки. Должно быть, он решил, что дело тут нечисто, раз из такой жалкой лачуги выходит такое прелестное создание, а посему начал громко молиться: — Все добрые духи славят господа, спасителя нашего!
— Я совсем не привидение, — усмехнулась Ундина, — неужели я выгляжу так безобразно? Да к тому же вы видите, ваша молитва не спугнула меня. Я тоже кое-что слыхала о господе и умею его славить; правда, всяк делает это на свой лад, на то он нас и сотворил. Войдите, достопочтенный отец, вы попали к добрым людям.
Священник, склонив голову и озираясь, вошел в горницу, вид у него был вполне почтенный и благодушный. Но вода ручьями текла со складок его темного одеяния, с длинной белой бороды и белых кудрей. Рыбак и рыцарь увели его в соседнюю каморку и дали переодеться в сухое платье, передав женщинам в горницу для просушки его промокшую одежду. Пришелец смиренно и ласково поблагодарил их, но решительно отказался принять из рук рыцаря его сверкающий золотым шитьем плащ; он предпочел надеть старую серую куртку рыбака. Они вернулись в горницу, старуха сразу уже уступила священнику свое кресло и не успокоилась, пока он не уселся. Потому как, — молвила она, — вы стары, измучены, да еще и духовного звания.
Ундина подвинула ему под ноги свою скамеечку, на которой она обычно сидела подле Хульдбранда, и вообще вела себя весьма примерно и мило, заботливо ухаживая за добрым стариком. Хульдбранд попытался шепотом на ухо подразнить ее, но она возразила серьезным тоном: Ведь он слуга того, кто сотворил нас всех, этим не шутят.
Рыцарь и рыбак угостили священника едой и вином, и тот, понемногу придя в себя, принялся рассказывать, как он вчера отправился из своего монастыря, что стоит далеко за озером, в резиденцию епископа, чтобы доложить ему, в каком бедственном положении оказались из-за нынешнего небывалого наводнения монастырь и его угодья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22