Она пролистнула неотвеченные звонки. Действительно, один от Марлинского! Ее охватила досада! Не повезло! И почему он именно сегодня про нее вспомнил! С какой радостью она услышала бы его голос! Но, увы, не пришлось. Лев помешал.
Наверное, это ей наказание за то, что напрасно морочит голову человеку. Он, бедный, теперь надеется, дальнейшие планы ухаживания разрабатывает, но ей-то все равно. Стало вдруг жалко и Льва, и себя. Оба они мечтают. Он — ее завоевать, а она — об улыбке Марлинского. И, возможно, столь же напрасно. Хотя ведь Давид все-таки позвонил! Значит, вспоминает о ней и думает!
Ей захотелось тут же набрать его номер, но она не успела. Настойчиво зазвонил городской. Ира кинулась к лежавшей на журнальном столе трубке. Неужели Марлинский? Нет, Дашка.
— Пришла? — сурово и с таким осуждением спросила она, будто подруга одна перед ней виновата.
— Только что, — объяснила Ира.
— И где ж, позволь узнать, мы ходили до такого поздна?
Мы с твоим Львом ходили в театр, о чем я тебя, между прочим, сегодня уже информировала, — в тон ей откликнулась Ира, еле сдерживаясь при этом от смеха.
— Понятно.
— А как там, интересно, наша девушка поживает с красивым итальянским именем Лючия? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Ирина.
— Какая она тебе итальянка? Обыкновенная наша российская шлюха! — вскипела Дарья. — Даже не напоминай мне об этой твари! До сих пор валерьянку пью! Такая нахалка оказалась! Погоди, погоди! Откуда ты знаешь, как ее зовут? Неужто в курсе была?
— Я как услышала, что вы деретесь, сразу Жорику позвонила. Он мне и сказал, как ее зовут.
— Мы не дрались. Еще чего! Просто я ее обратно в шкаф запихнула, когда она из него полезла. Представляешь, на меня голыми сиськами! А ведь полный шкаф был одежды. Хоть что-нибудь для приличия на себя натянула бы. Так нет! В чем вошла, в том и вышла! В чем мать родила! И это в моем собственном доме. И хоть бы покраснела, подстилка драная!
— Дашка, да что с тобой! Я тебя не узнаю! Дело-то молодое! Кровь у них играет, и гормоны тоже.
— Какие гормоны! Жорик еще сосунок совсем.
— Ну раз решился, привести домой Лючию, следовательно, игра гормонов на лицо, — стояла на своем Ирина.
— Иными словами, ты приветствуешь!
Дашка, я ничего не приветствую и не осуждаю, я констатирую: поведение Жорика естественно и закономерно. Мальчик вырос. А тебе, при виде ноги в шкафу, надо было не про трупы думать, а удалиться спокойно на часик. Тогда все приличия были бы соблюдены.
— Это я должна удалиться из собственного дома? Я должна была сообразить? А ты много сообразила, когда я тебе рассказала? Это ты заставила меня еще раз идти и смотреть! Я вообще боялась снова в шкаф лезть.
— Дашка, ты мне мозги до того своей криминальной версией запудрила, что я напугалась и за тебя стала тревожиться. А когда до меня дошло, было уже поздно. Потому что к тому моменту ты девушку целиком обнаружила.
— То есть я кругом виновата, а вы кругом правы!
— Тут нет правых и виноватых. Вышло недоразумение, о котором теперь надо забыть.
— Забы-ыть?! Ирка, ты думаешь, о чем говоришь? Сегодня она в шкафу у нас посидела, а завтра насовсем останется. Этому лопуху ничего не стоит голову закружить. А дальше больше. Не хочу учиться, хочу жениться. У этой девки ни стыда ни совести. Женит Жорика на себе, потом разведется, перед этим еще родит, чего доброго. А мы с моим дураком отдавай ей кусок квартиры. Ты же знаешь, сколько мы в нее вложили и как она нам досталась!
— Дашка, во-первых, сейчас законы изменились, и не так просто кусок квартиры оттяпать. Во-вторых, почему ты уверена, что Лючия непременно захочет выйти замуж за Георгия? И в-третьих, вполне допускаю, что она не такая плохая, как тебе кажется, и вполне искренне влюблена в твоего сына.
— Эта нахалка и хамка? Чушь!
— Дашка, представь, она, бедная, сидела ни жива ни мертва от страха в этом шкафу. Наверное, потому и не сообразила одеться. В шоке была. И даже если тебе нахамила, то это защитный рефлекс.
— А-а, Жорка успел тебя обработать!
— Я с Жоркой с тех пор не разговаривала. Исхожу из элементарного здравого смысла. Вот, представь, если бы тебя в ее возрасте застукали в таком виде родители мальчика.
— Я в ее возрасте… — начала было с пафосом Дарья.
— Ой, только не надо! Про свою непорочную молодость можешь рассказывать сказки Георгию. А я все твои романы до Артура помню. В подробностях.
Дарья поперхнулась.
— Ой, Ирка, какая ты с возрастом стала вредная.
— Я справедливая.
— Все равно. У нас в их возрасте было как-то по-другому и приличнее. И мы сами были взрослее и серьезнее.
— О-о, дорогая моя, — хихикнула Ира. — Вот это действительно уже возраст. Ханжеешь!
— А ты, подруга, закадрив трех мужиков, так расковалась, смотрю. Дальше некуда, — мстительно бросила Дарья. — Никак, вторая молодость начинается?
Ты сама ввергла меня в пучину разврата, — окончательно развеселилась Ирина. — Кто мне говорил, что я себя заживо хороню? Кто мне мужчин наслал и призывал меня их завлекать? Ты, дорогая! И вот, последовав твоим советам, я с удивлением обнаруживаю, что ты очень недовольна!
— Приехали! — вдруг захныкала Дарья. — Мне совсем не до смеха. У меня дома трагедия, а ты издеваешься.
— Да где ты видишь трагедию? Элементарный закон природы: сын вырос, — начала успокаиваться Ирина. — Кстати. Чем все закончилось?
— Чем, чем. Поорали мы с этой Лючией, будь она неладна, друг на друга. Потом Жорик явился, начал меня успокаивать. Девица оделась и ушла, а он за ней следом кинулся.
— Хоть вернулся.
— Ага. Куда он денется. Кому он нужен! Кто его, кроме мамы с папой, кормить станет. Теперь на меня же и дуется. Видите ли, я его Лючию драгоценную оскорбила. Нет, Ирка, сама подумай. Нахалка, а? Сидит голая у меня в шкафу и еще надеется, что я перед ней лебезить буду. Спасибо, мол, дорогая, что сына моего развратила!
— Дашка, почему ты думаешь, что он у тебя такой невинный агнец?
— А ты почем знаешь, что не невинный? Вот на девке точно пробы ставить негде. Завтра же к врачу его свожу, а то, боюсь, он от нее что-нибудь нехорошее подцепил.
Иру вновь начал разбирать смех.
— За ручку сама поведешь?
— А ты думаешь, постесняюсь? — вскинулась Дарья. — Мне здоровье сына дороже. Сам-то ведь не пойдет.
— Ну как знаешь. — Ира решила не давить больше на больную мозоль и лишь поинтересовалась: — Артур-то что говорит?
— Что мой дурак может сказать! В один голос с тобой поет: оставь парня в покое, он влюбился. Мне лучше знать, влюбился или нет. Так не влюбляются. А если и влюбляются, то нам такого не надо. Мальчик должен сперва институт закончить. А то пойдут романы, учеба по боку, из института вылетит и в армию загремит. Ради чего тогда мы старались? На репетиторов сколько грохнули! И еще взятку потом давали, чтобы он на бюджетное отделение поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29