Все равно слишком поздно.
Он по-прежнему жаждал Тиффани.
Она все время добивалась, чтобы он откровенно поговорил с ней. Но он не мог рассказать, что почувствовал, когда ему поставили этот диагноз. Разочарование, ярость и страх. Чувство утраты.
В тот вечер он пришел к ней в коттедж и наглядно увидел все, с чем должен был расстаться. Какая стена разделила его и Тиффани! Из-за его семейной истории, из-за болезни и многого другого.
Тогда Джек пробормотал несколько отговорок и ушел. Он позаботился о том, чтобы защитить ее от стресса и его уродства. Единственное, что он сделал правильно.
Он мог защитить ее снова. Ничего другого сделать не сможет.
– Твое дело – сторона, Тифф, и тебе не нужно было с этим сталкиваться. Ты не должна была видеть, знать…
– Что ж, я увидела. – Ее лицо было белым как мел. Она с трудом проглотила ком в горле. – Пожалуйста, скажи мне, Джек… Ты не заболеешь во второй раз? Тебе не придется пройти через это снова?
При виде ее тревоги у него дрогнуло сердце.
Если ты подпустишь ее к себе очень близко, она каждый день будет беспокоиться, что ты снова заболеешь.
– Нет причины думать, что болезнь вернется, но если бы это произошло… – Он вздохнул. – Мне пришлось бы иметь с ней дело.
– Один на один. – Тиффани подбоченилась. Она стояла перед ним в забрызганных грязью рубашке и джинсах, влажные, локоны обрамляли ее лицо и падали на плечи.
Он в жизни не видел никого красивее Тиффани. Она задрожала. Снова взглянула. на его грудь, теперь закрытую рубашкой.
Я не могу это сделать. Я не могу смотреть на…
Она покачала головой и отвернулась от него.
Джек тоже больше не мог на нее глядеть. Ему было слишком больно.
Он вышел из ванной и поднял с пола дорожный несессер.
– Я должен ехать, Тифф. До свидания. Он прошел мимо нее и вышел.
Глава 10
Ее родители вели за чаем разговор, восхищались заново покрашенным домом. Вероятно, Тиффани даже вступала с ними в беседу. Но она ничего не чувствовала и почти ничего не слышала. Она была потрясена.
В полном оцепенении посидев какое-то время за кухонным столом мамы и папы, она начала привыкать к тому, что увидела в ванной, и к тому, что Джекуехал.
Прошло еще несколько минут. Она поднялась, пробормотала какую-то отговорку, после чего прошла мимо внезапно замолчавших родителей и вышла из дома. Только тогда потрясение сменилось болью. Болью за Джека и гневом за него и на него оттого, что он не подпускал ее к себе, когда она могла ему понадобиться. Это задело ее еще сильнее после того, как она увидела его раны.
Вероятно, Тиффани не имела права сердиться, но она сердилась.
Весь день ее одолевала буря эмоций. Когда гнев прошел, ей стало еще тяжелее.
Позже, когда они с матерью работали в сыроварне, мама спросила, все ли у нее в порядке.
Тиффани подняла голову и печально посмотрела в ее добрые любящие глаза.
– Ты знаешь, верно? Что я люблю его. Что он уехал навсегда. Он скрывал от меня кое-что ужасное, мама. Не понимаю, как он мог так поступить.
Мать не стала просить объяснений. Просто крепко обняла Тиффани. Потом заговорила, ив ее взгляде и тоне были доброта и сочувствие.
– Я могла бы поклясться, что он тоже тебя любит. Судя по его глазам, уже давно.
Поздно ночью, когда Тиффани лежала в постели, она поняла, что должна еще раз увидеть Джека.
Должна взглянуть ему в глаза и сказать, что он был не вправе ее отталкивать, когда особенно в ней нуждался. Что она не хочет, чтобы сейчас он оттолкнул ее снова.
Она знает все его секреты. Если Джек ее любит, он ее не оттолкнет. Может быть, от его ответа ей станет еще больнее, но она не может все так оставить. Просто не может.
Ему уже позвонил управляющий с фермы отца, позвонил и доктор Феннесси.
Джеку следовало радоваться, что он вернулся к себе домой. Но квартира с двумя спальнями казалась ему пустой. Как будто в ней совсем не было тепла.
Его родным домом был коттедж Тиффани. Потому что Тиффани была его частью.
Ты уехал. Она увидела, каким ты стал, и позволила тебе уехать. Это то, чего ты хотел.
Он принялся расхаживать по идеально чистому ковру.
Мне не нравится это место. Здесь нет воздуха. Нет коз, которые прорываются через изгороди. Здесь нет Тиффани.
Прошел всего один день после того, как Джек уехал, а он уже скучал по ней. Хотя теперь он знал, что она не выносит вида его шрама.
Если бы его волосы были длиннее, Джек в отчаянии стал бы рвать их на себе.
В дверь позвонили. Джек открыл дверь и, потрясенный, замер.
– Тиффани?
– Да. Это я. Можно… можно мне войти?
Он шагнул назад, дал ей войти, потом закрыл за ней дверь.
– Почему ты здесь?
Когда она вошла, Джеку внезапно показалось, что в квартире не так уж холодно. Тифф направилась в его гостиную, он пошел следом. Она повернулась к нему.
На ней было длинное платье без рукавов, расшитое цветами. С широкими бретельками и с квадратным вырезом. Тифф выглядела бы ангельски красиво, если бы не ее решительный и хмурый вид.
Она сжимала руки, как будто боялась, что иначе они задрожат.
В его сердце появилась надежда, которой он не должен был поддаваться.
Он насторожился. Если она приехала из жалости…
– Я еще не закончила наш вчерашний разговор. Видишь ли, у меня есть право на некоторые ответы… приемлемые ответы. Пока я их от тебя не получила. Ты не сказал, почему отверг меня, когда узнал о своей болезни. И не сказал, почему оттолкнул меня, когда во мне нуждался. – Она понизила голос.
– И не сказал, почему отказался заняться со мной любовью, когда это столько значило!
Ей нужны были ответы? Объяснения? А что потом?
Потом она уедет. Не воображай, что будет по-другому. Она должна уехать.
– Я тебе отвечу. У меня был рак. Я лечился. Было бы неправильно, если бы я обратился к тебе за помощью. Ты бы слишком беспокоилась, и тебе было бы больно.
– И ты подумал, что и дальше должен так себя вести? Хотя тебе может снова понадобиться лечение, если рак вернется? Ты позаботился о нуждах твоего отца, но как насчет нас с тобой?
– Я поступил так ради тебя. Потому что тебе было бы слишком трудно. Ты бы не справилась. Твоя родная мать…
– Плохо обо мне заботилась. И… да, я признаю, что позволила этому слишком сильно повлиять на мою жизнь. Но прежде чем приехать сюда, я долго говорила на эту тему с моими настоящими родителями, И больше не собираюсь навязываться родной матери. Но с тобой все по-другому. Ты должен был позволить мне выбрать: быть с тобой или нет. Мы сказали, что всегда будем помогать друг другу. Заключили торжественный договор. Я знаю, что тогда мы были детьми, но, черт бы тебя побрал, я думала, он будет кое-что значить на протяжении всей нашей жизни.
– Я высоко ценил нашу дружбу. Договор действительно кое-что для меня значил.
Джек рос вместе с Тиффани и проводил с ней почти все время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Он по-прежнему жаждал Тиффани.
Она все время добивалась, чтобы он откровенно поговорил с ней. Но он не мог рассказать, что почувствовал, когда ему поставили этот диагноз. Разочарование, ярость и страх. Чувство утраты.
В тот вечер он пришел к ней в коттедж и наглядно увидел все, с чем должен был расстаться. Какая стена разделила его и Тиффани! Из-за его семейной истории, из-за болезни и многого другого.
Тогда Джек пробормотал несколько отговорок и ушел. Он позаботился о том, чтобы защитить ее от стресса и его уродства. Единственное, что он сделал правильно.
Он мог защитить ее снова. Ничего другого сделать не сможет.
– Твое дело – сторона, Тифф, и тебе не нужно было с этим сталкиваться. Ты не должна была видеть, знать…
– Что ж, я увидела. – Ее лицо было белым как мел. Она с трудом проглотила ком в горле. – Пожалуйста, скажи мне, Джек… Ты не заболеешь во второй раз? Тебе не придется пройти через это снова?
При виде ее тревоги у него дрогнуло сердце.
Если ты подпустишь ее к себе очень близко, она каждый день будет беспокоиться, что ты снова заболеешь.
– Нет причины думать, что болезнь вернется, но если бы это произошло… – Он вздохнул. – Мне пришлось бы иметь с ней дело.
– Один на один. – Тиффани подбоченилась. Она стояла перед ним в забрызганных грязью рубашке и джинсах, влажные, локоны обрамляли ее лицо и падали на плечи.
Он в жизни не видел никого красивее Тиффани. Она задрожала. Снова взглянула. на его грудь, теперь закрытую рубашкой.
Я не могу это сделать. Я не могу смотреть на…
Она покачала головой и отвернулась от него.
Джек тоже больше не мог на нее глядеть. Ему было слишком больно.
Он вышел из ванной и поднял с пола дорожный несессер.
– Я должен ехать, Тифф. До свидания. Он прошел мимо нее и вышел.
Глава 10
Ее родители вели за чаем разговор, восхищались заново покрашенным домом. Вероятно, Тиффани даже вступала с ними в беседу. Но она ничего не чувствовала и почти ничего не слышала. Она была потрясена.
В полном оцепенении посидев какое-то время за кухонным столом мамы и папы, она начала привыкать к тому, что увидела в ванной, и к тому, что Джекуехал.
Прошло еще несколько минут. Она поднялась, пробормотала какую-то отговорку, после чего прошла мимо внезапно замолчавших родителей и вышла из дома. Только тогда потрясение сменилось болью. Болью за Джека и гневом за него и на него оттого, что он не подпускал ее к себе, когда она могла ему понадобиться. Это задело ее еще сильнее после того, как она увидела его раны.
Вероятно, Тиффани не имела права сердиться, но она сердилась.
Весь день ее одолевала буря эмоций. Когда гнев прошел, ей стало еще тяжелее.
Позже, когда они с матерью работали в сыроварне, мама спросила, все ли у нее в порядке.
Тиффани подняла голову и печально посмотрела в ее добрые любящие глаза.
– Ты знаешь, верно? Что я люблю его. Что он уехал навсегда. Он скрывал от меня кое-что ужасное, мама. Не понимаю, как он мог так поступить.
Мать не стала просить объяснений. Просто крепко обняла Тиффани. Потом заговорила, ив ее взгляде и тоне были доброта и сочувствие.
– Я могла бы поклясться, что он тоже тебя любит. Судя по его глазам, уже давно.
Поздно ночью, когда Тиффани лежала в постели, она поняла, что должна еще раз увидеть Джека.
Должна взглянуть ему в глаза и сказать, что он был не вправе ее отталкивать, когда особенно в ней нуждался. Что она не хочет, чтобы сейчас он оттолкнул ее снова.
Она знает все его секреты. Если Джек ее любит, он ее не оттолкнет. Может быть, от его ответа ей станет еще больнее, но она не может все так оставить. Просто не может.
Ему уже позвонил управляющий с фермы отца, позвонил и доктор Феннесси.
Джеку следовало радоваться, что он вернулся к себе домой. Но квартира с двумя спальнями казалась ему пустой. Как будто в ней совсем не было тепла.
Его родным домом был коттедж Тиффани. Потому что Тиффани была его частью.
Ты уехал. Она увидела, каким ты стал, и позволила тебе уехать. Это то, чего ты хотел.
Он принялся расхаживать по идеально чистому ковру.
Мне не нравится это место. Здесь нет воздуха. Нет коз, которые прорываются через изгороди. Здесь нет Тиффани.
Прошел всего один день после того, как Джек уехал, а он уже скучал по ней. Хотя теперь он знал, что она не выносит вида его шрама.
Если бы его волосы были длиннее, Джек в отчаянии стал бы рвать их на себе.
В дверь позвонили. Джек открыл дверь и, потрясенный, замер.
– Тиффани?
– Да. Это я. Можно… можно мне войти?
Он шагнул назад, дал ей войти, потом закрыл за ней дверь.
– Почему ты здесь?
Когда она вошла, Джеку внезапно показалось, что в квартире не так уж холодно. Тифф направилась в его гостиную, он пошел следом. Она повернулась к нему.
На ней было длинное платье без рукавов, расшитое цветами. С широкими бретельками и с квадратным вырезом. Тифф выглядела бы ангельски красиво, если бы не ее решительный и хмурый вид.
Она сжимала руки, как будто боялась, что иначе они задрожат.
В его сердце появилась надежда, которой он не должен был поддаваться.
Он насторожился. Если она приехала из жалости…
– Я еще не закончила наш вчерашний разговор. Видишь ли, у меня есть право на некоторые ответы… приемлемые ответы. Пока я их от тебя не получила. Ты не сказал, почему отверг меня, когда узнал о своей болезни. И не сказал, почему оттолкнул меня, когда во мне нуждался. – Она понизила голос.
– И не сказал, почему отказался заняться со мной любовью, когда это столько значило!
Ей нужны были ответы? Объяснения? А что потом?
Потом она уедет. Не воображай, что будет по-другому. Она должна уехать.
– Я тебе отвечу. У меня был рак. Я лечился. Было бы неправильно, если бы я обратился к тебе за помощью. Ты бы слишком беспокоилась, и тебе было бы больно.
– И ты подумал, что и дальше должен так себя вести? Хотя тебе может снова понадобиться лечение, если рак вернется? Ты позаботился о нуждах твоего отца, но как насчет нас с тобой?
– Я поступил так ради тебя. Потому что тебе было бы слишком трудно. Ты бы не справилась. Твоя родная мать…
– Плохо обо мне заботилась. И… да, я признаю, что позволила этому слишком сильно повлиять на мою жизнь. Но прежде чем приехать сюда, я долго говорила на эту тему с моими настоящими родителями, И больше не собираюсь навязываться родной матери. Но с тобой все по-другому. Ты должен был позволить мне выбрать: быть с тобой или нет. Мы сказали, что всегда будем помогать друг другу. Заключили торжественный договор. Я знаю, что тогда мы были детьми, но, черт бы тебя побрал, я думала, он будет кое-что значить на протяжении всей нашей жизни.
– Я высоко ценил нашу дружбу. Договор действительно кое-что для меня значил.
Джек рос вместе с Тиффани и проводил с ней почти все время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27